Томас Дью - Карманный рай
- Я только предложил.
- А если я смогу перевести в безопасное место их обоих?
- Это было бы прекрасно. Но если вы не сможете? И что произойдет, когда наступит ночь?
- Сколько времени вы мне даете?
- Очень немного. Сейчас половина пятого, к половине седьмого нужно успеть. Крайний срок - семь часов.
- Хорошо. Спасибо, что позвонили. Я свяжусь с вами позже.
- Буду надеяться.
На стоянке охранник не мог найти мою машину.
- Когда вы её оставили? - спросил он.
- Сегодня рано утром.
Он проверил записи в журнале, потом вытащил какую-то тетрадку и нашел пальцем соответствующую строку.
- Примерно полчаса назад её отогнали в гараж.
- С какой стати?
Парень пожал плечами.
- Не знаю, я только что заступил. Но так отмечено в журнале.
- Я ни о чем подобном не просил!
Он снова пожал плечами и растерянно уставился в журнал. Тут на стоянку проскользнул зеленый "континенталь" и ко мне обратился Сэмми Митропулис.
- Здравствуйте, доктор. Могу чем-то помочь? Вас подбросить?
Сзади в машине сидели два парня. Может быть, Сэмми решил не передвигаться больше в одиночку? У меня было весьма живое ощущение, что такая поездка может мне очень дорого обойтись.
- Нет, спасибо, - отказался я. - Мою машину сейчас подгонят.
- Как хотите, - "континенталь" мягко покатил по аллее к бульвару Уилшир.
- Как зовут охранника, который дежурил перед вами? - спросил я.
- Э-э... Кажется, Питерс, Рокки Питерс.
- Когда он заступит снова?
Охранник почесал в затылке.
- Может быть, завтра. Я не знаю. Все меняется.
- Ладно, поеду на такси. Можете вызвать мне машину?
- Конечно, - кивнул парень, обрадованный, что может хоть что-то сделать.
Он быстро зашагал к воротам, но остановился, так как такси само свернуло к нам. Водитель перегнулся назад, чтобы открыть мне дверцу.
- Поехали? - предложил он.
Я посмотрел на исчезающий вдали "континенталь".
- Нет, спасибо. Сегодня все так вежливы со мной, что просто противно.
Он вытаращил глаза, ошеломленно уставился на меня, плюнул и уехал.
Охранник тоже вытаращился в недоумении.
- Хорошо, так найдите мне такси, - напомнил я.
- Чем это вам не подошло?
- Физиономия таксиста не понравилась. И вообще он ехал не в ту сторону.
Парень недоуменно почесал в затылке, потом помчался на стоянку, где было несколько свободных машины. Одна из них выехала из очереди и направилась к нам.
- Куда вам ехать? - спросил водитель.
- Ферфакс-авеню, к югу от Санта Моники. Возможно, что придется сделать крюк.
- Тогда вам придется показать мне дорогу.
- Постараюсь.
Он поднес микрофон ко рту и доложил диспетчеру:
- От отеля "Амбассадор" еду в сторону Ферфакс в Санта Монике. Возможно, придется сделать крюк.
- Что вы имеете в виду? - переспросил диспетчер.
- Так захотел клиент, - буркнул таксист и выключил микрофон.
Пока все складывалось неплохо. Когда мы добрались до въезда на стоянку отеля "Уилшир", "континенталь" Сэмми стоял на светофоре и собирался поворачивать налево.
- Налево или направо? - спросил меня водитель.
- Направо. Когда проедете двести ярдов, увидите дорогу на Санта Монику и поедете по ней.
Проехав двести пятьдесят ярдов, я не обнаружил никаких следов "континенталя" и чуть не подпрыгнул от радости. Маневр был не таким уж гениальным, но мне доставило удовольствие увидеть, что Сэмми не неуязвим. Победа, какой бы маленькой она не была, всегда доставляет удовольствие в трудные минуты.
Мы остановились на красный свет на перекрестке с Ферфакс-авеню, я сидел, наслаждался покоем и ждал, пока водитель повернет. Солнце светило ярко, становилось душно. Когда я вышел из такси, струйки пота текли у меня по лицу. Я заплатил по счетчику и оставил водителю хорошие чаевые.
- Желаю удачного вечера, - сказал я.
- Спасибо. И вам того же.
В кафе "Имаго" я поискал глазами пророка Даниэля. Не увидев его, направился к лестнице, ведущей в квартиру над фотостудией. Из студии бодрым шагом вышли двое мужчин, вооруженных фотоаппаратами. Улица была почти пуста, все вокруг казалось спокойным. Никаких признаков Диких ангелов. Но Шапиро полагал, что те соберутся только к ночи. У меня было чуть больше полутора часов, чтобы убедить Дону и Билла.
Но на месте их не оказалось. Как обычно дверь оставалась незапертой. Я постучал, и женский голос предложил войти.
