Алекс Норк - Ноль часов по московскому времени. Новелла I
Теперь можно вернуться к связи времен: без этой связи нельзя ответить на вопрос «кто мы?», а значит, на следующий: «почему так живем?», и наконец: «на что рассчитывать и что нужно исправить?»
Конечно, закрыть всю эту фундаментальную тему полностью никто не в состоянии, однако «вложить свой кирпичик» — дело необходимое.
И на Россию нужно стараться смотреть хотя бы из ближнего прошлого.
А там много ракурсов.
Мой батя справедливо считает — одним из них является дореволюционная адвокатура, освещавшая разные стороны жизни, отношение власти к людям и их самих к себе. Там много поучительного и понятного нам, связующе-живого. Следуя этому, я решил поместить кое-что показательное в окончание некоторых новелл из тех прошлых процессов. Нелюбопытные, разумеется, могут не читать, ограничиваясь очередным ментовским сюжетом.
А начать хочу с известного дела Бейлиса, точнее, тех фрагментов этого огромного дела, которые представляются наиболее сейчас актуальными и отлично освещены в выступлении знаменитого адвоката Василия Алексеевича Маклакова.
Но до того нужно дать некоторые исторические разъяснения.
Можно сколько угодно радоваться царям Дома Романовых (а наш народ по-прежнему обожает любое начальство), сюсюкать о нежных отношениях Николая II со своей Алекс и дальше наслаждать себя известным занятьем котов — это всё о том самом приятном.
А я буду о неприятном.
Николай II унаследовал от отца — Александра III — только два качества: алкоголизм и антисемитизм. Зато в полной мере. И даже — если антисемитизм Александра III, как говорили современники, проявлял себя в более-менее гибкой форме, антисемитизм Николая был иррационален, то есть совершенно агрессивен и туп. Алекс, вряд ли имевшая какие-то личные претензии к еврейству, поддакивала, тем не менее, мужу, так как любое ему поддакивание считала главным способом удерживать и повышать в муже диктаторский тонус. И в этом своем постоянстве она была абсолютно права: еще в юношестве руководивший воспитанием Николая П.Н. Дурново, охарактеризовав его будущим «слабосильным диктатором», попал в точку — Николай был подобен дурному кучеру, который умеет только тянуть на себя вожжи и совершенно не умеет править. Многого стоят дневники самого Императора — там почти нет отражений его государственной деятельности: поели-попили, погуляли, вечером были в театре; иногда — «с докладом приезжал министр» такой-то, ну и… и никаких характеристик доклада. «Слабосильные диктаторы» прекрасно понимают ничтожность своей личности, значительные люди вызывают у них ненависть, презрительные их мнения о себе они прекрасно чувствуют либо просто о них осведомлены — ум и честность не их социальная опора. Поэтому они собирают вокруг себя льстецов, проходимцев и прочую сволочь; каждая умильная морда, которая скажет им «отец родной», сразу становится другом. В этих условиях русское антисемитское лобби вело игру с двумя козырными тузами: изображеньем любви и преданности Николаю и сходной животной ненавистью к евреям. Созданный ими в 1905 г. Союз русского народа стал сразу же получать государственную финансовую помощь. И не только финансовую, но и административно-организационную.
А почему это всё актуально для нас сейчас?
Во-первых, несмотря на множественный отъезд евреев, антисемитизм никуда не делся.
Во-вторых, подлецы, которые раньше рядились в патриотов-антисемитов («Бей жидов, спасай Россию!» — публичный лозунг Союза русского народа), переоделись теперь в патриотов-антиамериканцев, азиопов и т. п., но с той же умильной рожей и протянутой рукой к власти — «дай-дай-дай».
И та дает.
Наше с вами дает.
Еще одна важная деталь — методы следствия и судопроизводства того времени — уж очень что-то напоминают. Правда, с одним отличием: тамошним судьям и в голову не приходило, что можно снять вопрос, заданный адвокатом, мешать ему договаривать, и вообще нарушать принцип равенства и соревновательности сторон защиты и обвинения — до этого тогда не додумались.
Специально писать о жизни евреев в России не стоит — материалы легко найти в Интернете. Но в максимально короткой формулировке — жизнь их была очень утесненной, и у молодежи почти не было социальных лифтов.
Только один пример: в высшие учебные заведения в черте оседлости могли принимать до 10 % студентов-евреев от общего числа принятых, вне черты оседлости — 5 %, в столицах — 3 %.
