Р. Голдман - Убийство судьи Робинсона
— Мне уже все равно… но только не так…
— Увы, именно так, если не заберете иск. Не пройдет и двух дней, как вы вернетесь сюда, только на этот раз проваляетесь месяц. Это не стоит пятидесяти тысяч долларов… и даже ста. Они спрашивали, что вам известно о судье?
Я взял его за руку.
— Расскажите мне. Это будет вашей местью, к тому же я хорошо заплачу. Так что вам известно?
Он посмотрел в потолок, словно не зная, на что решиться. В коридоре послышались шаги.
— Скорее! Говорите же!
Хэтфилд перевел взгляд на меня.
— Ну?
— Тут замешана женщина… Ее зовут Оливия Клейтон. Судья…
Он умолк. Дверь распахнулась, и в комнату вбежала сестра.
— Еще пять минут, — умоляюще попросил я.
— Вам нужно уходить!
— Три минуты!
— Старшая сестра знает, что вы здесь, но думает, будто я вас не видела. Она послала меня…
— Хоть минутку!
— Не могу.
Дверь снова распахнулась, вошла старшая сестра и, хмуро посмотрев на меня, процедила:
— Что вы здесь делаете? Посещения разрешены только до девяти часов.
— Я не думал, что уже так поздно. Извините…
— Я никак не предполагала, что он еще здесь, мисс Чейз, — вмешалась дежурная. — И вообще не видела, как он вошел.
— Немедленно уходите! — сухо бросила мне мисс Чейз.
Я взял шляпу с кровати и, нагнувшись к самому уху Хэтфилда, прошептал:
— Завтра утром поезжайте отсюда прямо ко мне домой. Это в Бэкингеме. И не забудьте сначала позвонить адвокату.
На пороге я обернулся — Хэтфилд кивнул. Очевидно, он меня понял.
На следующее утро, уезжая из дому, я предупредил портье:
— Сегодня я жду знакомого — его зовут Хэтфилд. Не знаю точно, когда он приедет. Проводите гостя ко мне и попросите подождать. Хэтфилд — высокий и худой, на прошлой неделе он попал в аварию, и синяки на лице до сих пор не прошли. Так что, узнать его легко.
— Хэтфилд, — медленно повторил портье, стараясь запомнить имя. — Хорошо, сэр.
Вечером Эллен ждала меня к ужину, и я вовсе не собирался отказывать себе в таком удовольствии. К шести часам, когда я заскочил домой переодеться, Хэтфилд еще не приехал. Уходя, я снова объяснил все ночному портье, только что заступившему на дежурство, и попросил позвонить к Эллен, как только приедет мой гость. Возможно, врач решил оставить Хэтфилда в больнице еще на день. Я бы мог сам позвонить в «Сент-Люк», но из осторожности решил не делать этого.
Эллен сразу же сообщила мне, что утром Хэтфилд забрал иск, но для меня это не было новостью.
— Странно, что он так внезапно передумал, — добавила она.
— Хэтфилд, кажется, был нездоров и даже лежал в больнице.
— А что с ним такое?
— Да так… легкое недомогание…
— Ох, Джерри, а это не…
— Угу, ребята Джека Керфью слегка намяли ему бока.
Мы сидели рядом в большом низком гамаке, привязанном к стойкам крыльца. Эллен медленно покачала головой и отвернулась.
— Как можно отдавать такие приказы! — прошептала она.
— Сам нарвался. С жуликами такое часто бывает.
— Какая разница, что он за человек. Все равно так нельзя!
— Не стоит убиваться из-за Хэтфилда. Он уже здоров. А воспоминание о выволочке пойдет ему только на пользу. Давайте о другом, Эллен. Вы не знаете женщину по имени Оливия Клейтон?
Она задумчиво повторила явно незнакомое имя.
— Нет, не знаю. А почему вы спрашиваете?
— Пока это тайна, Эллен. Я попытался выяснить, что тревожило совесть вашего отца. И, кажется, тут замешана женщина, эта самая Оливия Клейтон. Я сам о ней ничего не знаю, но через два-три дня надеюсь разузнать.
— У папы с дядей Эндрю когда-то был компаньон — адвокат по имени Клейтон, Уэсли Клейтон. Их контора называлась «Робинсон и Клейтон».
— Так-так.
— Я мало что помню, просто кое-что слышала. Папа ушел из конторы, когда его выбрали судьей. Лет двадцать семь назад. Хотите, могу уточнить.
— Не надо. Предоставьте это мне.
К крыльцу подъехал автомобиль Эндрю Робинсона. Большой Босс с улыбкой посмотрел на меня.
— Ну, и дела! Джерри Спенс — в гамаке у Робинсонов, да еще на их крыльце!
— И к тому же — с дочкой Робинсона! Что только не творится на белом свете!
Эллен смутилась.
— Дядя шутит, Джерри. Он прекрасно знает, что вы часто навещаете меня.
Но я, по-прежнему саркастически, продолжал:
— Быть может, сэр Эндрю предпочел бы, чтобы я проникал сюда тайком, как в детстве, прячась за кустами.
