Карин Эдстрём - Фуриозо
— А что, у женщин право быть раздражительными появляется только при постменструальном синдроме?
— Но ты не просто раздражительна!
Хелена дерзко посмотрела Раулю в глаза:
— И у меня есть на то основания!
К ним подошла Луиза с бокалом.
— Держи, — протянула она бокал Раулю и поцеловала его в щеку. — О чем вы тут болтаете?
Хелена с нарочито небрежным видом ответила:
— Обсуждаем вкус вина. Он говорит, что слишком кислое, но на вкус и цвет, ответила я, — Хелена скосила взгляд на Рауля, — товарища нет…
— Вино должно сочетаться с едой, этим ценность его вкуса и определяется, — сказала Луиза.
— Разумеется, — согласилась Хелена. — Что у нас на ужин?
— Рыбный суп, — крикнула Анна.
— Рыбный суп, — с улыбкой повторила Хелена. — И нам повезло, что готовит его Анна, а не Каролина.
— Я все слышу, Хелена! — бросила Каролина, продолжая резать зелень на салат.
Луиза подошла к Каролине и обняла ее за бедра, а та прижалась головой к ее голове. Они постояли так около минуты, затем Луиза опустилась на стул рядом, не отводя восхищенного взгляда от рослой девушки с темными кудрями и осиной талией.
Хелена отвлекла Рауля, наблюдавшего за Луизой и Каролиной, фразой с двойным смыслом:
— Сестрица выбрала бы камбалу — рыбу плоскую, приготовить которую проще простого.[2]
Она взглянула на Рауля поверх бокала, проверяя, правильно ли понята суть сказанного ею.
— А я обожаю камбалу, — отрезал он.
Он все понял.
— Вот уж о тебе этого бы не подумала, — парировала Хелена.
— Ничего не имею против, если возбуждает аппетит.
— А мне казалось, ты ценитель хорошего бифштекса с кровью. Правда, когда мы виделись в последний раз, у тебя появился вкус к мясу более нежного свойства.
Рауль сузил глаза, пытаясь понять, к чему Хелена клонит:
— Иногда от тебя очень устаешь.
Он произнес эти слова со вздохом и скрестил руки на груди.
— Взаимно, — ответила она коротко, но, не удержавшись, добавила едко: — Мне сейчас хотелось бы оказаться далеко отсюда, я бы предпочла с тобою не работать. Конечно, играешь ты божественно. Но мне-то что с того?
Спорить с Хеленой Рауль не собирался, зная, что последнее слово она все равно оставит за собой. Больше всего сейчас ему хотелось дать ей затрещину, прижать к стене, увидеть растерянность в глазах и заставить сказать, что ей нужно на самом деле. Рауль чувствовал какой-то подвох. Никогда прежде он не пускал в ход кулаки, но в постели с Хеленой часто вел себя жестко, потому что знал: она лучше умрет, но не покажет, что слабее его физически или морально. А он — мужчина! Превосходство должно быть за ним, так определено природой. И будет так, сколько бы Хелена здесь ни кичилась своим интеллектом.
Анна, опустив ложку в кастрюлю, поискала взглядом Рауля: ага, стоит у окна. Подставив ладонь под ложку, подошла к нему:
— Рауль, попробуй.
С улыбкой на губах Анна ждала оценки. Рауль с удовольствием принял эту игру, чтобы отвлечься от неприятного разговора с Хеленой:
— Превосходно!
Он причмокнул губами.
— Не пересолила? — спросила Анна.
— Нет! Вкус отменный! Очень аппетитно! — Рауль демонстративно притянул Анну к себе и добавил: — Прямо как ты.
Захихикав, Анна обняла его за шею:
— Знала, что тебе понравится.
Хелена отошла к противоположной стене, давая понять обоим, что соперничать за внимание мужчины ниже ее достоинства. Правда, следила за происходящим и видела, как Рауль обнял Анну.
— Анна, сегодня ты угощаешь нас рыбкой!
— Суп из лосося, морского черта, мидий и креветок.
— Ты знаешь путь к моему сердцу. — Рауль ущипнул Анну и театрально произнес: — Да ты у нас поправилась, девочка!
Анна обиженно ответила:
— Как ты можешь говорить такое, Рауль?!
— Это тебе идет, поверь! Видишь, не могу рук оторвать!
— Кто тут еще смеет укорять за лишний вес? — игриво произнесла Анна, ткнула Рауля ложкой в живот, и тот мгновенно втянул его. — Чувствую, что ремень тебе жмет, дорогой. Не пора ли заняться бегом по парку вместо шикарных ужинов с дирижерами и конферансье? Играя на скрипке, много калорий не потратишь. Я уже жалею, что приобрела «Advanced Violin Scales Systems»: думала, это как новая диета.
Со смехом Рауль снова обнял Анну и подтолкнул к плите.
