Джон Гришэм - Серая гора
— Ладно, понятно. Один стажер или другой — думаю, разница здесь невелика. Прежде у нас никогда не было стажеров. Просто какое-то время назад у нас два года проработал один человечек, родом отсюда, из угольной страны, но пришлось посещать юридическую школу в Стэнфорде, а потом поступило приглашение на работу в крупную фирму в Филадельфии.
— И чем он здесь занимался?
— Не он, а она — Эвелин, и она занималась легочными заболеваниями и техникой безопасности горных работ. Очень трудолюбивая девушка, и большая умница, но, проработав два года, уехала и оставила множество не доведенных до конца дел. Не удивлюсь, если она сейчас оказалась на улице. Ведь и в Филадельфии, должно быть, творится такой же кошмар.
— Так и есть. Вы уж простите меня за прямоту, мисс Уатт, но…
— Просто Мэтти.
— Да, конечно, Мэтти. Но у меня сложилось впечатление, что вас не слишком греет идея брать какого-то там стажера.
— О, простите меня. Извините. Вообще-то нам здесь любая помощь не лишняя. Как я уже говорила вам по телефону, тут хватает неимущих с проблемами юридического характера. Эти люди не могут позволить себе взять адвоката. Уровень безработицы зашкаливает, молодежь сидит на метамфетамине, а угольные компании просто гении по изысканию все новых способов выжать из людей последнее. Поверьте мне, дорогая, нам просто позарез нужна любая помощь.
— Но чем я буду здесь заниматься?
— Да всем. От ответов на телефонные звонки до составления судебных исков. В вашем резюме указано, что вы получили лицензии в Виргинии и Нью-Йорке.
— Да, после окончания юридического колледжа работала помощником судьи в округе Колумбия, сдала в Виргинии экзамен и получила квалификацию практикующего юриста.
— За последние три года довелось побывать в зале суда?
— Нет. Мэтти колебалась секунду-другую, точно сомневалась, стоит ли принимать на работу такого кандидата.
— Ну, в каком-то смысле тут вам повезло. В тюрьме, полагаю, тоже ни разу не бывали?
— Нет, вплоть до сегодняшнего дня.
— Ах, да. Еще раз прошу прощения. Вы все очень быстро схватываете. А что за работа была у вас в Нью-Йорке? Саманта глубоко вздохнула, ей хотелось, по мере возможности, увильнуть от этого вопроса. Но в голову ничего путного не приходило, и она сказала:
— Работала с коммерческой недвижимостью, чудовищная скукотища. Нет, правда, неимоверно скучная работа. Мы представляли группу довольно противных богатых парней, которые строили небоскребы по всему Восточному побережью, но в основном, конечно, в Нью-Йорке. И обычно я тратила уйму времени на анализ и проверку финансовых соглашений с банками, готовила толстенные контракты, перепахивала их от корки до корки, чтоб потом, когда будут читать, комар носа не подточил. Мэтги посмотрела поверх квадратных розовых очков — в глазах ее читалась искренняя жалость.
— Звучит ужасно.
— Таки есть.
— И вы рады, что убрались оттуда?
— Если честно, я еще не до конца разобралась в своих чувствах, Мэтти. Всего месяц назад принимала активное участие в этих крысиных бегах, где люди расталкивают друг друга локтями, и сама тоже расталкивала, и меня отталкивали, стремилась куда-то вперед, а вот куда — сейчас толком не понимаю. Даже не помню, с чего все это началось. На горизонте уже появились темные тучи, но мы были слишком заняты и не замечали. А потом рухнул «Леман», и на протяжении двух недель я собственной тени боялась. И все мы стали работать еще больше и старательнее, в надежде, что кто-то заметит и оценит, в надежде, что сто рабочих часов в неделю вместо девяноста смогут нас спасти. А потом все рухнуло, нас вышвырнули на улицу. Ни выходного пособия, ничего. Ничего, кроме пустых обещаний, и я сомневаюсь, что кто-то их сдержит. Глядя на Мэтти, можно было подумать, что она вот-вот разрыдается.
— А ты хочешь туда вернуться?
— Даже не знаю. Нет, не думаю. Мне никогда не нравилась эта работа, не нравился коллектив, ну, за небольшим исключением, и уж определенно не нравились клиенты нашей фирмы. И большинство знакомых юристов, сколь ни прискорбно, думают точно так же.
— Что ж, дорогая, могу тебя заверить: здесь, в Центре юридической помощи, мы любим своих клиентов, а они любят нас.
— Уверена, люди здесь гораздо лучше и симпатичнее тех, с кем мне доводилось иметь дело в Нью-Йорке. Мэтти взглянула на наручные часы — ярко-желтый диск на зеленом виниловом ремешке вокруг запястья.
