Б. Седов - Отшельник
Возможно, так оно и было.
Но теперь в молчании затихшей жизни зал занимали никому не нужные вещи, и при виде скучных канцелярских и геологических экспонатов Знахарю стало тоскливо. Он решил, что больше никогда не пойдет ни в какой краеведческий музей, и, судя по всему, это отразилось на его лице, потому что Лиза пытливо посмотрела на него и спросила:
- Вам не нравится?
- Да, мне не нравится, - Знахарь не хотел портить ситуацию любезным лицемерием, - я понял, что краеведение - есть такое слово? - не для меня. С гораздо большим удовольствием я бы просто прогулялся с вами по городу. Мы можем зайти в кафе, ударить по мороженому…
- Ударить по мороженому! - Лиза засмеялась: - какие смешные слова… Я хочу ударить по мороженому!
- Отлично! - Знахарь облегченно вздохнул, но тут же нахмурился: - а как же ваша бабушка? Я не хочу, чтобы она посчитала меня невеждой, которому не интересна история Сибири.
- А мы ей соврем, - Лиза заговорщицки понизила голос, - мы скажем, что вам позвонили по трубке и вызвали по срочному делу.
- Можно, - Знахарь одобрительно кивнул.
И они, решительно развернувшись, пошли вниз по лестнице.
* * *
Открытое кафе, в которое Лиза привела Знахаря, находилось на берегу Томи, и от крайнего столика, за которым они устроились, открывался неплохой вид.
- Ну что ж, приступим к мороженому. Для начала возьмем шесть килограммов шоколадного.
- Шесть килограммов? - Лиза удивленно посмотрела на Знахаря, но, поняв, что он шутит, засмеялась, - шесть килограммов! Вы меня испугали. Я вообще-то больше люблю ореховое.
Разговор перешел в морозно-кондитерскую плоскость, и Знахарь с удовольствием наблюдал за жизнерадостной Лизой, которая, загибая пальцы, перечисляла известные ей сорта мороженого.
- Сколько вам лет? - неожиданно перебил ее Знахарь.
- … и еще ванильное с ликером… Что? Сколько мне лет? О, я уже старая. Мне - двадцать три.
- Да, пожалуй - старуха, - Знахарь огорченно кивнул.
- Вы действительно так считаете? - Лиза удивленно посмотрела на него.
- Конечно, - Знахарь с расстроенным видом покачал головой, - мы, педофилы, предпочитаем двенадцатилетних.
- Фу, какая гадость, - Лиза нахмурилась и тут же рассмеялась, - бросьте, я знаю, что вы шутите.
- Я? - изумился Знахарь, - да никогда в жизни! Еще Козьма Прутков сказал: «Не шути с женщинами - эти шутки глупы и неприличны».
Лиза захохотала, показав полный набор белоснежных зубов.
- Вам нравится Прутков?
- Конечно, - кивнул Знахарь, - особенно его «Преступление и наказание».
Лиза замахала руками и воскликнула сквозь смех:
- Прекратите немедленно! Вы хотите уморить меня насмерть?
- Обязательно! Мы, некрофилы…
Лиза вскочила и отбежала от столика.
Закрыв лицо руками, она попыталась прекратить смеяться, но у нее ничего не получилось. Тогда Знахарь неторопливо встал и, взяв бутылку с минералкой, щедро плеснул Лизе за шиворот.
- Ай! - и она тут же перестала смеяться.
С удивлением посмотрев на Знахаря, она одобрительно сказала:
- Вы решительный.
- Конечно, - ответил он, - мы, решительные мужчины…
- Прекратите, - Лиза нахмурилась и погрозила ему пальцем, - прекратите, иначе остаток вечера вы проведете у моего бездыханного тела.
- Хорошо, - Знахарь кивнул и уселся на пластиковый стул, который он ненавидел всеми жабрами, то есть фибрами, своей души.
Лиза повела плечами, выгнув спину, и сказала:
- Ну вот, теперь вся спина мокрая и платье прилипло…
- Жалко, что не спереди, - серьезно ответил Знахарь.
Лиза внимательно посмотрела на него и, чуть улыбнувшись, сказала:
- Вы, однако…
Но не стала продолжать и, снова сев к столику, спросила:
- Ну, вы поняли, какого мороженого я хочу?
- Нет, - честно ответил Знахарь, - повторите, пожалуйста, еще раз.
- Я хочу орехового, - громко произнесла она, - повторяю по буквам: о-ре-хо-во-е…
- Стоп, - Знахарь выставил ладонь, - я понял. А я, пожалуй, пива. Может быть, шампанского?
- Конечно!
Знахарь оглянулся на толстую официантку, которая наблюдала за ними из двери буфета, и кивнул ей.
