Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2
Но раздались дружные протесты, вполне оживленные (если бы не алкоголь, такой бодрости, разумеется, не пришлось бы наблюдать). Действительно, время – девять, и какие-то полчаса уже не сыграют принципиальной роли, зато основная интрига будет раскрыта. Я не мнил себя ни Холмсом, ни Пуаро, но конечно же, большинство присутствующих не могли не задуматься над моими обвинениями и понимали, что просто так, без всяких на то оснований, я не буду разбрасываться такими серьезными нападками в отношении Минервы. И сейчас, пожалуй, всех интересовал один вопрос: есть ли хоть какие-нибудь улики?
– Хорошо, хорошо, – ответила на эти протесты миссис Старлингтон. – Если вы настаиваете… продолжим. – Она выразительно посмотрела на меня глазами женщины, подводящей дуло пистолета к своему виску.
Я чуть развел руки и пожал плечами, будто говоря: желание дамы для меня закон. Но спустя пару секунд, я уже был серьезен.
– Тогда задам вам, миссис Элизабет, конкретный вопрос: вы хотели бы, чтобы пресса раскопала историю о связи вашего супруга и Мишель Байю, о рождении дочерей, одну из которых вы с мужем забрали на воспитание? А чудовищный по своему цинизму эксперимент с маленькой девочкой, который мог закончиться весьма трагически?
– Вы хотите меня шантажировать, Марк? – Она вдруг встала во весь рост, хотя в тоне ее голоса не было и тени возмущения. Теперь Минерва смотрела на меня сверху вниз – выигрышная позиция для нее. Но разве может сидеть джентльмен, когда леди стоит? Я тоже поднялся из кресла и таким образом ей теперь приходилось смотреть на меня снизу вверх.
– Разумеется, нет. Такой ответ, по-моему, очевиден, – ответила она, вновь усевшись в кресло и невозмутимо взяв в руку бокал с вином. Однако ее волнение выдала рука. Заметно было, что усилием воли женщина сдерживала движение кисти, чтобы не раздавить бокал, который она поднесла ко рту. Все-таки она способна испытывать сильные эмоции, отметил я. Может, Минерва все-таки не биоробот?
– Теперь об уликах. Миссис Старлингтон, вы знали, что один из ваших сотрудников, работающий в вашей службе безопасности под руководством Фреда Старлингтона, когда-то сидел в тюрьме за мошенничество и подделку документов?
– Что за чушь? – чуть возмутилась Элизабет.
– Объясняю, – продолжил я. – Волос, который я нашел в доме мисс Кэмпион после моего повторного визита оставлен Джимом Тревором. Жевательная резинка, которую я нашел неподалеку от «своей» могилы тоже принадлежит ему. К тому же он является родным племянником мистера Хантера. На самом деле Джим Тревор – Роберт Хантер. Но его дядя скрыл от вас такую мелочь. Вот документы, подтверждающие этот факт, – я приподнял стопку бумаг. – Здесь и результаты анализа материалов, из которых были изготовлены экземпляры двух крокодилов. И заказывал эти игрушки через Интернет тот же Джим Тревор. Правда, из кафе города Аяччо, что на Корсике, хотя заказ был оформлен от имени Сержа Мореля. Можно, конечно, отыскать еще улики, возможно, косвенные. Но не много ли и так подтверждений? Зачем, скажите, племяннику мистера Хантера дарить практически незнакомой журналистке Лоре Кэмпион дорогого силиконового крокодила с электронной «начинкой» от имени другого мужчины, затем при помощи электрошокера «изъять» меня из реальности, отвезти на заброшенное кладбище и даже не полениться поставить там крест, по-видимому, мне в назидание… Мистер Хантер, – я посмотрел на посеревшего Кербера, – вероятно, этому молодому человеку, вашему близкому родственнику, скучно живется?… И он выбирает людей в качестве живых мишеней, дабы себя развлечь… Жаль, что его-то как раз здесь и нет. Хотелось бы у него спросить: может, ему не хватает адреналина в обычной жизни и он отчаянно скучает по тюрьме? Уверен, мы с радостью ему поможем… И еще один важный вопрос… Кто является сообщником Джима Тревора? – Заметив, что Фред намеревается перебить меня, я быстро проговорил:
– Мистер Хантер, я понимаю ваши возражения и согласен с вами. Эти вышеперечисленные улики не являются таковыми для суда, но после того, как я обо всем расскажу родителям Лоры, уверен, они потребуют возобновления расследования из-за новых, открывшихся фактов. И очень сомневаюсь, – я взглянул на Алекса, – что это дело доверят вам, мистер Теллер. А когда спросят вашего племянника, мистер Хантер, – я перевел взгляд на Фреда, – не думаю, что он найдет достойные объяснения всем этим обстоятельствам. Вряд ли молодой человек все возьмет на себя. Впрочем, можно попробовать…
Хантер хотел что-то сказать, но Элизабет остановила его порыв.
