(Берхард Борге) Андрэ Бьерке - В убежище (тематическая антология)
Думаю, я не сообщу ничего неожиданного, если скажу, что вторая ночь в «пиратском гнезде» оказалась значительно более неприятной, чем первая. Невелика мудрость — спокойно заснуть в доме, где бродит какая-то черная кошка, тем более, если любишь животных. И совсем другое дело — ночевать при незапертой двери, зная, что по ночам, возможно, в дом пробирается сумасшедший.
Я снова достал Джерома и углубился в уже упомянутое исполненное прелести путешествие в лодке с собакой. Добравшись до главы, где Харрис поет куплеты, я наконец заснул. Но то был не легкий безмятежный сон, освежающий и благотворный. Разумеется, меня мучили кошмары.
Мне приснилось, будто я снова сижу на козлах в повозке Арне, в руках у меня вожжи, в повозку запряжена та же лошадь. Все было как днем, когда мы ехали на обед к Пале. Но только в повозке я будто бы находился один, и лошадь бежала не по дороге, под тенью деревьев, а прямо здесь, в доме, по темному коридору. Коридор казался очень длинным и тянулся по всему верхнему этажу.
Точно, как днем, лошадь вдруг останавливается и замирает, а я безуспешно пытаюсь заставить ее сдвинуться с места. И вот мне передается весь ужас дрожащей под кнутом лошади, меня охватывает гнетущее чувство надвигающейся неизбежной опасности. Что-то страшное ждет меня. Вдруг дверь желтой комнаты открывается, в конце коридора появляется человек. Медленно-медленно он подходит ко мне. И я вижу: это тот самый человек, который встретился нам в аллее, перед домом Пале и которого Пале называл рыбаком Рейном. Когда он подходит ближе, я вижу, что он совершенно мокрый, с его брезентовой робы стекает вода, и я знаю: это морская вода.
И вот, он стоит уже рядом с повозкой. Я не вижу его, я смотрю прямо вперед, на уши лошади, странно прижатые к голове, но я знаю: он тут, рядом. Ужас накрывает меня ледяной волной, я хочу бежать прочь, слезть с повозки, но не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Я чувствую, что должен сейчас повернуться к этому жуткому человеку, увидеть его лицо и взглянуть в его огромные глаза, серые, словно зимнее море, глаза без зрачков…
Слава Богу, мне удалось проснуться! Обливаясь холодным потом, я пришел в себя, зажег свечу и схватил спасительную книгу.
* * *На следующий день была восхитительная погода. Солнце жарило, словно в июле, небо было безоблачным, и легкий бриз выгонял на пляжную гальку ласковые, веселые волны. Во всей природе воцарилось сияющее, игривое настроение, придающее особое обаяние тонкой грани между летом и осенью. Я смотрел из окна на море и пляж и теперь только понял, что со стороны Арне вовсе неглупо было замыслить превращение «пиратского гнезда» в летний курорт.
Перемена погоды и изысканный завтрак, появившийся на столе благодаря несколько неожиданному для меня искусству Моники, позволили отвлечься от впечатлений вчерашнего дня. Хотелось радоваться, наслаждаться жизнью, прелестью дня сегодняшнего. В голове вертелись строки из Омара Хайяма, дословно я не помнил, но кажется, там было так:
«На завтра планы?.. Лучше допивай Стакан вина. А завтра снова в путь. Немало (трам-там-та-та) поколений Прошло чрез этот караван-сарай».
Мы помогли Монике вымыть посуду, выкурили по сигарете и отправились на пляж.
Выкупавшись в бодрящей холодной воде, мы валялись на солнце и читали книжки. Моника взяла с собой «Унесенных ветром» Маргарет Митчел, Арне изучал какую-то нудную книгу по технологии нефтяных разработок, а я перечитывал Киплинга. Моника вдруг сняла темные очки, заложила ими книгу и села.
— Моторка! — объявила она.
Я тоже уселся, и Арне, оторвавшись от нефтяных вышек, посмотрел на море. Весело подпрыгивая на прозрачных волнах, к нам приближалась моторная лодка. Вот стало видно, что в ней сидят трое, вот, приветственно взметнулись загорелые руки, и через минуту на берег высаживался Танкред Каппелен-Йенсен в панаме и подвернутых штанах, выгружая элегантные чемоданы и спортивно-элегантную супругу. После серии рукопожатий, объятий, поцелуев и возгласов «Как вы отлично придумали, явиться сюда!», Эбба сообщила, что они с мужем приехали помочь нам и вывести «пиратское гнездо» на чистую воду. А Танкред поблагодарил Арне за приглашение.
