Валерий Воскобойников - Экстрасенс
Николай пересчитал все свои доллары, которые копил этот год, скаредничая на всем и ругая себя за каждую пустячную трату. Таможенник удовлетворенно кивнул. Николай поспешно сунул деньги вместе с паспортом в карман пиджака и вышел наконец на просторы родной земли.
Родина поразила его бессмысленной толкотней. Люди, пихая друг друга тяжелыми чемоданами, переходили с одного места на другое, в надежде поскорее отсюда уехать. Нормального такси словно не существовало. Частники заламывали цены, сопоставимые со стоимостью перелета из Амстердама в Москву. На автобус-экспресс стояла очередь немыслимой длины. К ней он и пристроился.
Вот тут-то и прозвучал предупреждающий колокол судьбы.
К нему подбежали трое людей. Взлохмаченных, потных. Все они были слегка небриты и в одежде не первой свежести. Возможно, они были кавказцами. Возможно, только изображали их. Об этом он подумал уже после, когда все произошло.
В этот момент как раз подъехал экспресс, люди из очереди стали быстро в него грузиться, но Николая от нее оттеснили.
– Ты взял мое портмоне! – негромко, но энергично закричал один из трех подбежавших. – Я уронил, а ты – подобрал! Верни портмоне, там деньги всей моей семьи!
– Не брал я вашего портмоне, – смущенно ответил Николай, пытаясь приблизиться к автобусу.
– Зачем торопишься? Убежать хочешь! Верни портмоне, поедешь! Мне чужих денег не надо, отдай назад портмоне и катись!
Автобус уже закрыл двери и медленно поплыл мимо Николая. Пассажиры с любопытством рассматривали его в окна. В очереди же все отворачивались, делая вид, что происходившее их не касалось.
– Я повторяю, я не видел вашего портмоне и не мог его подобрать. Я только что из Амстердама прилетел.
Это была его ошибка, сказал бы, что из какой-нибудь Жмеринки или Вологды, может, они бы и отстали. Хотя, конечно, и на сумке, и на кейсе болтались ярлычки, выданные в амстердамском аэропорту.
– Мне чужих денег не надо, я – честный человек! Это деньги всей моей семьи. Если ты честный человек, покажи, что везешь! Я свои деньги сразу узнаю!
Окруживших было уже не трое, а пятеро. Чуть подальше маячили еще двое. Пассажиры продолжали угрюмо отворачиваться, и помощи ждать было неоткуда. Невдалеке, правда, стоял милиционер, но и он старательно изображал слепоглухонемого.
– Если ты честный человек, покажи, что у тебя в карманах, я свои деньги сразу узнаю, – громко и страстно настаивал пострадавший.
Поколебавшись, Николай полез в боковой карман. Там у него было немного российских денег.
– Что ты мне показываешь! – оскорбился пострадавший. – Ты мне большие деньги покажи, если ты – честный человек!
Со стороны все это выглядело ужасающе глупо. Его пытались ограбить принародно, прямо посередине толпы.
Предчувствуя поражение, он нехотя достал паспорт и доллары.
– Дай сюда эти деньги! – требовательно закричал пострадавший. – Я их проверю. Я свои деньги знаю!
Ловким движением он выхватил из руки доллары, а паспорт при этом упал на асфальт Николаю под ноги. Николай, не выпуская из левой руки кейс с ноутбуком, нагнулся за паспортом, а когда выпрямился, пострадавшего с его долларами уже не было. Но остальные пятеро стояли вокруг него, сжав плотно кольцо, и рассматривали его, словно львы, собравшиеся закусить антилопой.
За спинами пятерых было еще шесть или восемь – как бы второе окружение.
– Это его деньги! – сказал уже не так громко человек с лицом пропившегося громилы. – Но это не все, что были у него в портмоне. Где у тебя другие деньги?
Если бы их было двое или трое. Но драться с такой ордой было немыслимо. Затопчут и отнимут все. Больше всего он боялся за ноутбук, лежащий в кейсе.
– Ребята, у меня больше нет денег! Это все, что я заработал, больше нет ничего! – взмолился он.
В это время подошел очередной автобус.
– А если обыскать? – спросил громила.
– Обыскивайте, – с отчаянием согласился Николай.
– Пусть едет, – сказал вдруг тот, которого Николай вроде бы и видел в зоне недалеко от таможенника.
– И больше не подбирай чужих портмоне, – нравоучительно сказал громила.
Николай влез в автобус, погрузился в кресло и только тут осознал, что с ним случилось. Все деньги, на которые он собирался прикупать реактивы для работы, обновить мебель в квартире, которые думал добавлять к зарплате, потому что на родную зарплату в тот год прожить было невозможно, все эти деньги у него только что отняли самым примитивнейшим образом.
