Эшли Уивер - Убийство в Брайтуэлле
– Только бы не упустить работку, да, Эд?
Лариса Хэмильтон, все время разговора сохранявшая настороженное выражение, которое, как я поняла, было для нее естественно, негромко сказала:
– Я уверена, Нельсон, мистер Роджерс имел в виду не это.
– А что, вполне здравая мысль, – продолжил Хэмильтон, словно и не услышав жены. – Чистой воды халатность.
Значит, они не в курсе, что это убийство. Интересно, почему инспектор Джонс сказал об этом мне. В сложившейся ситуации я предпочла пока не предавать эту версию гласности и задумалась, кто еще мог знать о сложных отношениях между Джилом и Рупертом. Когда факт убийства станет известен, все быстро начнут соображать, у кого кроме них самих могла иметься причина разделаться с ним, и эту враждебность при желании можно будет истолковать именно как такую причину. Конечно, неприязнь еще не обязательно мотив для убийства. И тем не менее факт остается фактом: Руперт убит ударом в голову, который нанес кто-то, с кем он, возможно, повздорил на террасе.
Я ни на секунду не допускала, что это Джил. Но, как ни крути, если Джил был в такой ярости, что ударил Руперта, это могло произойти той ночью, когда они вели нелицеприятный разговор под моим окном. Нет, я не могла представить, что он имел такие страшные последствия. Однако это не рассеивало моих страхов по поводу того, что подумают остальные. И вдруг меня осенило. Если бы мне удалось установить, что Руперт делал перед смертью, то с Джила можно будет снять подозрение. И тогда я избавлюсь от все усиливающегося чувства тревоги.
– А кто-то видел Руперта на террасе вчера после обеда? – как бы невзначай спросила я, вилкой гоняя по тарелке ломтик яблока.
– После пляжа я его не видела. Мы с Эдвардом завалились спать, правда, дорогой? – Анна Роджерс ослепительно улыбнулась мужу, и тот вспыхнул.
– Как я уже говорил, я его не видел, – поспешил вставить Хэмильтон, как будто защищаясь.
– Я видела его в холле, когда все возвращались с пляжа, – вдруг сообщила миссис Хэмильтон, покосилась на мужа и, словно опасаясь, что он не даст ей договорить, быстро закончила: – Он сказал, что условился с кем-то встретиться.
Любопытно. Вчера, я точно это помнила, она подтвердила вслед за мужем, что они Руперта не видели.
– Я… мне только сейчас это пришло в голову, – добавила Лариса, будто прочитав мои мысли.
Я задумалась. Скорее всего это Хэмильтон велел ей молчать.
– Я подумала, что они с Эммелиной собрались пить чай, – продолжала между тем Лариса, – но, может быть…
– Это, конечно же, ерунда, – резко оборвал ее Хэмильтон.
– Да, разумеется, ты прав, – откликнулась Лариса, но в ее обращенном на меня взгляде и я увидела немой вопрос.
Я решила поговорить с ней позже, когда поблизости не будет мужа.
– Насколько я знаю, ночью приехал ваш супруг, – послышался вдруг резкий голос Вероники Картер.
Я обернулась и увидела, что она, подойдя к столу, устремила на меня холодные голубые глаза.
– Да, совершенно неожиданно, – безразличным тоном ответила я.
Недобрая улыбка появилась на чуть слишком ярких губах Вероники, и мне показалось, глаза ее сверкнули.
– Как некстати.
Терпеть не могу грубости, но в этот момент я могла бы подобрать для мисс Картер пару-тройку метких словечек.
– Ваш муж? – переспросила Анна Роджерс. – А я думала… – Она осеклась, и повисло неловкое молчание.
– Так, значит, вы уедете? – Этот вопрос задал Лайонел Блейк, великодушно избавив меня от необходимости разъяснять свои семейные обстоятельства. До сих пор он не проронил ни слова, хотя слушал с явным интересом.
– Не знаю. А вы? – обратилась я ко всем.
Теперь мой вопрос вызвал неловкую паузу.
– Мы тоже не знаем, – промямлила наконец Анна Роджерс. – Звучит ужасно бесчувственно, но, пожалуй, мы останемся здесь до конца.
– Номера оплачены, – пожал плечами Роджерс, накалывая на вилку кусочек копченой рыбы.
– По-моему, это чудовищно, – негромко произнесла Лариса Хэмильтон. – Я бы хотела вернуться домой… Чем скорее, тем лучше.
– Глупости, Лариса. – Мне показалось, ее муж заговорил несколько громче, чем было необходимо, тем более что они сидели рядом. – Руперт был душой нашей компании. Он бы наверняка хотел, чтобы мы остались. Какой смысл укладывать пожитки и мчаться домой.
– Вероятно, Эммелина поедет с… ну, с телом, когда здесь все закончится, – сказала Анна Роджерс. – До похорон еще несколько дней, мы успеем вернуться в Лондон.
– Жизнь продолжается, а? – чуть ли не с вызовом сверкнул глазами Хэмильтон.
Вроде бы больше говорить было не о чем, и я встала из-за стола.
– С вашего разрешения, пойду приму аспирин. Голова разболелась.
Когда я выходила из столовой, мне очень хотелось думать, что, если бы беда случилась со мной, мои друзья печалились бы чуточку больше.
Глава 8
Некоторое время спустя я тихонько постучалась в комнату к Эммелине, и прежде чем дверь открылась, услышала негромкие голоса. В щель просунулась голова Джила.
– Привет, Эймори, – довольно прохладно поздоровался он.
– Привет, Джил, – ответила я так, будто этого не заметила. – Как Эммелина?
Он бросил быстрый взгляд через плечо в комнату.
– Не важно.
– Пусть она войдет, Джил, – послышался слабенький, потухший голос Эммелины.
Джил отворил дверь, и я прошла в темную комнату. Задернутые гардины не пропускали лучи солнца. Эммелина, белая как стена, с опухшими, красными от слез глазами, сидела на диване, закутавшись в одеяло. Я подсела к ней и взяла ее безжизненную, холодную руку. Джил уселся на соседнем стуле.
– Эммелина, мне так жаль, – произнесла я. – Я знаю, сейчас не найти слов, которые принесли бы тебе облегчение, но мне правда очень-очень жаль.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она. – Я… я… не знаю, как без него жить…
Я стиснула ее руку.
– Не думай об этом, дорогая моя. Сосредоточься на том, чтобы вернуть силы. Живи пока одним днем. Больше ты сейчас ничего не можешь сделать.
Она покачала головой:
– Даже один день – это страшно много без Руперта. Я так его любила…
Слова потонули в рыданиях, сотрясших ее хрупкую фигуру. Я как могла попыталась ее утешить. Наконец плач утих, и Эммелина от утомления уснула. Встав с дивана, я укрыла ее одеялом.
– Бедная девочка. – Я только покачала головой и пошла к выходу.
Джил встал меня проводить. Посередине комнаты я неожиданно для себя самой остановилась.
– Джил… Мне нужно кое-что тебе сообщить.
– Да? – глухо откликнулся он.
Мне показалось, он слегка напрягся, будто бы готовясь услышать то, что слышать не хотел.
– О Руперте. Инспектор Джонс… короче, он говорит, что Руперта убили.
Произнося эти слова, я всматривалась в лицо Джила. Оно не искривилось, не дернулось. Он дважды быстро мигнул, словно не мог скрыть удивления.
– Он так сказал?
– Да.
– И он уверен в этом?
– Похоже на то.
– А что еще он говорил?
Джил задавал вопросы спокойно, но за его спокойствием я почувствовала нетерпение и почти пожалела, что завела этот разговор.
– Только то, что, перед тем как Руперт упал, кто-то ударил его по голове.
Джил опять сморгнул, даже немного вздрогнул.
– Инспектор кого-то подозревает?
Я замялась. Нет, об этом Джонс не говорил. Он спрашивал меня про Джила, но если Джил об этом узнает, то может совершенно понапрасну запаниковать.
– Наверно, еще слишком рано, вряд ли он мог прийти к каким-то определенным выводам.
Джил резко выдохнул и пробормотал, точно разговаривая сам с собой:
– Он не может ничего знать наверняка.
Я нахмурилась. Вообще-то я ждала совсем другого. Я полагала, Джил будет потрясен, возможно, не поверит, примерно как я. А получилось, что я будто подтвердила его тайные мысли. Или так… или он что-то знает.
– Не говори Эммелине, – попросил Джил, оглянувшись на спящую сестру. – Ей и так слишком тяжело, не хватало еще плохих новостей.
– Рано или поздно она все равно узнает, – осторожно заметила я.
– Да, наверно, ты права… – Он замолчал и принялся рассеянно оглядывать комнату, словно задумался о чем-то совсем другом.
– За завтраком я спросила, может, кто-то что-то видел. Если со всеми поговорить, кто знает…
Джил внезапно впился в меня взглядом.
– Не надо, воздержись от расспросов.
– Но я только…
– Ничего хорошего из этого не выйдет. Поверь мне, Эймори.
Я удивилась такой резкой реакции.
– Джил, у тебя… Тебе что-то известно?
Он взял себя в руки и улыбнулся натужной улыбкой.
– Откуда мне может быть что-то известно? – Джилу почти удалось, чтобы этот риторический вопрос прозвучал нейтрально, буднично. – Я просто хотел сказать, что расследование неизбежно будет неприятным, и я бы очень не хотел, чтобы ты оказалась в нем замешана.
Джил говорил не все, далеко не все и явно не собирался распахивать мне душу.
