Роберт Голдсборо - Пропавшая глава
Когда-то в незапамятные времена Вульфу втемяшилось в голову, что я несравненный знаток женской натуры, которому вдобавок особы противоположного пола с готовностью изливают самые наболевшие мысли. Чего я только ни делал — умышленно и нет, — чтобы разуверить его в этом заблуждении, но все было тщетно.
— Дебра Митчелл тверда как кремень, — заявил я. — В крайнем случае, как бриллиантовая булавка, которую она носит на своем шейном платочке. Не из тех женщин, что годами убиваются, оплакивая безвременно усопших женихов. Даже мало-мальски расстроенной она мне не показалась. Все её помыслы устремлены к очередной знаменитости, которую она пытается заполучить для своего шоу «Entre Nous». Я, конечно, не имел права отказываться от вашего имени, но могу перезвонить и сказать, что в следующий вторник вы свободны как ветер и готовы…
— Арчи! Перестань паясничать.
— Да, сэр. Словом, при упоминании Дебры Митчелл мой пульс не учащается. На мой взгляд, Патрисия Ройс права: такая женщина стремится взять бразды правления в свои руки и властвовать над мужем буквально во всём, включая цвет его носков и зубной щётки. Могла ли она убить Чайлдресса? Возможно — например, решив, что он водит её за нос. Только толкнула бы её на расправу не ревность, а холодная ярость собственника, теряющего любимую вещицу. Что касается этой Ройс, то тут всё наоборот. Она, мягко говоря вывихнутая, но это вполне объяснимо. Попробуйте днями напролёт торчать перед компьютером, придумывая байки про Шотландию и Англию восемнадцатого века.
— Что-то тебя сегодня на анатомию потянуло, — проворчал Вульф. — Говоря «вывихнутая,» ты, должно быть, подразумевал «чудаковатая»?
— Да, конечно. Всякий раз, как я к ней обращался, мне казалось, что она витает в каких-то иных мирах. Кто знает, возможно, именно так и должны функционировать писательские мозги.
Вульф осушил стакан и вытер губы носовым платком.
— Не показалось ли тебе, что с мистером Чайлдрессом её связывали романтические узы?
— Я бы сказал, что пятьдесят на пятьдесят. С небольшим уклоном в платоническую сторону. Но будь даже Патти Ройс влюблена в этого парня по уши, я не могу представить её в роли убийцы. Она бы отомстила как-нибудь иначе. Каким-нибудь изощрённым способом из своих романов.
— Ты уже договорился о встречах с мистером Оттом и мистером Биллингсом?
— Нет, но скоро этим займусь. Думаю, вы желаете, чтобы я и с мистером Хоббсом потолковал?
Вульф поморщился и налил себе пива.
— Да, хотя даже мысль об этой личности мне отвратительна.
— Ну должен же кто-то делать за вас грязную работу, — пожал плечами я. — Лучшего кандидата, чем ваш покорный слуга, не найти. Лон уже звонил. Я договорюсь с ним, чтобы он устроил мне встречу с их штатным рецензентом.
Вульф снова уткнулся в книгу, а я набрал знакомый телефонный номер. Лон ответил с первого звонка, как всегда коротко и без предисловий:
— Коэн.
— Арчи.
— Узнал. Что-то ты не слишком спешил перезвонить мне. Что происходит?
— Так, давай посмотрим… «Метс» вчера в Филадельфии выиграли свой третий матч кряду; аэропорт Ньюарка почти два часа не работал из-за густого тумана, а наш мэр возвестил, что…
— Очень остроумно. Когда тебе что-нибудь приспичит, ты обращаешься ко мне за любыми сведениями — и получаешь. Я же тебя о чём-то прошу, и слышу в ответ твои плоские остроты. То же мне шут гороховый выискался. Спрашиваю так: что ты разузнал по поводу смерти Чалдресса?
— Занятно, что ты это спросил. Мистер Вульф как раз предложил мне побеседовать с Уилбуром Хоббсом. Можешь устроить?
— Кто клиент Вульфа?
— Мне смутно кажется, что где-то я уже слышал этот вопрос, — ухмыльнулся я.
— И я терпеливо жду ответа, — мрачно произнес Лон.
— Терпение — великая добродетель. Одно обещаю: ты узнаешь об этом прежде, чем любой из твоих собратьев по профессии. Как всегда, между прочим.
Лон фыркнул:
— Я не могу заставить Хоббса встречаться с тобой, хотя готов передать ему твое пожелание.
— Может, я ему сам позвоню?
— Нет, черт подери. Думаю, что он сегодня на месте. Загляну в его кабинет и скажу, чтобы он с тобой связался.
Не успел я поблагодарить Лона или хотя бы сострить напоследок, как в трубке послышались короткие гудки.
Телефон и адрес Франклина Отта я отыскал в справочнике — «Литературное агентство Отта» располагалось на Восточной Пятьдесят четвертой улице.
