Томас Дью - Карманный рай
- Нет, никогда.
Я ущипнул себя и повозился на сидении. "Стейшн-хаус" находился за моей спиной, но вход в него я видел в зеркале заднего вида, а если немного вытянуть шею, то мог увидеть и выезд со стоянки.
- Нет ли у вас свежей газеты?
- Нет. Я никогда не читаю газет. Там одно вранье.
Я отступился и прекратил свои попытки, по крайней мере временно. Так прошло ещё полчаса, после чего таксист сдвинул кепку назад и посмотрел на счетчик
- Уже четыре доллара пятьдесят центов...
- Ничего, - вздохнул я, вытащил десятку и протянул ему. Но таксист покачал головой.
- Я просто хотел вас предупредить.
- Очень любезно с вашей стороны.
Я снова впал в прострацию. Единственным преимуществом ничегонеделания было то, что время все-таки шло. Стремительно оно не мчалось, но все же двигалось. Прошло ещё двадцать минут, в течение которых я по очереди бросал взгляд то в зеркало заднего вида, то на шею своего таксиста. На двадцать первой минуте из "Стейшн-хауса" вышел Сэмми Митропулис. На какой-то миг он остановился у входа, по-прежнему постукивая по ноге свернутой газетой. Посмотрел на часы, быстро огляделся по сторонам и небрежной походкой направился к автостоянке.
- Кажется, пришло время двигаться, - предупредил я таксиста, - но подождите, пока я не скажу.
Он поправил кепку и занял боевую позицию за рулем.
- Вы за кем-то следите?
- Да.
Зеленый "континенталь" направился в сторону квартала Чинека. Я сполз вниз на сиденьи, чтобы меня не было видно. Большая машина величественно миновала такси. Я дал ему отъехать ярдов на пятьсот, потом дал команду водителю.
Таксист не спеша тронулся с места, и я вернулся к своему прежнему мнению: разговорчивым его не назовешь, но свое дело он знал и баранку крутить умел. Между нами и машиной Сэмми все время было несколько машин, которые нас загораживали. Таким мы без всяких приключений добрались до бульвара Уилшир. Там я вдруг потерял "континенталь" из вида и мое спокойствие сменилось потоком яростных ругательств.
- Не волнуйтесь, он повернул налево.
Мы немного задержались на перекрестке, но вновь увидели "континенталь" на бульваре Уилшир. Он спокойно ехал по бульвару и ярдов через четыреста свернул направо. Мой водитель мягко сбросил скорость, он явно хотел заработать хорошие чаевые. Наконец Сэмми притормозил, принял вправо и затормозил у кромки тротуара перед двухэтажным зданием, двор которого был огорожен красивой металлической оградой. Мы проехали мимо; оглянувшись, я увидел, как он прошел во двор и исчез.
- Мне остановиться? - спросил водитель.
- Да, пожалуйста.
Он выбрал место и остановил машину.
- На какой мы улице? - спросил я.
- Э-э... кажется это Робертсон - стрит.
Богатый квартал был застроен шикарными одно - и двухэтажными особняками. Неожиданно какое-то воспоминание кольнуло меня и заставило насторожиться. Я посмотрел вдоль спокойной и красивой улицы, бросил взгляд на стоявший позади нас "континенталь", пошарил по карманам и нашел визитную карточку, которую Рейнхарт дал мне в Чикаго - с адресом Доны на одной стороне и адресом его конторы в Лос-Анжелесе - на другой.
"Бернард Рейнхарт, экспорт - импорт, дом 1226, бульвар Робертсона, Лос-Анжелес".
На особняке, перед которым мы стояли, красовался номер 1268.
- Мы на бульваре Робертсона? - спросил я.
- Да, точно.
Я сунул карточку в карман, снова взглянул на "континенталь", а потом ещё раз оглядел окрестности. Таксист спросил:
- Машину нужно спрятать?
- Нет, по крайней мере не сейчас.
Я поглубже забился в сиденье, пока мы не миновали "континенталь", потом снова выпрямился, достал две бумажки по десять долларов и протянул водителю.
- Мне нужно позвонить. Вы меня подождете?
- Конечно, - ответил таксист, пряча деньги.
Я направился прямо к дому 1226, в который вошел Сэмми. В центре двора красовалась большая клумба с тропическими цветами. На полированных дощечках красного дерева были вырезаны названия различных фирм. Под номером 18 я нашел табличку фирмы Бернарда Рейнхарта. Она помещалась справа в глубине двора. Дверь вела в маленькую приемную, в которой находились только роскошный стол и телефон. Дверь в дальнюю комнату была открыта и я увидел спину Рейнхарта, сидящего в кресле. Я слегка кашлянул, и он повернулся ко мне, причем сделал это очень быстро, пожалуй даже слишком быстро. Лицо его было искажено яростью, правая рука стиснута в кулак.
- А...это вы...