— Да, вы наловчились действовать исподтишка.
— Не стану спорить. Это все же лучше, чем подстраивать несчастные случаи на дорогах.
Мы пристально смотрели друг другу в глаза, улыбаясь одними губами.
Эллен попыталась разрядить атмосферу, но голос ее звучал напряженно.
— Дядя Эндрю, ты останешься ужинать? Джерри я уже пригласила.
— Я бы с удовольствием, но меня ждут в другом месте. Я просто привез бумаги — тебе нужно их подписать. Наш друг Хэтфилд, — добавил он, обращаясь ко мне, — решил отказаться от иска. Весьма разумное решение.
— Эллен успела порадовать меня этой новостью. Не сомневаюсь, что вы обязаны победой только своему поразительному красноречию!
Он молча посмотрел на меня, затем резко повернулся к племяннице.
— Эллен, будь добра, оставь нас с Джерри на минутку.
— Конечно. Кстати, пойду, посмотрю, как там ужин.
Девушка вошла в дом и закрыла за собой дверь. Эндрю Робинсон сел в гамак, и я опустился рядом.
— Вы — стоящий парень, Джерри. Такие мне нужны.
— Благодарю. А на какой предмет?
— Переходите к нам. Будете моим заместителем — первым человеком в городе после меня самого. Это не ловушка и не попытка подкупить вас. Двадцать пять лет ваш отец пытался свалить меня, можете продолжать еще четверть века — все равно это ничего не изменит.
— Тогда зачем же я вам понадобился?
— Я уже сказал. Вы кажетесь мне стоящим парнем. Но, главное, я вижу, какие чувства вы испытываете к Эллен — отсюда и предложение. Сама она мне ничего не говорила, но я догадываюсь, что и вы ей не безразличны. Неужели вы надеетесь сохранить верность этой… дружбе, оставаясь политическим противником нашей семьи?
— До сих пор мне это удавалось.
— Но так продолжаться не может. Рано или поздно придется выбирать!
— Тогда и наступит время принимать решение.
— Но мои условия уже будут другими.
— Понимаю, и все же отказываюсь.
— Почему? Я вам не нравлюсь?
— Дело не в личных симпатиях, мне не нравятся ваши методы.
— Слишком грубо?
— Да, и дурно пахнет.
— Вся эта чувствительность улетучится, мальчик мой, как только вы научитесь разбираться в политике. Во всяком случае, я не вижу, чем моя грубая сила хуже вашей привычки всюду пробираться тайком. Пусть этим занимается Лаудербек. Настоящий мужчина идет напролом и всегда готов поработать кулаками…
— Причем желательно чужими.
— Когда как. Я предупреждал Хэтфилда. У него было время.
— Не думайте, что я испытываю к нему симпатию. Хэтфилд получил по заслугам. Но методы…
Робинсон посмотрел на часы и встал.
— Советую пораскинуть мозгами. Сейчас самое время перейти на нашу сторону. Скоро — выборы.
— Я помню. Но подождем.
Эллен открыла дверь.
— Джерри, вас к телефону.
— До свидания, — сказал Эндрю. — Пока, Эллен, я заеду за бумагами завтра.
Я вошел в дом.
— Это насчет вашего друга мистера Хэтфилда, — раздался в трубке голос портье. — Он уже у вас.
— Спасибо. Попросите его подождать. — И я повесил трубку.
Сразу после ужина я заторопился домой. Хэтфилд ждал уже больше часа, но я рассчитывал, что от этого он станет только сговорчивее.
— Мистер Хэтфилд еще не ушел? — спросил я у портье в холле.
— Разумеется, нет, сэр.
Негр-лифтер встретил меня широкой улыбкой.
— Ну, и набрался же ваш друг, мистер Спенс!
— Он был пьян?
— Мертвецки! Его едва тащили трое.
У меня перехватило дыхание. Как только лифт остановился, я бегом бросился к своей двери. В гостиной — пусто.
Хэтфилд лежал у меня на кровати в спальне. Казалось, он спит, но уже с порога я понял, что евангелист не дышит. Покрывало укутывало тело до плеч, руки были скрещены на груди, глаза закрыты.
Я сбросил покрывало — одеяло покраснело от крови. К лацкану редингота была приколота почтовая квитанция. Я снял ее и увидел пулевую рану.
На квитанции печатными буквами был написан мой адрес: «МИСТЕРУ ДЖЕРРИ СПЕНСУ, „БЭКИНГЕМ АПАРТМЕНТС“. ДОСТАВКА ОПЛАЧЕНА».
Глава 4
Рэй Митчелл вошел в мой кабинет, придвинул стул и уселся с видом человека, принявшего бесповоротное решение.
— С меня хватит, Джерри. Я ухожу.
Уже несколько дней я чувствовал, как в нем закипают гнев и недовольство. Следовало предполагать, что пар вот-вот вырвется наружу, но я все же надеялся, что взрыва не произойдет.