Официантка неторопливо приблизилась, и Знахарь сказал:
- Одну порцию орехового, бутылку шампанского и две бутылки пива. У вас «Грольш» есть?
- Есть, - официантка была немногословна.
Миниатюрность и стройность Лизы привели тучную официантку в мрачное расположение духа, и она, поджав губы, записала заказ корявыми буквами.
- Все? - спросила она.
- Пока все, - ответил Знахарь, и официантка ушла.
Проводив ее взглядом, Знахарь сказал:
- Люблю, понимаешь, пухленьких!
- Не врите, - Лиза засмеялась, - я знаю, каких вы любите.
Не найдя, что бы ответить, Знахарь достал сигареты и спросил:
- А о чем вы пишете?
- Ну… - Лиза на минуту задумалась, - о разном. О политике, об искусстве, а сейчас наткнулась на одну очень серьезную тему и, если у меня получится, то это будет здорово.
- И что за тема? - Знахарь прикурил, задрав брови.
- Коррупция, - кратко и очень серьезно ответила Лиза.
- Коррупция? Это интересно… Расскажите мне об этом.
- Даже не знаю, - Лиза нахмурилась, - такая, знаете ли, взрывоопасная тема…
- А я как раз люблю такое, - сказал Знахарь, выпуская дым в сторону, - и, может быть, если материал окажется интересным, можно будет тиснуть его в Майами.
- В Майами? - Лиза с интересом посмотрела на Знахаря, и в ее глазах, которые неожиданно оказались темно-серыми, отразилась перспектива быть напечатанной за границей.
- Да, в Майами, - твердо ответил Знахарь, который решил врать последовательно и непреклонно.
- В Майами…
Глаза Лизы остановились, и Знахарь понял, что в этот момент она представляет себе, как будет выглядеть ее публикация в заокеанской прессе. Ему стало немножко стыдно, но в конце концов можно было дать денег какому-нибудь русскому газетчику в Штатах, и Лиза смогла бы гордо продемонстрировать в редакции экземпляр американской газеты со своей статьей. Успокоив себя таким нехитрым образом, Знахарь благожелательно посмотрел на Лизу специальным взглядом богатого дядюшки из Техаса.
- Ладно, - сказала Лиза решительно, - я расскажу вам. Но, чур, не болтать. Это должно быть бомбой. Если о моем расследовании узнают раньше времени, все рухнет.
- Заметано.
Знахарь многозначительно кивнул, и в это время официантка принесла заказ.
Лиза энергично принялась за мороженое, Знахарь налил себе пива, и несколько минут они перебрасывались ничего не значащими фразами, касавшимися лакомств и деликатесов. Наконец Лиза притормозила и, вертя чисто облизанной ложкой, сказала:
- Так вот, насчет моего расследования. У главы администрации Амжеевского района Бориса Тимофеевича Вертякова есть брат. Этот брат - вор в законе, по прозвищу Кислый. Вы знаете, что такое вор в законе?
- Знаю, - кивнул Знахарь, внутренне усмехнувшись.
При этом он почувствовал острое сожаление по поводу того, что подвел Лизу к рассказу об ее профессии. В глубине сознания зашевелилось слабое предчувствие, и оно было нехорошим. Но отступать было поздно, и Знахарь сделал внимательное лицо.
- Вот. А сам Вертяков взяточник и казнокрад. И они действуют заодно. Некоторое время назад по непонятным причинам с древнего кедровника был снят статус заповедника, и кедры стали активно вырубать. А древесину - продавать русско-японской фирме «Сакура». Я заинтересовалась этим делом и стала потихоньку узнавать, что могла. И узнала, что этот Вертяков, оказывается…
Лиза посмотрела на Знахаря, у которого был весьма задумчивый вид, и спросила:
- Вы меня слушаете?
- Да, конечно, очень внимательно слушаю.
- Ну вот, оказывается, у него в Москве…
* * *
Ну, зачем я встрял в это дело!
Какой черт поганый дернул меня за мой длинный язык?! На хрена я стал распускать перья перед этой милой девушкой и корчить из себя газетного магната?
После того, что она мне рассказала, я понял, что был полным идиотом. Там, в кафе на берегу Томи, я должен был, только услышав про главу администрации и его уголовного братца, вскочить и бежать!
Бежать не оглядываясь!
Зачем, спрашивается, я скрылся от всех, зачем уехал в Сибирь, ради чего построил себе дом за высоким забором в ста двадцати километрах от города? Затем, чтобы при первой возможности встрять в очередную заблуду?
И ведь даже после нашего с Лизой разговора у меня еще была возможность просто остановить ее. И даже не своими уговорами, а элементарным внушением со стороны главного редактора «Томских ведомостей», который наверняка и так был куплен со всеми потрохами.
Ну, испортил бы он ей настроение, ну, поплакала бы она, возможно…
