Валерия Вербинина - Письма императора
– Ну хорошо, – смирилась Амалия. – А что он собой все-таки представляет?
– Он храбрый, – без колебаний заявил Франсуа, – умный, сильный и справедливый. Никого не притесняет, но и распускаться не дает.
Амалия недоверчиво смотрела на своего собеседника. Неужели даже в такой насквозь порочной среде, как воровская, превыше всего ставятся общеизвестные положительные черты, так что даже заурядный главарь преступников обретает обаяние этакого мифического героя?
– И уж, конечно, он красавец, каких поискать, – поддразнила она Франсуа.
– Ага, – подтвердил вор. – Так про него говорят.
– Верю, – улыбнулась Амалия. – А этот Перванш, он работает в одиночку, как и вы, или…
– В одиночку? – фыркнул Франсуа. – Да вы что, мадам! Он же принц, а всякому принцу положен свой двор. У него под началом достаточно людей, чтобы… чтобы делать то, что он хочет.
– А что именно он делает? – настаивала Амалия. – Грабит поезда или, может быть, банки? Как именно он вообще действует?
– Ну, вы слишком многого от меня хотите, – проворчал вор. – Думаете, я слежу за тем, чем он занимается? Ясно одно: на мелочовку он не разменивается. Его удел – крупные дела. Иногда среди воров проходит слух, что Перванш сорвал большой куш там-то или сям-то, но этим все и заканчивается.
– А откуда известно, что именно он проворачивает все эти дела? – полюбопытствовала Амалия.
– У него есть такая манера – всегда оставлять на месте преступления барвинок, – объяснил Франсуа. – Вроде как подпись, что он тут был.
Амалия медленно откинулась на спинку кресла. Значит, ее догадка оказалась верна: цветок попал в сейф не случайно. Принц воров нарочно оставил его там.
– Вот оно, значит, как… – тихо проговорила Амалия. – Ладно, Франсуа. Теперь скажите мне вот что: Перванш мог бы убить человека, если бы тот помешал ему?
Франсуа задумчиво вытянул губы.
– Хм, вообще-то я слышал, что принц воров всегда старается проворачивать свои дела без кровопролития, – сказал он. – Вроде оно ему и ни к чему. Хотя, с другой стороны… – Франсуа поколебался. – Говорят, что любым оружием он владеет отменно. Шпага там, или пистолет, или нож… А почему вас это так интересует?
– Есть причины, – ответила Амалия с улыбкой. – Я надеюсь, вы еще не забыли о моем предложении?
– Конечно, не забыл, – проворчал Франсуа, тоскующим взором косясь на стол. – Две тысячи франков и драгоценности герцогини, если я помогу вам. А что именно я должен сделать? Вы же до сих пор так и не сказали ничего конкретного.
Амалия глубоко вздохнула.
– Познакомьте меня с принцем воров, – сказала она.
Франсуа открыл рот. Вот вам, пожалуйста! Только появляется рядом с ним стоящая женщина, как она сразу же нацеливается на кого-то, кто стоит выше его. До чего же скверно устроена жизнь, в самом деле!
– То есть я должен свести вас с Перваншем? – на всякий случай уточнил он.
– Ага, – подтвердила Амалия.
– И как вы себе это представляете? – мрачно спросил Франсуа.
– Очень просто, – спокойно сказала Амалия. – Вы идете к тому, кто знает принца воров, и говорите ему, что у меня есть для Перванша предложение, которое может его заинтересовать. Пусть он назначит для встречи любое людное место, я приду, и мы поговорим. Если он опасается ловушки, может захватить с собой всех своих людей – я не против. В любом случае с моей стороны ему бояться нечего.
«Ага, держи карман шире, – тоскливо помыслил Франсуа. – Если только под рукой у тебя не окажется чего-нибудь тяжелого».
– Почему вы думаете, что принц воров вообще захочет встречаться с вами? – спросил он. – Зачем ему это?
Прежде чем ответить, Амалия сделала вид, что разглаживает складку своей ночной рубашки. А затем сказала:
– Затем, что только благодаря мне его имя не связывают с убийством графа де Монталамбера. Со стороны Перванша было очень неосмотрительно оставлять в сейфе такую улику, как цветок. Так прямо ему и передайте.
– Послушайте, – несмело начал Франсуа, – я не знаю, что у вас на уме, но если вы собираетесь прижать принца воров, я бы советовал вам хорошенько подумать. Должен сказать, что он – человек, с которым такой номер не пройдет. Вы понимаете меня?
– Не мелите чепухи, Франсуа! – оборвала пленника Амалия. – Речь идет вовсе не о том, чтобы пугать кого-то, упаси бог! Просто мне позарез нужно то, что принц воров взял из сейфа графа. – Она наклонилась вперед: – Передайте Перваншу, что за шкатулку с тринадцатью письмами я готова заплатить любые деньги. Любые, так ему и скажите.