— А какие у тебя планы на вечер? Саманта пожала плечами, покачала головой.
— Как-то еще об этом не думала.
— Но ведь ты не собираешься сегодня вернуться в Вашингтон?
— А ваш Роуми выходит в ночную смену? Дороги безопасны? Мэтти хмыкнула и сказала:
— Дороги тут опасные. Особенно по вечерам. Никуда не отпущу. Давай начнем с ужина, а там посмотрим.
— Нет, серьезно. Я не собираюсь…
— Чушь, даже слышать не желаю. Саманта, ты в Аппалачах, высоко в горах, и у нас нет привычки выпроваживать гостей на ночь глядя. Мой дом здесь рядом, прямо за углом, а муж — просто отличный повар. Так что посидим на крыльце, выпьем и поговорим. И я расскажу тебе о Брэйди все, что надо знать. Мэтти нашла туфли, надела их, заперла дверь в кабинет. Сказала, что с «приусом», который оставался на парковке на Мейн-стрит, ничего не случится.
— Я хожу на работу пешком, — добавила она. — Единственный способ хоть немного размяться. Все магазины и конторы были закрыты. В двух кафе, где подавали ранний ужин, посетителей почти не осталось. Они поднимались по склону холма, мимо ребятишек, играющих прямо на дороге, мимо соседей, сидевших на крылечках. Через два квартала свернули на Третью улицу, где по обе стороны выстроились аккуратные красные кирпичные дома начала века, почти одинаковые, с белыми крылечками и двускатными крышами. Саманту так и подмывало повернуть назад, к Абингдону, где она заметила у перекрестка несколько придорожных сетевых мотелей. Но это было бы некрасиво по отношению к гостеприимной Мэтти. Честер Уатг сидел в кресле-качалке и читал газету, когда его представили Саманте.
— Я похвасталась, что ты у меня отличный повар, — сказала Мэтти.
— Сие означает, что ужин должен приготовить я, — заметил он с усмешкой. — Добро пожаловать.
— И еще она просто умирает с голоду, — добавила Мэтти.
— Что предпочитаете? — спросил Честер у гостьи.
— Да что угодно, я непривередливая в еде, — ответила Саманта.
— Тогда как насчет жареных цыплят с испанским рисом? — спросила Мэтги.
— Как раз об этом и подумывал, — заметил Честер. — Но сначала по бокалу вина? На протяжении часа они пили красное вино, а тьма на улице сгущалась. Саманта пила маленькими редкими глотками, стараясь не переборщить, думая о том, что ей предстоит возвращаться из округа Ноланд на машине. В Брэйди, похоже, не было ни гостиниц, ни мотелей, судя по удручающему состоянию жилого фонда. Она сомневалась, что здесь можно снять приличную комнату хотя бы на одну ночь. Они болтали, и ей удалось узнать, что у Уаттов двое взрослых детей, которые уехали из города после окончания колледжа. И еще имеются трое внуков, которых они, к сожалению, редко видят. А Донован им как сын. Честер сейчас на пенсии, а до этого несколько десятилетий проработал почтальоном в местном отделении и потому знал здесь всех и каждого. Теперь же он трудился волонтером в группе по защите окружающей среды, и они мониторили открытые разработки и рассылали жалобы от населения местным бюрократам. Его дед и отец были шахтерами. Отец Мэтти тоже почти тридцать лет проработал в шахте, на подземных разработках и умер от антракоза легких[7] в возрасте шестидесяти одного года.
— Мне самой сейчас шестьдесят один, — сказала Мэтти. — Это было ужасно. Пока женщины сидели и болтали, Честер сновал между кухней и крыльцом, проверял, как жарятся цыплята, подливал дамам вина. Когда он в очередной раз отправился на кухню, Мэгги сказала:
— Не беспокойся, дорогая, у нас есть свободная спальня для гостей.
— Нет, что вы, я…
— Никаких «нет», я настаиваю. Поверь мне, в городе приличной комнаты не найти. Есть пара мест, куда пустят переночевать со своим постельным бельем, и за час там дерут будь здоров, но даже они вот-вот закроются. Что, наверное, многим не понравится. Потому как в такие мотели любят заскакивать неженатые парочки, которым просто негде больше заняться сексом. А теперь им придется съезжаться или покупать новый дом.
— Так тут у вас и секс имеется? — с улыбкой спросила Саманта.
— Надеюсь, что да. У моей мамы было семеро ребятишек, в семье Честера — шестеро. А чем еще можно заняться в свободное время? И особенно в это время, в сентябре и октябре. Вот и плодятся, как кролики.
— Но почему именно осенью?
— Да потому, что после Рождества бывают такие снежные бураны и заносы, просто кошмар. Вошел Честер и спросил:
