Лана Балашина - Работа над ошибками
Мы с Колином переглянулись, и я, помедлив, кивнул.
Колин вернулся к трибуне и после паузы сказал:
— Раз такое решение принимает руководитель группы, я не буду противиться. Думаю, что Совет одобрит кандидатуру руководителя с учетом новых обстоятельств, тем более, что мы рассматривали прежде всего сам проект и его авторов. — Он засмеялся: — Правда, в моей практике это — первый подобный случай.
Колин пожал руку растерянному Эдику, и все шумно зааплодировали.
Мне бросилось в глаза мрачное выражение лица Демидова.
В холле все шумно переговаривались, обсуждая нынешнее собрание.
Меня задержал Киршнер. Улыбаясь, сказал:
— Молодец, девка! А характер-то!
Я замялся, не зная, что сказать. Демидов и Лора не скрывали своих отношений, мне казалось, что, как отец, он о них знает. Я не ошибся.
— Меня просили о том, чтобы в Лондон уехал Демидов, но я ни слова об этом не замолвил перед Советом. Надеюсь, твой Векслер нас не подведет.
— Нет, — уверил я. — Это хороший выбор.
— Вот и я говорю…
Налетевшие на нас Женя и Эдик извинились, и встревожено спросили:
— Извините, нигде не можем найти Лизу…Она произнесла свою речь и исчезла. Вы не видели ее?
Я ответил отрицательно, и оба умчались. Черт, куда она могла подеваться?!
Неожиданно Киршнер внимательно посмотрел на меня и сказал:
— Иди, Игорь, поищи ее. Хорошая девочка, надо ей помочь…
Мимо нас проплыли Крылова-старшая и Лора, они уничтожающе посмотрели на Киршнера, и не стали возле нас останавливаться.
Я мысленно посочувствовал старику, но он неожиданно подмигнул мне:
— Иди, иди!..
Лизу нам найти не удалось, и Женька решила, что она уехала домой.
Я вернулся в кабинет, чтобы забрать сигареты.
Где-то хлопнула дверь, и я услышал в коридоре голоса.
Лиза сказала сердито:
— И напрасно ты меня ждал! Сергей, мы ведь все, вроде бы, выяснили. Чего еще ты хочешь?
— У меня впечатление, что ты боишься остаться со мной наедине.
— Зачем это — наедине? Я думаю, что, в сложившихся обстоятельствах, это — лишнее.
— А тебе не кажется, что ты воспользовалась первым же поводом, чтобы выбросить меня из своей жизни?
— Согласись, что повод был серьезный. — Лиза помолчала и тихо сказала: — Ты ведь понимаешь, что все случившееся с нами, наверное, к лучшему.
— Послушай, нам было хорошо вдвоем, ты ведь не будешь этого отрицать?
— Не буду. Только нельзя всю семейную жизнь сводить к примитивной физической близости. А в последнее время нас с тобой, кажется, больше ничего не связывало.
Демидов молчал, а Лиза сказала твердо:
— Мне жаль, что у нас все так сложилось, но менять я ничего не хочу.
— Ну, существуют еще и мои желания…
Я вышел из кабинета вовремя: Демидов притиснул Лизу к стене и пытался поцеловать.
Я взял его за плечо, отшвырнул к стене.
Все еще тяжело дыша, он ошалело смотрел на меня. Я мрачно посоветовал:
— Сергей, иди домой. Будет лучше, если вы с Лизой поговорите как-нибудь в следующий раз, в более спокойной обстановке.
Лиза молча таращилась на меня, поэтому я взял ее под локоть и повел к выходу:
— Поедем, я отвезу тебя.
Уже в машине она пришла в себя и неожиданно расплакалась.
Я припарковался у обочины и молча сидел рядом.
Наконец, она успокоилась. Я достал из кармана платок и протянул ей.
— Простите… Не следовало делать вас свидетелем семейных сцен…
Я улыбнулся:
— Да уж, в последнее время это что-то участилось… Подумываю, не нанять ли тебе телохранителя? Все спокойнее будет.
Она слабо улыбнулась, махнула рукой, и глаза опять наполнились слезами.
Я хмуро спросил:
— Не жалеешь, что я его прогнал?
Она молча помотала головой.
— Спасибо вам. Я после собрания почувствовала, что не могу ни с кем разговаривать, и спряталась в архиве. Если честно, я слышала, что меня все ищут. А потом думала, что в здании уже никого нет…
— Не оправдывайся, не надо. Давай-ка я отвезу тебя домой…
Мы въехали в арку Лизиного двора, и под большим тополем я увидел машину Демидова. В окнах Лизы горел свет.
Лиза, видимо, тоже это заметила, потому что с ужасом на меня посмотрела.
Я проехал двор по кругу и выехал на дорогу. Движение к ночи стало тише, и передвигались мы довольно быстро.
— Куда мы едем? — спросила Лиза.