Франсуа потер лоб. Кое-что начало проясняться. Граф Монталамбер был известным шантажистом. Наверное, блондинка по молодости написала несколько писем, которые не пришлись бы по вкусу ее супругу, вот она и переживает. Так переживает, что обратилась за помощью к первому встречному вору, абсолютно ничего о нем не зная… Да, вот теперь ее действия выглядели вполне оправданными.
– А что там, в этих письмах? – на всякий случай осведомился он.
Амалия горько улыбнулась.
– Хм, в них содержится вполне достаточно, чтобы разрушить мою жизнь, – ответила она. – Вы мне поможете, Франсуа? Просто мне совершенно не к кому обратиться, кроме вас.
Франсуа отнюдь не был глупцом, и его не так-то легко было разжалобить. Но эти простые слова отчего-то оказали на него такое сильное действие, что на миг он даже забыл о баснословных драгоценностях герцогини де Лотреамон.
– Хорошо, – оказал он. – Я… я попытаюсь.
– Значит, договорились? – Амалия встала с кресла и протянула ему руку.
Ни мгновения не колеблясь, Франсуа пожал ее пальцы – и только потом сообразил, что такую ручку надо было поцеловать, а не тискать в ладони.
– Вот и прекрасно, – сказала Амалия, отходя от него. – И помните, Франсуа: я рассчитываю на вас.
И в то же мгновение раздался громкий стук в дверь.
* * *Это был властный, настойчивый и даже, можно сказать, бесцеремонный стук. Едва Франсуа заслышал его, как в душе вора пробудились самые нехорошие предчувствия.
– Вы никого не ждете? – спросил он у Амалии.
Молодая женщина отрицательно покачала головой.
– Тогда я, пожалуй, пойду? – поспешно спросил Франсуа.
Амалия метнула на него хмурый взгляд. Скарамуш, лежа на ковре, закрыл глаза и, казалось, задремал.
– Никто не видел, как вы входили ко мне в дом? – спросила она.
– Кажется, никто, – ответил Франсуа, но в его голосе не было ни малейшей убежденности.
Он встал с дивана, однако его качнуло, и он едва удержался на ногах. Амалия поспешно сгребла со стола драгоценности герцогини де Лотреамон и засунула их в ящик.
– В таком состоянии вы вряд ли сумеете уйти далеко, – сказала Амалия, поглядев на бледное лицо своего нового сообщника. А стук повторился с новой силой. – Знаете что, Франсуа? Идите откройте дверь.
– Но там может быть полиция! – ужаснулся вор, делая шаг назад.
– Ну и что? – хладнокровно парировала Амалия. – Нам с вами нечего опасаться. Я живу в этом доме, а вы – мой дворецкий.
Франсуа открыл рот:
– Дворецкий?
– Ну да, – пожала плечами Амалия. – Так что же вы стоите? Идите откройте дверь и ничего не бойтесь. Что бы ни случилось, я прикрою вас.
Плохо соображая, на каком он свете, Франсуа вышел из комнаты и стал медленно спускаться по лестнице, цепляясь за перила. «Перванш… сейф… граф де Монталамбер… шкатулка с письмами… В какую же историю я угодил? А, черт, еще одна ступенька! – Франсуа едва не оступился, но вовремя ухватился за поручень. – А хозяйка-то милашка, только вот зря она меня так стукнула. Хотя, с другой стороны, ее тоже можно понять…»
– Иду! – заорал он, обращаясь к двери, которая была, казалось, готова вот-вот сорваться с петель.
Стук прекратился. Франсуа отпер дверь и распахнул ее. Завидев человека, который стоял на пороге, он сразу же понял, что его худшие ожидания оправдались.
– Инспектор Анри Готье, парижская уголовная полиция, – представился неизвестный.
Ноги у Франсуа подкосились, и он поспешно схватился рукой за стену, чтобы не упасть. Молодой полицейский сразу же не понравился ему – слишком уж пристальный был у него взгляд, который словно пробуравливал бедного Франсуа насквозь.
– Очень приятно, – тем не менее пробормотал вор, вспомнив, какую роль ему следовало играть. – Я дворецкий мадам… – сообразив, что он даже не знает фамилию Амалии, он поспешно добавил: – мадам, которая живет в этом доме. Позволительно ли будет мне осведомиться о причине вашего визита, сударь? – строго спросил он.
Франсуа был готов поклясться, что он не двигался с места, однако факт остается фактом: как-то очень умело полицейский просочился в холл, оттеснив Франсуа от двери, и притворил ее за собой.
– Да, я полагаю, что вы имеете право знать, – очень просто промолвил Анри Готье. Его светлые глаза были прикованы к лицу Франсуа, так что вору стоило больших усилий сохранить самообладание под спокойным, но таким беспощадным взглядом. – Неподалеку от вас ночью ограбили особняк герцогини де Лотреамон.