— Так ты ешь морепродукты? — спросила Каролина.
— Да, хотя это не кошерная пища. Но я питаю такую слабость к морепродуктам, что никогда не стану ортодоксальным евреем. А свинину действительно не ем.
— Конечно, ты же не людоед, — пробормотала Хелена, раскладывая салфетки, чтобы привести в порядок мысли.
— Готово! — прокричала Анна.
— Тебе помочь? — вызвался Рауль.
Анна отрицающе покачала головой и сама донесла кастрюлю до стола:
— Я всю жизнь поднимаю кастрюли. Но за желание помочь говорю тебе: спасибо.
Луиза здоровой рукой стала подавать Анне тарелки, а та наливала в них ароматно пахнущий суп.
— Завтра Рауль с Каролиной готовят обед. И так по очереди все, кроме меня, — объявила Луиза. Каролина бросила на нее недовольный взгляд, который, однако, та демонстративно проигнорировала и как ни в чем не бывало продолжала: — Так все лучше узнают друг друга с иной стороны, не музыкальной. Вы для меня люди важные, и я хочу, чтобы вы ладили между собой.
Каролине все это явно было не по вкусу. Рауль усмехнулся:
— Будем друзьями, Каролина?
— Будем, — небрежно ответила она.
— И ты обещаешь, что не убьешь меня сковородкой?
Каролина вопросительно посмотрела на Рауля, но его уже интересовала полуобнаженная грудь Анны в откровенном вырезе платья. Каролине оставалось только пожать плечами.
Анна заняла за столом место, некогда предназначавшееся только главе семьи, а теперь отсюда оказалось удобнее всего подавать еду. Хелена села напротив Луизы и Каролины, и Раулю ничего не оставалось, как устроиться рядом с Хеленой. Правда, он развернул стул так, чтобы не разговаривать с ней, но демонстративно отодвинуться на другой край стола не мог. Рауль чувствовал кожей близость Хелены, и в нем кипела ненависть за власть, которую эта женщина имела над ним. Внезапно он ощутил теплое дыхание.
— Не подашь чесночный майонез?
В голосе не слышалось прежней издевки, но Рауль был начеку. С Хеленой всегда так: только начинает казаться, что понимаешь ее, как вдруг она демонстрирует новые качества. От себя нечего скрывать, подумал Рауль, эта женщина самая восхитительная и вопреки здравому смыслу желанна до сих пор. Но он не смог бы жить с Хеленой, нет и нет! Жениться на Хелене — значит до конца жизни играть вторую скрипку. Женщина, превосходящая его интеллектом, запросто забрала бы власть, а этого он допустить не может. И не хочет, чтобы Хелена догадалась о его страстном желании обладать ею всегда. Поэтому он давным-давно дал себе зарок не обсуждать с ней любовных чувств и не давать надежды на то, чтобы жить вместе. Безопаснее держать ее на расстоянии вытянутой руки во всем, кроме постели. Да, Хелена тоже любит его, но слепо, с животной страстью. А узнай, каков он на самом деле — поверхностный и недалекий человек, быстро бы разочаровалась. Так что самое лучшее — прекратить невыносимую связь и выкинуть Хелену из головы. Вот только как, если она сидит рядом за столом?
Стараясь отогнать мучительные мысли, Рауль посмотрел на Анну: светлые вьющиеся волосы, обрамляющие лицо в форме сердечка, голубые глаза, излучающие нежность и доброту. С Анной как любовницей он давно расстался, но просто встрече был рад. Ощущение, что она — любимая мягкая игрушка, которую можно прижать к груди, а потом снова убрать в ящик, не покидало Рауля. Анна не вызывала сексуального желания, но пышное тело хотелось обнять, прижаться к нему. Совсем не то — тело Хелены, тощее и жесткое, как доска. Но легкая добыча — добрая и доступная Анна — ему, как и всякому настоящему мужчине, неинтересна. Он — охотник, и царственная холодность, атлетическое сложение Хелены притягивают больше, чем пышные груди Анны.
— Просто объедение! — воскликнула Луиза. — Да ты просто волшебница, Анна.
— Спасибо поварихам! — отозвался Рауль и устремил долгий взгляд на Каролину.
Каролина отвела глаза первой:
— Благодари Анну, это она готовила.
Каролина как будто злилась, и Рауль обратился по-дружески к Анне:
— Ты настоящая богиня кухни! Твоя еда сводит с ума ароматами, и ради твоих соусов мы готовы умереть. От наслаждения.
Польщенная дифирамбами, Анна расплылась в улыбке. Каролина, словно не заметив, что Рауль общается уже не с ней, сказала тихо:
— А я ничего не делала, только нарезала ароматные травы… — И тут же воскликнула: — Боже, какая же я дура! Я забыла подать травы!
