Марина Серова - Все о мужских грехах
— Сергей! Я хотела бы съездить вот по этому адресу, — я показала ему листок с сухумским адресом Мананы Нинуа.
— Поехали! — тут же согласился он.
Дорога много времени не заняла, и очень скоро я уже стояла перед большим двухэтажным домом, в котором, судя по обилию белья на веревках и веселому детскому гомону, доносившемуся из двора, жила большая семья. Калитка оказалась незапертой, и я, толкнув ее, хотела войти, но Сергей остановил меня:
— Я первый войду, а то мало ли что!
Он вошел во двор и, не увидев ничего настораживающего, позвал меня. Заметив нас, наверное, в окно, из дома вышел невысокий полный мужчина и вопрошающе уставился на нас, а пару мы представляли собой колоритную: яркая блондинка и жгучий брюнет.
— Здравствуйте! — сказала я, на что мужчина кивнул, но промолчал.
— Подождите, — предложил Сергей. — Он, наверное, не говорит по-русски. Вы скажите мне, что вам от него надо, а я переведу.
— Почему не говорю по-русски? — обиделся мужчина. — Говорю! Когда хочу, говорю!
— Вот и замечательно! — обрадовалась я и представилась: — Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, а это… — я кивнула на своего спутника, — Сергей Самшиев.
— А! Самшиев! Знаю эту семью! — обрадовался мужчина и тоже представился: — А я Ашот Пашьян!
«Армянин», — поняла я и спросила:
— Скажите, Ашот-джан, вы этот дом у Мананы Нинуа купили? Или он вам от кого-нибудь еще достался?
— Какое может быть «купил» в то время? Она мне его так отдала! — удивился Пашьян и пригласил: — Проходите в беседку! — а потом крикнул в сторону дома: — Офелия! Сделай гостям кофе!
Услышав это, я обрадовалась, потому что у армян кофе всегда необыкновенно вкусный, и не ошиблась — он был превосходен! Когда мы уселись в беседке на скамьи вокруг стола, я максимально вежливо, изо всех сил стараясь, чтобы наша беседа никак не походила на допрос, начала расспрашивать его.
— Скажите, Ашот-джан, а почему Манана Георгиевна его вам отдала? Она уехала, потому что за свою жизнь боялась?
— Какое «боялась»? — возмутился он. — Она половину всех детей в городе лечила! Кто бы на нее руку поднял?!
— Как же тогда все это получилось? — спросила я.
— У меня во время войны дом сгорел! — обыденно сказал он. — Совсем сгорел, понимаешь, Таня-джан?! В чем были на улицу выскочили! Хорошо, что все живы остались. К родителям моим жить пришлось идти! Тесно там было! Очень тесно! Шесть сыновей у меня! — гордо сказал он. — Не шутка! А потом к нам Манана приехала. Белая как мел была — болела, видно! Еле-еле ходила! И говорит нам: мне одной страшно! Переселяйтесь ко мне! Дом большой! Мы там все поместимся!
— Да, — кивнула я. — Я знаю, что у нее муж умер.
— Умер, Таня-джан? — переспросил Пашьян. — Он не умер! Он погиб! Вместе с сыновьями погиб! В 93-м погиб! Вахтанг с детьми на машине домой ехал, а в них кто-то из гранатомета выстрелил! Совсем ничего от них не осталось! Манана в один день поседела!
— Какой ужас! — совершенно искренне воскликнула я, но — дело прежде всего — спросила: — И никого ей в утешение не осталось?
— Нет! Не было у нее больше детей! — печально вздохнул он. — Такие мальчики хорошие были! Ладо и Сандро!
— Владимир и Александр, если по-русски, — тихонько сказал мне Сергей.
«Сандро и Сандра, — подумала я. — Нет! Здесь что-то определенно кроется!»
— Ну, мы в тот же день и переселились! — продолжал рассказывать Пашьян. — Хотя какое там переселились? Просто оделись и ушли — вещей-то у нас никаких не было!
— Но почему она именно к вам пришла? — поинтересовалась я.
— А моя Офелия вместе с ней работала, медсестра она, — объяснил он. — А через несколько дней говорит…
— Ваша жена? — уточнила я.
— Зачем моя жена? — удивился он. — Манана говорит, что уедет совсем! А дом этот нам оставит! Со всем, что там есть, представляешь, Таня-джан? Она сказала, что, чем на разграбление оставлять, так лучше хорошим людям отдать! И машину свою нам оставила! Такой дорогой подарок нам сделала! И на следующий же день уехала!
— Подождите! — воскликнула я. — Так ее же муж с детьми в машине погибли!
— Две машины у них было, — ответил Ашот. — Вахтанг большой человек здесь был! Очень большой!
— Понятно! — сказала я и спросила: — И сколько же вы вместе с ней тут прожили?
— Два дня всего, — ответил он. — А потом она уехала.
— Одна уехала? — задала я свой самый главный вопрос.