— Ну, ключи от городской квартиры я отдал Эдику, думаю, что им с Соней есть о чем сегодня поговорить, и мешать им не стоит. В твоей квартире я тебя тоже оставить не могу. Значит, я отвезу тебя ко мне на дачу.
— Я… не могу…Вас ведь там, наверное, ждут…
— Не дергайся, там моя мама, ты с ней давно знакома. Попьете вместе чай, переночуешь у нас, а утром разберемся с Демидовым и ключами от твоей квартиры. Договорились?
Она пристыжено сказала:
— Мне страшно неудобно, что вы вынуждены заниматься моими делами.
— Все нормально. Только позвони подруге, а то она нарвется на Демидова в твоей квартире, и ненароком оторвет ему голову.
Лиза кивнула и полезла в сумку.
По случаю теплого вечера чай уселись пить в беседке.
Лиза сначала молчала, а потом оттаяла, даже улыбаться начала.
Я успел тихо сказать маме, что у Лизы неприятности, и попросил быть с ней внимательнее.
— Мог бы и не предупреждать, — спокойно сказала моя всегда уравновешенная и невозмутимая мать.
Вот и сейчас они с матерью обсуждали рецепт каких-то знаменитых рогаликов, Лиза даже полезла за записной книжкой.
Я отошел с сигаретой в сторону, и мне хорошо были видны их лица, освещенные низко подвешенной лампой: красивое строгое лицо мамы и нежное большеглазое лицо Лизы…
Мне показалось, что Лиза пару раз глянула в мою сторону.
Ночь была замечательная. Луна, как огромный желтый сыр, повисла над небольшим прудиком, звезды сияли. Сильно пахли какие-то цветы на клумбах, и от их запаха у меня слегка кружилась голова. У соседей тоже пили чай, и в сад доносились детский смех и звон посуды.
Мама поднялась:
— Пойдемте укладываться, а то я вас совсем заговорила. Мне кажется, что у вас сегодня был трудный день…
Лиза тихо поправила:
— Не трудный, а долгий. Мне кажется, что он никогда не кончится.
— Тогда тем более, пора спать.
Лизу мама устроила в гостевой спальне. Наверное, она сразу уснула, потому что, проходя к себе, я не услышал за ее дверью никакого шума.
В отличие от Лизы, уснуть сразу я не смог, и проворочался часов до двух. В результате утром проспал, и спустился вниз, когда они обе, уже умытые и веселые, пили кофе.
Лиза поднялась, чтобы налить мне чашку, и мама предупредила ее:
— Игорь пьет без сахара.
Лиза улыбнулась:
— Я хорошо знаю, какой кофе он любит.
Мама покивала и с удовольствием показала мне глазами на Лизу.
Я знаю о страстном мамином желании женить меня, но сегодня ее пантомима меня не развлекла.
Я устроился напротив Лизы и глотнул кофе.
Где-то в доме раздался знакомый звонок ее телефона и Лиза, извинившись, вышла из-за стола.
Воспользовавшись ее отсутствием, я сердито сказал маме:
— Твои взгляды вовсе ни к чему!
Мама недоуменно подняла брови и сказала:
— А жаль… Замечательно милая девочка, и по-моему, к тебе неравнодушна. Я еще в прошлое наше знакомство это приметила. Но если тебе не хочется об этом говорить, изволь, не буду.
— Лиза на пятнадцать лет младше меня. Действительно, милая девочка!
— Игорь, ты странно горячишься. Я вовсе ни в чем тебя не убеждаю. Позволь только напомнить тебе, что у меня с твоим отцом примерно такая же разница, и это не мешает мне всю жизнь любить его.
— Это — совсем другое дело. Лиза замужем, у нее семейные проблемы, в которые мне не стоит вмешиваться.
— И тем не менее, ты привез ее сюда…
— Да, потому что больше мне было некуда ее отвезти. Спасибо, что помогла мне отвлечь ее.
— Да не за что. Лиза мне очень нравится, и ты всегда можешь привозить ее к нам.
Наш разговор прервало появление Лизы. В опущенной руке у нее был телефон, а выражение лица…
Мы хором спросили:
— Что-то случилось?
Она кивнула.
— Мне звонила Марина Николаевна, моя свекровь. Я не очень ее поняла, потому что она была в страшном возбуждении. Но главное я у нее узнала: в Нину Платонову кто-то ночью стрелял, она в тяжелом состоянии в реанимации, а Демидова задержали, потому что ночь он провел в нашей, ну, в бывшей нашей квартире, и у него нет алиби на время убийства.
— А почему задержали именно его?
— Нину нашли рано утром практически на пороге нашей квартиры, у лифтового холла. Конечно, это глупости, и Демидов не стал бы в нее стрелять. Зачем это ему?!
Лиза с надеждой смотрела на меня, и я сказал:
— Собирайся, поедем туда. Нужно поговорить с Платоновым. Да и у милиции, наверняка, возникнут к тебе вопросы.