И очень неплохо прочитать статью Н.С. Лескова «Еврей в России», она вполне заменяет большую и нудноватую работу А.И. Солженицына «Двести лет вместе», и тем более, не очень внятную книгу В.В. Шульгина «За что мы их не любим».
Так называемое «Дело Бейлиса» — процесс по обвинению еврея Менахема Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего Андрея Ющинского (в марте 1911 г.).
Бейлис был оправдан судом присяжных. По всем признакам, действительными убийцами были люди из воровской шайки Веры Чеберяковой.
Нужно отметить, что это не первое обвинение евреев в России в совершении ритуального убийства христианского ребенка. Значительно раньше такое же обвинение было выдвинуто против небольшой еврейской кутаисской общины (Дело Сарры Модебадзе). Защиту осуществлял известный адвокат П.А. Александров, который и выиграл дело. Оно почти не было резонансным, носило локальный, а не общественно-политический характер.
Основным адвокатом Дела Бейлиса стал Василий Алексеевич Маклаков (1869, Москва — 1957, Баден). Авторитет его являлся таким значительным, что первое правительство большевиков назначило Маклакова послом во Франции; однако скоро выяснилось, что он плохо понимает «линию партии», — знаменитый юрист был отставлен, но в Россию уже не вернулся.
Надо отметить крайне тщательную подготовку обвинительной стороны к данному делу и ее поддержку «от высочайшего уровня». Хотя скорее всего, не непосредственно от Николая II, а через его дражайшую Алекс, стремившеюся не только вдохновлять мужа на всякого рода паскудства вообще против народа — «Покажи им кнут. Будь как Иван Грозный!», но и пытавшуюся рулить конкретными делами Империи. Министерством юстиции в то время управлял Иван Григорьевич Щегловитов — умный, честный в своих убеждениях… однако каких? Щегловитов был до мозга костей монархистом и до той же крайней степени антисемитом. И ради этих двух целей считал правильным использовать любые средства, в том числе, не зазорным пренебречь жизнью какого-то там еврея ради борьбы с еврейством . Интересна эта личность еще и тем, что иллюстрирует возможность сочетания в человеке чего угодно и с чем угодно: ум, отличное образование, чрезвычайно сильный характер (выдержал все тюремные издевательства, хладнокровно встретил расстрел в сентябре 1918 г.) и монархические убеждения во втором десятилетии XX века, животную, именно животную, ненависть к евреям. Дело Бейлиса было насквозь сфабриковано непосредственно под закулисным руководством самого Щегловитова и грозило безобидному человеку каторгой со сроком, не позволявшим надеяться на возвращение. С этими целями проводились разные следственные и судебные манипуляции, включая формирование состава присяжных, куда включили только людей из киевских мещан — среды, не отличавшейся теплым чувством к евреям, в то время как в других проходивших судебных делах среди присяжных не редкостью были люди с высшим образованием, и даже кто-то из профессуры. Однако же, к чести тех простых киевлян, победу одержал их разум и добросовестность. И снова: а чтобы оказывать давление на присяжных — полицейской системе того времени оно не снилось и в сладких снах. Конечно, сказалась и общественная реакция, объединившая против антисемитов очень многих известных людей России, в том числе и стоявших на разных политических полюсах.
Но наконец, посмотрим на некоторые важные фрагменты из выступления В.А. Маклакова (с небольшими сокращениями и облегчающей чтение редактурой).
Особенного внимания заслуживают два первых раздела, отнюдь и увы, не устаревшие к нашему времени.
* * *
Речь В.А. Маклакова
Говорят, что на процесс сейчас глядит весь мир, а мне хотелось бы забыть про это и говорить только с вами, господа присяжные заседатели. Вам сказал прокурор — и это правда, — что в процесс, с разных сторон, внесли много страстности, а я был и надеюсь остаться совершенно спокойным. Ведь те главные вопросы, которые всех волнуют сейчас, — это не Андрюша Ющинский и даже не Бейлис; миру нет дела до них, а если действительно волнуется мир, то только потому, что, как правильно говорит обвинитель, здесь в этом зале, решается мировой, вековой, общий вопрос: правда ли, будто в еврейских книгах, в еврейском учении, в самом ли старом или в более новом, подстрекают или поощряют к потреблению человеческой крови?