Он даже приподнялся с кресла, чтобы выскочить назад из автобуса, бежать в милицию. Должна же здесь быть настоящая милиция, а не тот малый в форме, который усердно от них отворачивался.
Автобус отъезжал от аэропорта, и он сел назад. Какая милиция! Кто ему поможет! Он так и не сумел за год как следует адаптироваться к уютной Голландии, но уже успел отвыкнуть от родины!
И в этот момент, словно в подтверждение тоскливых мыслей, Николай увидел, как люди, которые только что его выпотрошили, подошли к милиционеру, дружески хлопнув его по плечу, что-то со смехом сказали, а он протянул им зажигалку.
Через пять месяцев, когда он рассказал эту историю многоопытному Борису Наумовичу, соседу по общежитию спецкомендатуры, тот лишь сокрушенно посочувствовал:
– Надо было вести себя неадекватно: не вступая с ними в контакт, как бы не слыша их и не видя, или прорваться сразу в автобус, или, наоборот, бежать назад, в зону таможенного досмотра, и кричать: «Караул, грабят, помогите!»
Хорошо было думать задним умом.
– Забавно, что они так торопились, что разыграли с тобой только конец сценария, без начала. Обычно один роняет кошелек с долларами, другой подбирает, предлагает поделить и уводит в укромное место.
Борис Наумович подрабатывал промежуточным звеном между судьей и родственниками подследственных – передавал взятки, пока чьи-то родственники не обиделись на слишком большой срок и не написали жалобу. Доказать ничего не удалось, однако свою химию он получил.
Но это было чуть позже.
А пока Николай возвращался в Питер самым дешевым поездом – ночным, сидячим.
От сумы да от тюрьмы…
– Да что ты, Коля! Ты – живой и здоровый, а больше ничего и не надо, – сказала жена Вика, встретившая его на платформе. – Они же из-за этих денег тебя убить могли!
И все-таки он чувствовал себя виноватым. Столько у них было надежд с его голландским заработком!
Он позвонил в свой институт в Мурманск.
– Наконец-то прибыли, – обрадовался директор. – А то поразъезжались все, некому работать. Не задерживайтесь, мы хотим вас утвердить завлабом.
Речь об этом шла еще год назад. Прежний завлаб основательно запил и свалился под стол прямо на ученом совете во время защиты чьей-то диссертации, не дождавшись банкета.
– Да, и вот как раз тут рядом стоят просят, – добавил директор, – если удастся разыскать, захватите литр четыреххлористого углерода.
Четыреххлористый углерод использовался как растворитель для органических веществ. Но в Мурманске его, как и многого, днем с огнем.
Николай связался со знакомыми из Института высокомолекулярных соединений, что был возле Стрелки на Васильевском, подъехал ко входу на вывезенной из Голландии «копейке» и сунул литровую бутылку с растворителем в бардачок. Оттуда, пользуясь близостью, он проехал на Восьмую линию к своему прежнему руководителю профессору Лявданскому. Николай хотел показать ему новые статьи, а если случай позволит, то и попросить быть оппонентом в будущем, на защите докторской.
Он приткнул машину рядом с десятком других, наискосок к тротуару, и поднялся к Лявданскому.
Профессор был простужен и встретил его с шарфом, обмотанным вокруг шеи.
– Какой-то подонок выломал боковое стекло. Искать новое, а потом вставлять его было некогда, проездил весь день так, вот и просквозило, – объяснил он. – Кофе будете пить? Какие новости у Фогеля?
За кофе они проговорили часа два.
– Как поставите в диссертации точку, так сразу и присылайте. Лучше по е-мэйл. Прочту с удовольствием, – сказал он на прощание.
Возвращаясь к своей машине, Николай увидел, что внутри на пассажирском переднем месте сидит человек. Десятки разных вариантов сразу пронеслись в его голове. Главными действующими лицами в них были угонщики и бандиты.
Он подошел к дверце и обнаружил, что стекло грубо выломано. Но что особенно его удивило: забравшийся вовнутрь бородатый тип не обратил на него никакого внимания, так и продолжал спокойно сидеть. Одет он был, несмотря на лето, в темный кургузый плащ.
Через дыру в стекле доносилась отвратительная смесь запахов немытого тела и мочи.
– Вы тут надолго устроились? – громко спросил Николай.
Человек не отвечал, – походило на то, что он тут, в машине, заснул. В руке у него была бутылка с четыреххлористым углеродом. Когда Николай приоткрыл дверцу, спящий начал валиться набок.