- Э-э... да. Как дела?
- Жаловаться не приходиться, - он постепенно приходил в себя, но все ещё до конца не оправился. - Есть какие-то новости?
- Я не совсем уверен.
- Присаживайтесь.
Я сел на стул с прямой спинкой лицом к нему и заметил на краю стола газету. Он тут же схватил её и швырнул в корзину для бумаг.
Сэмми постоянно крутит в руках газету и постукивает ею по ноге, чтобы сохранять уверенность. Если он ушел и забыл её, значит что-то его сильно взволновало.
- Я думал, может, вам доставит удовольствие, если я поговорю с Сэмми Митропулисом, - сказал я.
- А-а... Это тот человек, про которого вы говорили в баре "Стейшн-хауса"?
- Да. Именно тот. Который только что был здесь.
Он выпрямился в кресле.
- Вы за мной следили?
- Нет, я следил за Сэмми.
- Ну ладно, он приходил ко мне по делу.
- По делу импорта и экспорта?
- Импорта произведений искусства; он подбирает их для дома, который собирается приобрести.
- Понимаю.
- Я немного знаю его как клиента, но никак не связал с тем типом, про которого вы говорили в баре. На свете множество людей, которых зовут Сэмми.
- Совершенно верно. Он хороший клиент?
- Прекрасный. У него есть дочь, для которой он все покупает.
Ветер пошевелил бумаги на столе Рейнхарта, он протянул руку, чтобы их поправить.
- Вы знали, что Сэмми очень близко знаком с вашей дочерью и её другом Биллом?
Рейнхарт поискал, куда бы сунуть бумаги.
- Нет, до сих пор я этого не знал.
Он явно лгал, но у меня не было настроения с ним пререкаться. Просто нахлынуло огромное желание все бросить. Я получил свои пять сотен, вполне достаточно, чтобы оплатить дорогу и два дня в отеле. Но если я откажусь от дела, то должен буду оставить в покое его дочь. Так что если я хочу спать спокойно, следовало по крайней мере ещё раз поговорить с ней, а заодно и с Шапиро.
Глава 9
Я вернулся в отель, засел в баре и заказал коктейль с ромом, который у них назывался "Каталина Зеп". Было ещё довольно рано, так что бар практически пустовал. Несмотря на царившее там спокойствие, я чувствовал себя усталым и подавленным. Я пытался убедить себя, что не имею никакого отношения к Доне Рейнхарт и не должен разбираться с двусмысленным поведением её отца, но понимал, что это только отговорки.
Мне понадобилось вдоволь налюбоваться залитым солнцем садом и заказать вторую "Каталину Зеп", прежде чем я понял, что со мной происходит: я тосковал по дому. Ни ром, ни зеленый газон, ни цветы, ни расслабляющая атмосфера Калифорнии не могли поправить настроения. Мне было нужно место, где все дышит усталостью, как в баре "У Тони" или в закусочной на Уэллс стрит в самом начале верхнего Норт-сайда. Там постоянно вздрагивали стены и напитки опрокидывались каждые три минуты, когда мимо с громовым грохотом пролетал поезд.
Здесь в баре было так тихо, что я невольно двинулся к молчащему музыкальному автомату. Там среди старых записей я нашел песню Синатры "Чикаго" и даже "Любимый город"... И, прежде чем успел сообразить, что делаю, уже сунул в щель монету.
Ну - ну... И что подумает Дона Рейнхарт, когда узнает, что я сбежал?
Вернувшись на место, я задал себе вопрос, а какое мне собственно дело до того, что подумает Дона Рейнхарт. Но тем не менее задумался.
Потом я вдруг понял, что мое имя произносят безразличным и ровным голосом, каким обычно делают объявления.
- Это я, - сказал я бармену.
Он протянул мне телефон. Звонил лейтенант Шапиро.
- Есть конфиденциальная информация, - сказал он. - Дикие Ангелы собираются сегодня вечером на Ферфакс-авеню.
Видимо, по его мнению, я не отреагировал достаточно быстро, и он добавил:
- Могут возникнуть проблемы. После убийства Робби все словно сошли с ума. Возможно, вам следует перевести дочку Рейнхарта в безопасное место.
- Пожалуй.
- И чем скорее, тем лучше. Скоро вечер, а мы намерены забрать её дружка и упрятать его за решетку. Ради его собственной безопасности.
- Вы в самом деле так хотите?
- У нас нет выбора. Сейчас я не думаю, что он убил приятеля, но он наш главный свидетель, и я не хочу оставлять его в руках этой банды дикарей.
- Раз я сейчас оказался под рукой, вы советуете мне увезти Дону Рейнхарт, ничего не говоря о предстоящем аресте её приятеля?
- Совершенно верно.
- Это невозможно. Есть только один способ влиять на эту девушку: вести себя с ней честно. Другие варианты я уже пробовал.
- Я только предложил.
