Михаил Черненок - Завещание ведьмы
Анна Трифоновна вздохнула:
— Воздержись, отец, от своих оценок. Лучше включи-ка свет, а то совсем мы засумерничались.
С заходом солнца в просторной горнице Инюшкиных действительно стало сумрачно. Арсентий Ефимович поднялся из-за стола и щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула яркая люстра.
Толик повернулся к Антону:
— Улетела тарелка — подстанция заработала.
— Теория Торчкова? — спросил Антон.
— Его. Юмор со стариком… К нашей подстанции подсоединили летнюю дойку Серебровской бригады. Временную проводку туда протянули, а она где-то короткое замыкание дает. От этого предохранительные вставки на подстанции горят и энергия по всему селу вырубается. Тут Торчков сразу бежит к Гуманову…
— Говорят, когда с Тиуновой случилось несчастье, подстанция всю ночь не работала?
— Ну. Как раз накануне той ночи Гуманов подключил серебровскую дойку. Вначале все хорошо шло — коров нормально подоили, а к ночи — замыкание. Хватились электрика — его нет. Без Женьки на подстанцию никто не сунется. Лишь утром, когда Женька появился на работе, исправили повреждение.
— Где же он всю ночь был?
— Говорит, рыбачил на Потеряевом озере. На самом же деле, кто знает… Но в Березовке ночью его не могли найти — иначе повреждение раньше бы устранили. До этого тоже было несколько перебоев с энергией, так Женька мигом их устранял.
— А вообще что за человек Гуманов?
— Вроде нормальный.
— Откуда он здесь появился?
— Из Новосибирска. Работал, кажется, на Сибсельмаше, но что-то не поладил то ли с семьей, то ли с начальством и махнул в сельскую местность. Электрик он отличный.
— Правда, что у него в Ярском дед с бабкой живут?
— Не слышал об этом. Женька не любит о себе рассказывать, о родственниках — тем более.
Бирюков посмотрел на Арсентия Ефимовича:
— В Ярском вроде живут старики Тумановы…
— Ну, как же! — словно обрадовался тот. — Знаю Тумановых, с их сыном, Андреем, на войну вместе призывались. Еще из Ярского с нами уходил на фронт Маркел Чернышев, а из Березовки — отец твой, Игнат Матвеевич, и Викентий Гайдамаков. Военное крещение немец устроил нам в Брянских лесах. Ух, крепко досталось!.. Там где-то Андрей Туманов и потерялся, когда из окружения прорывались. Викентий же Гайдамаков позднее погиб. Этот достойно сложил голову — посмертно был награжден медалью «За отвагу».
— А Женька Гуманов — не сын ли Андрея Туманова? — усиливая ударением фамилии, спросил Бирюков.
Арсентий Ефимович задумался. Будто осененный внезапной догадкой, он вдруг повернулся к Анне Трифоновне:
— Слушай, мать! Носы-то… что у Женьки, что у Андрея, как по одному шаблону сделаны, а?.. И отчество — Андреевич…
Анна Трифоновна пожала плечами. Не дождавшись от нее ответа, Арсентий Ефимович внезапно переменил тему:
— Я вот, дорогие мои женщины, что предполагаю насчет Тамары Тиуновой. Ненормальной она стала после смерти Ивана Скорпионыча Глухова…
— При чем Глухов-то? — недоуменно спросила Анна Трифоновна.
— При том, мать, что, когда Скорпионыча выписали из больницы, Тамара лечила его травами…
— Ну и что?..
— Не отравила ли она старика? Ведь Скорпионыч последние годы, как рассказал на суде правду о кухтеринских бриллиантах, находился в контрах с Гайдамачихой, а старуха по злости могла подучить Тамару…
Анна Трифоновна махнула рукой:
— Опять увлекся. Гайдамачиха в феврале умерла, а Глухова увезли в больницу через месяц после ее смерти. Как старуха могла предугадать, что Скорпионыч заболеет, и заранее подучить Тамару?
— Ну, может, Тамара по ошибке вместо целебной да ядовитую траву Глухову подсунула…
— Не сочиняй, сказочник!
Примолкшая было Таня сказала свекрови:
— Мама, а это ведь правда, что смерть деда Глухова расстроила Тамару до слез.
— Сердобольная она была. Вот и расстроилась оттого, что не смогла вылечить старика, — ответила снохе Анна Трифоновна.
Антон Бирюков хорошо знал березовского старожила Ивана Серапионовича Глухова, прозванного «Скорпионычем». При расследовании дела о кухтеринских бриллиантах этот самый Глухов оказался одним из осведомленных свидетелей и помог следствию распутать еще дореволюционное преступление. Но о том, что Иван Серапионович умер, Антону известно не было. Поэтому он спросил:
— Давно Глухова нет в живых?