Собственно, их появление не было для меня большой неожиданностью. Вечером накануне отъезда из Осло я встретил Танкреда в Театральном кафе и, конечно же, пересказал в общих чертах новости, услышанные от Арне. Кроме того, я упомянул, что завтра мы с Моникой и Арне едем на место, чтобы во всем разобраться. Многие люди, как известно, имеют своего конька: кто выращивает розы, кто коллекционирует марки — так вот, у супругов Каппелен-Йенсен тоже был свой конек. Танкред коллекционировал, если так можно выразиться, необычные криминальные случаи и в лице Эббы он нашел самого рьяного единомышленника. Эбба готовилась к экзамену на степень магистра психологии и, в частности, интересовалась психологией преступников. Когда они объявили о предстоящей свадьбе, я, помнится, пустил такую невинную шутку: свидетелем на свадьбе будет Эркюль Пуаро, а венчать новобрачных приглашен патер Браун… Впрочем, свидетелем был Карстен Йерн, так что, в известном смысле, я попал в точку Не успел Танкред расплатиться с лодочником, как Эбба уже принялась нас расспрашивать. Мы поведали обо всем, что случилось у нас на глазах, не забыли упомянуть о рассказе инспектора про таинственный мертвый корабль, о нашем визите к Пале и об убитой собаке.
Танкред выслушал нас со скептической миной, при моем рассказе о перепуганной лошади Эбба насмешливо ухмыльнулась, а когда Моника в красках живописала поведение Йерна, оба детектива-любителя иронически закивали.
— А вот вы сами убедитесь, что все это правда! — заявил Арне. Вы у нас люди недоверчивые, не то, что прочие наивные дураки!.. Мне кажется, будет любопытно поставить маленький эксперимент. Мы спровоцируем привидение, и посмотрим, что вы на это скажете.
— И как же ты это устроишь? — ехидно сказала Эбба, прищуривая лукавый серый глаз и сморщив очаровательный носик.
— А очень просто! Мы, моя радость, устроим небольшую перестановку. И наш капитан непременно объявится. Он терпеть не может, когда трогают его мебель.
Арне, Моника и я накинули халаты, и мы отправились в дом вместе с новыми гостями. Супругов определили в большую довольно уютную комнату, после чего Арне провел их по всему дому. Тут уж они проявили свой исследовательский темперамент: мебель, картины и оружие осматривались с такой тщательностью, словно там в глазах рябило от отпечатков пальцев, стены простукивались в поисках тайных ходов и потайных дверей. Наконец они добрались до желтой комнаты. Здесь всевозможным исследованиям и вовсе не было конца, но судя по всему, особыми успехами ни Танкред, ни Эбба похвастать не могли. Надо сказать, что будучи любопытным зрителем я получил массу удовольствия, наблюдая «в деле» медлительного, скрупулезного Танкреда и шуструю, энергичную Эббу.
Когда они кончили, Арне вынул руки из карманов и почти серьезно сказал:
— Вряд ли стоило так надрываться: призраки обычно не оставляют следов… Ну, что? Проведем эксперимент здесь, в желтой комнате. Я предлагаю вот этот комод. Давайте передвинем его в другой угол. Годится?
Мне-то показалось, что его предложение было не более, чем шуткой. Но Арне был настроен воинственно. Глупость, конечно… Видно, его уязвили насмешки друзей, и он, как хороший игрок, вошел в азарт.
Комод был большой и громоздкий, в его ящиках хватило бы места для простыней на целую деревню. Мы приладились, поднажали и, все втроем, отдуваясь и пыхтя, передвинули его в противоположный угол.
— И что теперь будет? — спросил Танкред, отряхиваясь.
— Поживем — увидим… — Арне пожал плечами. — Глубокоуважаемый капитан Корп вполне недвусмысленно распорядился ничего не трогать с места. Значит, сей варварский поступок не останется безнаказанным.
— Закатай рукава! — сказала Эбба, не спускавшая с него любопытных глаз. Боюсь, господин фокусник, вы намерены нас одурачить!
Моника рассмеялась, и нам всем стало весело.
Арне сказал:
— Я предлагаю: мы запираем комнату на ключ, ключ отдаем на хранение Эббе. Второго ключа нет. Проверьте окна! Все окна закрыты. Так. А теперь мы выпьем за ваш приезд и отправимся на пляж, вода сегодня восхитительная — это я гарантирую!
Внизу, на согретых солнцем камнях, даже Танкред и Эбба забыли, что прибыли на Хайландет развенчивать привидения. Вода была холодная и чистая, прозрачней стекла, и так солона, что горела кожа. Рядом с бухтой мы нашли небольшое плато — широкую плоскую верхушку скалы — и расположились на нем принимать солнечные ванны. Было очень приятно расслабиться, всеми порами впитывая свежий воздух и лучи солнца. Мне казалось, цвет моей кожи стал совершенно, как у малайца, если, конечно, малаец не уляжется рядом со мной… Одолевала сонливость и истома, как и бывает у малайцев, и скоро мне уже было лень перелистывать страницы. Разговоры затихли и, кажется, я задремал.
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)