– Хватит, Фред. Все уже устали, – она посмотрела на меня. – Вы действительно провели огромную работу, Марк. Я никогда не отрицала очевидные факты. Это по меньшей мере глупо. Лучше уж прослыть преступницей, но быть еще при этом и глупой… слишком убийственно. – Женщина проделала свой излюбленный жест: провела рукой по волосам, чуть вздернув подбородок, и окинула всех своим холодным взглядом. – Я тоже кое-что вам приготовила. И пригласила вас всех на встречу, по сути дела, из-за этого. После всей информации, свалившейся вам на голову, можно было бы, конечно, и забыть об упомянутом мною в самом начале нашего совещании вопросе. Хотя мне несложно повторить… я хотела поговорить со своими сотрудниками о будущем нашей компании. Поверьте пока мне на слово, однако этот аспект имеет отношение к тем фактам, о которых мы говорили все это время. Безусловно, мне надо было бы попросить гостей, не являющимися нашими сотрудниками, покинуть террасу. Но я не стану этого делать по той причине, что все равно об этом обстоятельстве спустя некоторое время будет известно многим. Тем не менее хочу напомнить о соглашениях, подписанных всеми вами. Мне хотелось бы сделать объявление, и сейчас настал для этого подходящий момент. Я даже рада, что Марк со своими коллегами сегодня рассказали обо всем. После такого повествования вы не будете ко мне испытывать чувство жалости или даже легкого сочувствия. Мне это претит. Я никогда не нуждалась в чьей-либо эмпатии, уверена, что не буду нуждаться и впредь. У меня обычно не было неразрешимых ситуаций, и данные обстоятельства тоже таковыми не является. Но прежде чем об этом говорить, я сделаю небольшое отступление. Мне известны сплетни и досужие разговоры о коррупции, якобы имеющей место в компании «Старлингтон энд Парк». Хотя большая часть моих сотрудников должны, надеюсь, признать, что я пытаюсь быть справедливой. – Умолкнув, она медленно обвела потемневшими глазами всех присутствующих гостей. – Но абсолютной объективности нет ни в чем и, бесспорно, ее и не может быть в сфере деятельности, напрямую касающейся человеческих взаимоотношений. Грамотный руководитель не станет волноваться о мнении своих подчиненных, тем не менее он должен проводить тонкую политику и действовать на благо возглавляемой им организации.
Я окинул взглядом собравшихся: все слушали внимательно, но некоторое недоумение все же читалось на лицах присутствующих. Мне тоже пока было непонятно: причем здесь смерть мисс Кэмпион и менеджмент, проводимый Минервой в ее компании.
– Знаю, что вы в кулуарах обсуждаете, кто станет моим преемником, – продолжала миссис Старлингтон. Хотя хочу заметить: я еще не так стара, чтобы отойти от дел, но пресечь всевозможные слухи считаю необходимым. Понимаю ваше недоумение, впрочем не думайте, что я сошла с ума. Надеюсь пояснить это отступление от темы после того, как поделюсь своим мнением обо всем изложенным здесь мистером Лоутоном. Надо признать, ваш убедительный рассказ, Марк, – она посмотрела на меня странным взглядом, – произвел на меня впечатление. – Элизабет замолчала, сканируя всех нас чуть насмешливым взглядом.
Ее стальные глаза вновь остановились на мне, мозг женщины правильно расшифровав мою просьбу:
– Вы хотите еще о чем-то спросить, Марк?
– Простите, миссис Старлингтон, прежде, чем вы об этом расскажите, я хотел бы передать вам письмо Алана Биггса. Он об этом попросил меня в своей приписке к дневнику, там же был и конверт, адресованный вам. – Захватив послание профессора, я поднялся и подошел к Минерве, не выразившей никаких эмоций, будто нечто подобное она ожидала. Но я мог заметить, как заходили мышцы крупной челюсти Кербера. Ну-ну, то ли еще будет, – мысленно усмехнулся я.
– Спасибо. Но не знаю, стоит ли мне его читать сейчас? – бросила она лукавый взгляд на Фреда.
Ее вступление, прозвучавшее до этого момента, было несколько необычным, но, полагаю, подозрения, посетившие некоторых присутствующих, были сходны; поэтому и атмосфера в зале сразу стала какой-то тяжелой, будто среди нас находится неизлечимо больной человек.
В тишине раздались несколько вялых голосов: «Да, конечно. Никто уже не спешит».
– Мне, наверно, не понадобиться много времени, – попыталась успокоить всех миссис Старлигтон, решительно надорвав конверт, хотя недавно вызванная на террасу Джессика уже открыла ящик подсобного стола-тумбы, собираясь, наверно, подать для этой цели нож.