— Конечно, одна! — удивился Пашьян. — Я Манану сам на ее, то есть уже на своей машине в порт отвез. Три сумки у нее с собой всего и было! В то время отсюда уехать только морем можно было или через горы идти! А у нее Вахтанг в порту работал! Заместитель начальника порта по перевозкам был! Видно, кто-то из его друзей и помог ей уехать. Я Манане в порту предложил с сумками помочь, а она отказалась! Сказала, что ей другие помогут! Вот и все!
— А когда вы в этот дом переехали? — сама не зная зачем, спросила я. — То есть перешли?
— Ай, Таня-джан! Я этот день всю жизнь помнить буду! — воскликнул он. — Девятого июня это было! В 93-м году!
— А ее, кроме меня, никто не искал? — спросила я.
— Нет! Никто не спрашивал! — помотал головой он и спросил: — А зачем вы сами ее ищете?
— Я ее не ищу! Я знаю, где она живет. Просто мне нужно было кое-что уточнить, — уклончиво ответила я, поднимаясь. — Спасибо вам за кофе — он был чудесен! И за рассказ!
Пашьян, видно было, хотел у меня еще что-то спросить, но я, направляясь к калитке, все продолжала восхищаться его кофе и не дала ему вставить ни слова.
В машине Сергей спросил меня:
— Домой поедем?
— Домой, — согласилась я и всю дорогу размышляла о том, что только что услышала.
«Ерунда получается! — думала я. — Манана уехала отсюда, предположим, 11-го или 12 июня одна, а вот в Ростов-на-Дону приехала, судя по дате регистрации, 15 июня и уже с дочкой. Откуда вдруг взялась эта девочка? Манана подобрала беспризорницу? Хотя чего на свете не бывает? Но вот удочерить ее в такие сроки она уж никак не могла! Во-первых, так быстро это не делается, а во-вторых, кто бы ей позволил? Без постоянного места работы, без зарплаты, без квартиры! Нет! Это не проходит! Тогда что же? И почему девочка вдруг стала Сандрой? Почему не Лада? Это тоже бы подошло! Ладо — Лада! Может быть, она этого сына больше любила? Предположим, что он был младшим или болезненным, вот и был ей дороже второго? Черт! — мысленно воскликнула я. — Да она же просто подделала свидетельство о рождении! И стала эта девочка Сандрой именно потому, что подходила по возрасту ее погибшему сыну. Точно! Потому-то она и на грузинку не похожа, что она русская! Да! Скорее всего, именно так и было! А раз уехала Манана одна, то следы девочки нужно искать в России! Что же мне теперь, собираться и уезжать? — спросила я себя и стала рассуждать дальше: — Предположим, что информацию о Сандре преступник нашел, как и я, в Интернете, но там полно людей с такой фамилией. Как же он мог определить, что это нужная ему девочка, тем более если до четырех лет ее звали совершенно иначе? Кретинка! — мысленно взвыла я. — Он же ее по фотографии узнал и тут же рванул в Ростов-на-Дону! Но почему он стал искать ее под этой фамилией? Значит, он почему-то предполагал, что она теперь будет у нее именно такая, а это, в свою очередь, говорит о том, что ориентиром в его поисках была Манана! И уже через нее он вышел на Сандру! Ну точно! Но почему он хочет ее убить! — возмутилась я, а потом успокоилась и задумалась: — Где же Манана могла в России за три-четыре дня так наследить? Ладно! Я пока еще только в начале пути! Со временем во всем разберусь. Но след этой девочки в Сухуми поискать все-таки надо! Чем черт не шутит? Так что рано мне еще уезжать!»
В доме Самшиевых к моему возвращению стол был уже накрыт. «Если они и дальше будут так ради меня выпендриваться, то скоро пойдут по миру, — с тревогой подумала я. — А денег за проживание и питание они от меня, естественно, не примут. Надо будет что-то придумать! Но это потом, а сейчас не мешало бы дальше делом заняться».
— Сергей! Как бы мне с твоим дедом поговорить? — попросила я.
Сергей кивнул и ушел, а когда вернулся, позвал меня за собой. Самый старший из Самшиевых, которого, как я уже знала, звали Нестор Яковлевич, ждал меня на веранде за неизменным в этих местах кофе. Я села напротив него, и чашка кофе появилась передо мной словно из воздуха. Кофе был хорош, но у Пашьяна лучше, о чем я, конечно же, ничего не сказала, а, сделав глоток обжигающего напитка, начала разговор:
— Нестор Яковлевич! Вы уже знаете, что человек, у которого работает ваш сын Николай, прислал меня сюда по очень важному для себя делу. — Старик на это солидно кивнул. — Для этого мне нужно выяснить, кто эта девочка, — я показала ему ксерокопию фотографии, которую он взял и с расстояния вытянутой руки стал рассматривать, а потом отрицательно покачал головой — он девочку не знал. — Я вас прошу, Нестор Яковлевич, покажите ее всем своим знакомым и родным. Может быть, кто-то из них ее узнает. — На это он согласно кивнул, а я, подумав, спросила: — А можно дать эту фотографию на первой странице местной газеты и, пообещав вознаграждение, попросить откликнуться тех, кто знал девочку или ее близких? А, Нестор Яковлевич? — спросила я.