Я вошел и увидел молодую девушку, сидевшую по-турецки на матрасе. Бэби Джейн я уже видел однажды в индийском сари. Только теперь она сидела нагишом.
- Извините, - я отступил на лестничную площадку.
- Ничего страшного. Дэнни меня предупредил.
Явно произошла какая-то ошибка. Но, разговаривая через дверь, мне пришлось бы напрягаться, чтобы разобрать её слова. Поэтому я снова с самым независимым видом вошел в комнату; девушка чувствовала себя совершенно непринужденно, а вот я выглядел полным дураком.
- А где ваш фотоаппарат? - спросила она.
Наконец-то все стало ясно: она работала моделью для фотостудии внизу, а Дэнни, видимо, там заправлял.
- Боюсь, я не тот, о ком говорил вам Дэнни, - сознался я. - Я разыскиваю Дону и Билла.
- Я вас вспомнила. Вы - полицейский.
- Нет. Я - друг Доны, мне очень нужно её видеть. Это крайне срочно.
- А-а! Ну, они пошли немного пройтись. Когда вернутся, не знаю.
Тут я услышал на лестнице шаги. Коренастый мужчина средних лет с фотокамерой на шее просунул голову в приоткрытую дверь. Он сопел, как тюлень, и смущенно переминался с ноги на ногу.
- Э-э... У меня тут назначена встреча...
- Все в порядке, - заверил я и повернулся к хрупкой маленькой брюнетке.
- Не знаете, куда они пошли?
- Собирались на рынок Феруэй в Санта Монике. Это в той стороне, - она махнула бледной рукой.
- Пойду поищу, - я обошел фотографа и начал спускаться по лестнице.
- Я уже заплатил внизу, - сообщил тот, входя в комнату.
- Очень хорошо, - кивнула Бэби Джейн.
До Санта Моники я добрался пешком и на углу разглядел вывеску рынка Феруэй, до которого оставалось ещё ярдов триста.
Я шагал и чувствовал, как солнце все тяжелее давит на плечи. Словно по мановению волшебной палочки толпа превратилась в мешанину из горожан, детишек и собак. Весело сигналили автомашины. По сравнению со всем этим шумом и гамом квартал хиппи выглядел почти монастырем.
Люди, которые непрерывно входили и выходили в ворота, казалось, собирались взять рынок штурмом. Желание здесь прогуляться мне показалось очень странным, но так уж видно принято в Лос-Анжелесе...
Билла нигде не было видно.
Я направился к выходу.
Видимо, Дона меня не заметила, когда я обнаружил её возле кассы и остановился позади кассирши. Та была очень занята, регулярно нагибаясь, чтобы одной рукой класть покупки в корзинку, а другой подавать её обратно. Я читал, что в базарный день кассирша пробивает за пять минут до тысячи покупок. В Лос-Анжелесе это было нормальным ритмом.
Маленькая корзинка Доны выглядела немного странно рядом с тяжело нагруженными соседними тележками. Кассирша складывала цены, а Дона все ещё меня не замечала. На ней было индийское сари, волосы перевязаны ленточкой, лицо оставалось совершенно непроницаемым. Потом она открыла кошелек и извлекла банкноту в пятьдесят долларов, - несомненно ту самую, что получила от меня. Я испытывал весьма смешанные чувства: она действовала согласно моим советам, но я вовсе не был уверен, что это лучший выход.
У кассирши, бабищи лет под пятьдесят, лицо было приветливым, как вход в тюрьму. Она повернулась было к кассе, потом заколебалась, вновь извлекла банкноту и принялась её рассматривать.
- Где ты её взяла, малышка? Украла?
Дона, не двигаясь, смотрела на нее.
- Я должна её проверить, - заявила кассирша.
Она нажала кнопку и буркнула что-то в микрофон внутренней связи, установленный под кассой. Покупатели в очереди начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, показывая на Дону, как на виновницу задержки.
Я похлопал кассиршу по плечу, и Дона наконец-то меня увидела. Но никакой реакции я не заметил.
- Я могу вам её разменять, - сказал я кассирше.
Та подозрительно смотрела на меня. Я вытащил две банкноты по двадцать и одну в десять долларов и протянул ей. В конце концов она решила их принять и протянула мне полсотни.
- Советую вам не особенно доверять этим девицам, - сказала она. Такие сопрут вашу последнюю рубашку.
- Занимайтесь своим делом, - осадил я.
Она яростно сверкнула глазами, резко повернулась к кассе, чтобы выбить чек, а потом посмотрела на меня так, словно это я дал ей банкноту в пятьдесят долларов.
- Это деньги девушки, - заметил я.
Она сунула сдачу Доне, осуждающе оглядела нас обоих с ног до головы, пожала плечами и вернулась к своей работе.
Дона подняла корзинку с продуктами. Я протянул было руку, чтобы ей помочь, но передумал. С какой, собственно, стати! Она по-прежнему в мою сторону даже головы не повернула. Мы вышли с рынка и двинулись по Санта Монике в сторону Ферфакс-авеню.