— Отбываю в волшебный книжный мир, — игриво известил я Вульфа, вставая и устремляясь к двери. Вульф даже головы не поднял.
Агентство Отта размещалось на четвертом этаже довольно невзрачного здания между Парк-авеню и Лексингтон-авеню, первый этаж которого занимал венгерский ресторанчик. Покинув кабину лифта, почти столь же громоздкого, как лифт Вульфа, и такого же шумного, я сразу увидел перед собой застекленную дверь с черной надписью «ЛИТЕРАТУРНОЕ АГЕНТСТВО ОТТА».
Войдя, я очутился в небольшой приемной с тремя креслами и столиком, заваленным журналами.
— Здравствуйте, могу я вам помочь? — послышался приятный голос. Принадлежал он вполне миловидной и круглолицей особе, этакой заботливой тётушке, с любопытством таращившейся на меня из-за раздвижной панели.
— Скажите, мистер Отт у себя?
— Он разговаривает по телефону, сэр, — прощебетала особа. — Как вас представить?
— Меня зовут Арчи Гудвин. Я служу у Ниро Вульфа.
— Ах да, знаменитый сыщик. — Меня удостоили доброжелательной улыбкой. — Мистер Отт знает, почему вы здесь?
— Передайте ему, что дело касается Чарльза Чайлдресса.
Улыбка стерлась с её лица, уступив место искреннему беспокойству.
— Да. Я понимаю. Одну минутку, мистер Гудвин. Присаживайтесь, пожалуйста.
Оставшись один и ещё памятуя о кресле для пыток, в которое меня усадила Патрисия Ройс, я предпочел сохранить вертикальное положение. Просмотрев несколько выпусков «Нью-Йоркера» и номер «Спортс Иллюстрейтед» с фотографией светловолосой гольфистки из Австралии на обложке, я уже совсем было заскучал, когда тетушка распахнула дверь и пригласила меня в святая святых.
— Мистер Отт ждет вас, мистер Гудвин. Сюда, пожалуйста, — с улыбкой прощебетала она.
Проследовав за ней по короткому коридорчику, я миновал открытую дверь, за которой успел разглядеть какого-то заморыша в чёрных подтяжках; бедняга с унылым видом разглядывал громоздившиеся на столе пачки бумаг. Следующая дверь вела в угловой кабинет, который, разумеется, занимал мистер Отт.
Выглядел кабинет небогато, хотя я и готов допустить, что слишком избаловался за годы, проведённые под крышей дома Вульфа. Если не считать пары окон с задёрнутыми шторами, стены были сплошь, до самого потолка заставлены стеллажами с книгами. Я, конечно, привык находиться в окружении книжных полок, но эти выглядели иначе, чем их собратья в кабинете Вульфа. Вместо привычных корешков книжных переплётов, здесь теснились бесчисленные папки, томики документов и пачки бумаги; все свободные щели были забиты бумагами. Не заметил я хоть мало-мальски свободного места и на столе.
— Гудвин, говорите? Что ж, я наслышан о вас. Присаживайтесь, — пригласил Франклин Отт, небрежно махнув рукой в сторону трёх расставленных перед столом стульев, а сам не отрываясь от какого-то документа в светло-коричневой папке. Был он весь тощенький и жиденький — от лица с туловищем до остатков соломенной шевелюры. Я уселся и стал наблюдать, как Отт заканчивает читать документ, постукивая по столу кончиком обгрызенного желтого карандаша. Наконец Отт покачал головой, закрыл папку и откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы на затылке.
— Давайте проверим мои дедуктивные способности, — провозгласил он, криво ухмыляясь. Из-за выдающегося кадыка его галстук в горошек забавно дрыгался в такт каждому произнесенному слогу. — Итак, некто, не знаю кто именно, но могу догадаться, нанял вашего босса, знаменитого Ниро Вульфа, расследовать смерть Чарльза Чайлдресса. Несомненно, этот некто подозревает, что Чайлдресс вовсе не покончил с собой, а пал жертвой преступного умысла. Безусловно, Ниро Вульф достаточно осведомлён и знает, что Чайлдресс был не на самой дружеской ноге с некоторыми людьми, среди которых один известный литературный агент. Говоря словами нашего бывшего мэра, «Ну как»?
— Неплохо, — одобрительно кивнул я. — Можете добавить ещё что-нибудь?
Отт засунул большие пальцы за ремень и пожал плечами.
— Нет, теперь ваш черёд. Я прочитал уйму детективных романов, но впервые вижу перед собой живого сыщика. Вы к каким относитесь — к сорвиголовам или интеллигентам?
— Понятия не имею, хотя и припомнить не могу, чтобы кто-то хоть раз обзывал меня интеллигентом. Давайте договоримся так: вы запишете нашу беседу, а по окончании сообщите свое мнение. Хорошо? Первый вопрос: сколько времени вы представляли интересы Чайлдресса?