— Следом за Гайдамачихой похоронили, — ответил Арсентий Ефимович.
— Крепкий старик был. Что с ним случилось?
— С желудком что-то произошло, на глазах стал таять после похорон Гайдамачихи. В райцентровской больнице сделали операцию. Вроде бы на улучшение здоровье пошло. Только из больницы выписали — вновь захандрил. Тамара с лечебными травами к нему подключилась, и тут он вскоре того… приказал долго жить.
— Племянник Глухова говорил, что из больницы старика выписали в безнадежном состоянии, — сказал Толик. — Когда при операции желудок разрезали, там дело гиблым оказалось.
Арсентий Ефимович глянул на сына:
— Этот племянник, наверное, с нетерпением ждал, когда дядя на тот свет отправится.
— Почему?
— Потому, что единственный ведь наследник Скорпионыча был. Как Тамаре Тиуновой от Гайдамачихи, так и ему от дяди приличное богатство на дурничку отвалилось.
— По-твоему, всем только наследство и надо? — с упреком спросил Толик.
— Не всем, однако большие деньги на слабонервных людишек одурманивающе действуют…
Арсентий Ефимович хотел еще что-то добавить, но в это время на крыльце послышался громкий топот, и тотчас в дверях горницы появились два одинаковых подростка, которых Бирюков видел на берегу озера, у дома Гайдамаковой, когда они долго не могли запустить бумажного змея.
— Здрасте… — в один голос, вроде бы растерявшись, проговорили мальчишки.
— Привет лунатикам! — бодро ответил Арсентий Ефимович и с гордостью повернулся к Антону. — Мои внуки-близнецы, Егор да Роман. Космонавтами стать готовятся, хотят на Луну лететь.
— На Луне уже делать нечего, мы теперь на Марс собираемся — бойко проговорил один из подростков.
Бирюков окинул взглядом мальчишек, как две капли воды похожих друг на. друга и одеждой, и внешностью. С улыбкой спросил Арсентия Ефимовича:
— Как вы их различаете?
— Простым способом. Егор!..
— Что? — мигом ответил тот, который «собирался на Марс».
— Видал?.. Этот марсианин Егор, стало быть, другой — Роман.
Мальчишка, поддернув джинсы, засмеялся:
— Ошибся, дед. Я — Роман, а другой — Егор.
Арсентий Ефимович нахмурил брови:
— Почему не на свою кличку откликаешься?
— Нарочно, чтобы ты не задавался.
— Ишь ты, нарочно!.. Я вот по правде тебя высеку, чтоб на всю жизнь запомнил свое имя и не позорил деда. Кто у тебя дед?..
— Ветеран войны и труда! — отчеканил подросток.
— То-то!.. — Арсентий Ефимович погрозил пальцем. — А ты шутки шуткуешь над ветераном. Чему вас в школе учат?
— Больше не буду.
— Гляди, не то я твои заграничные штаны основательно ремнем выстегаю на заднем месте.
Бирюков доброжелательно посмотрел на мальчишек:
— Ну и как идет подготовка в космонавты?
— Нормально! — опять в один голос ответили подростки.
— А это, случайно, не вы чуть не на голову Торчкову посадили летающую тарелку?
Мальчишки коротко переглянулись.
— Нет, — сказал не то Егор, не то Роман. — Мы летающими тарелками не занимаемся. Мы сейчас изобретаем конструкцию змея с трещоткой.
— А зеленых человечков рисовать умеете?
— Умеем. У нас полный альбом их нарисован.
— Можно посмотреть?..
Мальчишки разом скрылись за дверью и через несколько секунд ворвались в горницу с ученическим альбомом для рисования. Бирюков с интересом стал рассматривать сделанные цветными карандашами фантастические рисунки, но в них ничего похожего на тех «человечков», что были нарисованы на подоконниках в доме Гайдамаковой, не было.
— Молодцы, — похвалил мальчишек Антон. — Фантазия у вас богатая. А как успехи в школе?
— Пятый класс закончили, — уклончиво, но в один голос ответили подростки.
— С какими оценками?
Мальчишки переглянулись:
— С нормальными.
Таня строгим взглядом смерила сыновей:
— Сказали бы уж честно: серединка на половинку. Вон сколько трояков нахватали!
— Мы к десятому классу исправимся, — бойко заявил не то Егор — не то Роман.
— К десятому будет поздно, — предупредил Антон.
— Можем со следующего класса взяться за учебу.
— Беритесь, а то не видать вам космонавтики, как своих ушей, — сказал сыновьям Толик.
Анна Трифоновна поднялась из-за стола и повела внуков ужинать на кухню. Бирюков, глядя им вслед, тихо проговорил:
