Шарль Эксбрайя - Бесполезное путешествие
Тут вмешался Гастон Ланкранк.
— Это не решение вопроса. Уайонакс не так уж далеко. Сесиль в любой момент могла вернуться.
— Нет, мсье Ланкранк, не могла.
— По какой же причине?
В этот момент я понял, какую тоску испытывает убийца, тоску, которая скоро превратится в панику, как только я открою им правду.
— Потому что любовник Сесиль не уехал, опасаясь скандала, возможно, он боялся ухудшить свое материальное положение… Вы правы, мсье де Ланкранк: не явившись на свидание, он не решал проблему. Возвращение озлобленной и разочарованной Сесиль, без сомнения, вызвало бы скандал, которого он так опасался. Значит, любовник был вынужден помешать ей вернуться.
— Хотел бы я знать, как ему это удалось, — хмыкнул Лалоб.
— Убив ее, мсье Лалоб.
— Что? — воскликнули все хором.
— Вы с ума сошли! — пробормотал хозяин автомастерской.
— Беру на себя смелость рассказать вам то, что вы узнаете из завтрашней газеты… Сесиль Луазен была убита.
Хюбер Виже заплакал.
— И вы действительно считаете, что один из нас… — тихо произнес Бенак.
— Я в этом уверен.
— Тогда назовите убийцу.
— Это невозможно… Меня могут преследовать по закону… Но могу точно сказать, что он женат…
Гастон Ланкранк внезапно оттаял, оживился.
— …что он несчастлив в семье… Что Сесиль была для него надеждой на лучшее будущее. Я уверен, что он сам поверил в свою смелость, обманулся собственными обещаниями… Он стал любовником мадемуазель Луазен, будучи твердо уверенным, что устроит свою жизнь с ней… Но потом проходили дни, недели, месяцы… Он размышлял, сравнивал жизнь, наполненную приключениями и случайностями, со спокойной обеспеченной жизнью, которую он вел рядом с ненавистной супругой… И его смелость постепенно уменьшалась… Он уже не испытывал непреодолимого желания сбежать… Но не осмеливался признаться в этом Сесиль, бесспорно, опасаясь, как бы она не отправилась к его жене и не рассказала ей о ребенке, которого носила, и о письмах, которые не оставляли сомнений в отцовстве одного из вас, господа… Когда этот человек увидел, что его загнали в угол, он потерял голову… Назначил Сесиль свидание в Уайонаксе, в кафе… Она ждала его там два часа… А когда поняла, что он бросил ее, то была в отчаянии… Но он приехал в Уайонакс с твердым решением покончить с угрозой, которую несла молодая женщина… Он следил за ней, когда она вышла из кафе… Он видел, как я подошел к Сесиль… он следил за нами… Так он узнал, где она остановилась на ночь, и, пробравшись в отель, пошел к ней… Она открыла ему и была вне себя от радости, что ее тревоги не оправдались. Он же, воспользовавшись ее доверчивостью, задушил ее.
— Задушил! — прохрипел Виже.
— Да, задушил, мсье Виже. Можете себе представить, каковы были последние прожитые Сесиль минуты, когда она поняла, что любовник хочет ее убить.
Воцарилось молчание. Я слышал только, как они тяжело дышат.
— Вы сообщили об этом в полицию? — спросил Лалоб.
— Нет.
— Почему?
— Виноват один из вас. Не хочу, чтобы в дело были замешаны и остальные.
— Мсье Феррьер, — спросил Бенак, — не знаю, правы ли вы, но тем не менее… что вы предлагаете?
— Через час с четвертью я уезжаю в Уайонакс. Пусть виновный тоже придет на вокзал… Мы вместе подумаем, что следует предпринять, чтобы смягчить удар… Конечно, ему придется расплачиваться, но мы попытаемся найти самую низкую ставку.
— А если вы ошибаетесь?
— Я не ошибаюсь. Один из вас обещал Сесиль бросить все, чтобы начать с ней новую жизнь. Этого человека я буду ждать.
Глава 8
Я приехал на вокзал на двадцать минут раньше. Меня охватило лихорадочное нетерпение. Я не находил себе места. Придет ли он? И если придет, то кто? Я надеялся, что им окажется Франсуа Лалоб, самый отвратительный из всех. Но время шло, и постепенно я приходил в отчаяние.
— Счастлив встретиться с вами, мсье Феррьер.
Я обернулся. Мне улыбался Сессье.
— Вы решили проверить, сдержу ли я слово?
— Нет, просто уезжаю вместе с вами.
— Чтобы следить за мной?
— Вы можете отказаться от моего общества.
— Почему вы вдруг решили ехать?
— Мой коллега Вириа пригласил меня к себе.
— В Уайонакс?
— В Уайонакс.
— Почему?
— Друзьям вопросов не задают. Их приглашения либо принимают, либо нет. Я принял. Вы пришли на вокзал с большим запасом времени.
— Я кое-кого жду, но, боюсь, он не подойдет, если увидит вас.
— Правда?
Пришлось ввести его в курс дела, иначе мое ожидание могло стать совершенно бесполезным. Когда я закончил, Сессье, ничуть не рассердившись, сказал:
— Вы не имели права говорить о преступлении, но, поскольку речь идет всего о нескольких часах, бранить вас я не стану. И все-таки вы очень интересный человек, мсье Феррьер. Сколько вам лет?
— Сорок пять.
— Просто чудо, что человек, дожив до сорока пяти, может оставаться таким наивным…
— Наивным?
— Вы действительно думаете, что убийца Сесиль Луазен придет, чтобы признаться в своем преступлении?
— Надеюсь. А вы окажите любезность и спрячьтесь, чтобы не спугнуть мою дичь.
Он исчез в здании вокзала, а я стал ждать.
За пять минут до прихода поезда возле меня остановилось такси, из которого вышел Хюбер Виже. Расплатившись с шофером, он подошел ко мне.
— Слава Богу! Я боялся, что приеду слишком поздно.
— Виже, вы ведь не станете утверждать, что это вы?
— Нет… Обождите… Я пришел сказать, что вы ошибаетесь… Я не убивал Сесиль и не знал, что она ждет ребенка, но я хотел сбежать с ней, убежденный, что смогу начать новую жизнь.
Этот пятидесятилетний мужчина с бантом вместо галстука казался мне смешным и одновременно вызывал жалость.
— Я уговаривал ее сбежать со мной, я твердо решил бросить все, чтобы не сдохнуть здесь от удушья.
— И она верила вашим обещаниям?
— Невероятно, правда? Но ей тоже очень хотелось сбежать.
— И вы… в последний момент вы испугались?
— Нет, я не испугался… мне стало стыдно. Я уже старик, а она очень молода. Я понял, что не имею права. И потом, моя озлобленная жена, мои бедные девочки. Это было бы преступлением, а я не преступник.
— Вы вели себя как идиот, Виже! Понимаете? Идиот! Ваша Сесиль, такая чистая, имела любовника и ждала от него ребенка! И, насмехаясь над вами, старикашкой, крутила любовь с тем, который ее убил! Ну и хохотал же убийца, сидя с вами за одним столом! Хотите знать мое мнение, Виже? По отношению к малышке вы все оказались трусами! Убил ее лишь один из вас, но вы все помогали ему в этом!
— Возможно, вы правы, мсье…
Я смотрел, как уходит этот жалкий человек. Его круглая спина была, казалось, воплощением мировой скорби.
— Ну что, он признался? — прошептал мне на ухо инспектор Сессье.
— Это не он, — проворчал я.
— Конечно… Знаете ли, мсье Феррьер, преступники редко признаются в своих преступлениях вот так, спонтанно.
— Но все они выглядели перепуганными только что, в кафе.
— Возможно, так оно и было?
— Потому что среди них находился преступник!
— Или просто потому, что все они немного любили Сесиль Луазен.
— Короче говоря, вы не считаете, что в ее смерти виновен кто-то из них?
— О! Мсье Феррьер, я хочу только одного — арестовать убийцу.
— В таком случае он может спать совершенно спокойно!
— Чтобы успокоить вас, скажу, что он вовсе не спит спокойно, а скорее всего совсем не спит.
Короткое путешествие прошло безо всяких приключений. Я ненавидел Сессье за его наглую уверенность. В течение всего пути мы не обменялись и двумя словами.
Выйдя из здания вокзала, я протянул руку своему спутнику.
— Прощайте, мсье Сессье, не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.
— Кто знает?
Папаша Жаррье встретил меня не так, как я рассчитывал. Когда я вошел в гостиницу, он стоял в вестибюле.
— А, это вы…
— Да, я!
— Ну что, нашли убийцу?
— Нет.
Он хмыкнул.
— Я бы очень удивился, если бы вы сказали что-то другое.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего… В конце концов меня эта история не касается, у меня и так достаточно неприятностей… Надолго приехали?
— Мое присутствие вас смущает?
— Честно говоря, да!
— Ну что ж. Пойду поищу приюта в другом месте.
— Вы очень меня обяжете.
— Жаррье… Я полагаю, мы расстаемся, но сохраним хорошие отношения?
— Возможно.
— Что же произошло за время моего отсутствия?
— Много чего.
— Что же?
— Другие, более сведущие люди расскажут вам об этом. Прощайте!
Выйдя на улицу, я столкнулся с мадам Жаррье, которая шла из магазина.
— Мишель! Я так рада вас видеть! Но что это вы таскаетесь с чемоданом?
