Росс Макдональд - Чисто семейное дело
— Но Том Макджи был виновен!
— Возможно…
— Так почему же вы убеждаете меня в обратном?
— Я просто пытаюсь разобраться. Дело в том, что убийство вашей сестры связано с гибелью Хелен Хагерти, и связующим звеном между этими двумя смертями служит Долли.
— Думаете, это она убила миссис Хагерти?
— Нет. А вы?
— Похоже, Крейн считает Долли подозреваемой номер один.
— Он вам это сказал?
— Дал понять. Он пытался выяснить, как я прореагирую на его намерение допросить Долли.
— И как же вы прореагировали?
— Уж и не помню… Я страшно расстроилась. Мы с Долли давно не встречались, она вышла замуж, не спросив моего совета… Вообще-то она всегда была доброй девочкой, но ведь люди меняются.
— Почему вы не позвоните Крейну и не попросите его на время выйти из игры? Долли сейчас необходимо деликатное обращение.
— Вы думаете, она невиновна?
— Я уже это сказал. Пусть шериф не протягивает к ней руки, если не хочет обмишуриться на следующих выборах.
— Тут я бессильна. Крейн занимает в округе более высокое положение, чем я… Извините, но сейчас, наверное, уже больше полудня, и вам давно пора ехать. К сожалению, я занята.
Мисс Дженкс проводила меня до веранды. Мне показалось, что на прощание она хотела сказать что-то еще, но в конце концов решила промолчать.
13
Парень за конторкой в «Отдыхе у моря» сообщил мне, что Алекс уехал куда-то вместе с пожилым мужчиной, недавно прибывшим в мотель на новеньком «крайслере». Красная спортивная машина моего клиента по-прежнему была на стоянке, да и ключей от номера он не сдавал.
Купив бутерброд, я перекусил в своей комнате, потом пару раз позвонил по телефону. Дежурный клерк п здании суда сказал, что материалы процессов до понедельника получить невозможно. Тогда я позвонил Джилу Стивенсу, адвокату Томаса Макджи. Юриста не оказалось дома: он катался на своей яхте в Бальбоа.
Я решил связаться с Джерри Максом, молодым адвокатом, защищавшим мою предыдущую клиентку миссис Перрин, и поехал к нему в контору, благо она располагалась в торговом районе совсем рядом с мотелем.
Джерри Макс был ка месте. Он оторвался от книги, которую штудировал, и поднял на меня настороженный взгляд своих умных карих глаз.
— Как там наша миссис Перрин? — спросил я.
— Я не видел ее с самого суда, — отвечал Джерри. — И не рассчитываю на встречу. Бывшие клиенты всегда обходят меня стороной, поскольку я напоминаю им зал суда с его затхлой атмосферой.
— Со мной та же история. Ты сейчас свободен?
— Да. И не собираюсь впрягаться в плуг. Я обещал себе посвятить выходные самообразованию и не намерен менять свои планы из-за какого-то вонючего убийства.
— Значит, ты тоже слышал про мисс Хагерти?
— Само собой. Весь город только об этом и шепчется.
— Что именно ты слышал?
— Что какая-то студентка застрелила своего профессора. Забыл, как ее звали.
— Долли Кинкайд. Ее муж — мой клиент, а сама она сейчас в клинике под наблюдением врача.
— Шизанулась?
— Смотря, что под этим подразумевать. Однако положение не из легких, Джерри. Сомневаюсь, что ее признают умалишенной, но почти уверен: она невиновна.
— Пытаешься поймать меня на крючок? — подозрительно спросил он.
— Да нет, просто мне нужны кое-какие сведения. Что ты думаешь о Джиле Стивенсе?
— Это наш местный голова. Попробуй подцепить его.
— Он уехал. Какого ты о нем мнения как о юристе?
— В нашем округе нет лучшего защитника по уголовным делам. Он знает законы, чувствует настроение присяжных. Немного старомоден и театрален, но умеет давить на эмоции. Не припомню, чтобы он проиграл хоть один серьезный процесс.
— Было такое дело. Лет десять назад он защищал некоего Томаса Макджи, которого судили за убийство жены.
— Это было до меня.
— Долли Кинкайд — родная дочь Макджи. Она была главным свидетелем обвинения, когда его судили.
Джерри присвистнул.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря о трудном положении. Кто ее лечит?
— Годвин.
Он вытянул пухлые губы.
— Да… с этим надо держать ухо востро.
— Почему?
— Годвин — умнейший малый и не скрывает этого. Кое-кого злит его компетентность в вопросах судебной психиатрии: неприятно ведь, когда с тобой разговаривают как с сопляком, хотя ты — верховный судья. А Годвин именно так и делает, дает всем понять, что он — мэтр.
— Я не могу диктовать ему линию поведения.
— Но можешь предупредить адвоката этой девицы.
— Все было бы гораздо проще, согласись ты быть адвокатом, — предложил я. — Мне не удалось сегодня встретиться с ее мужем, но он должен послушаться моей рекомендации. Между прочим, он из состоятельной семьи.
— Дело не в деньгах, — холодно сказал Джерри. — Просто я хочу провести выходные за книгой.
— Да, неудачное время выбрала Хелен Хагерти, чтобы умереть.
— Это дело как-то затрагивает твою персону?
— Что, если да?
— Ну ладно, ладно, что я должен сделать?
— Пока просто будь наготове.
— Ты сможешь найти меня здесь. Вечерами звони домой, аппарат ответит, где я.
Я поблагодарил Джерри, вернуся в мотель и позвонил своей секретарше в Голливуд. Эрни Уолтерс оставил ей свой номер, и я тут же заказал разговор с Рино. Самого Эрни в конторе не оказалось. Ответила мне его компаньонка Филис, бывшая по совместительству еще и женой.
— Господи, Лью, когда я тебя увижу? — защебетала она в трубку. — Иначе как по телефону с тобой и не поговоришь.
— Может быть, сегодня-завтра, — ответил я. — Если Эрни уже прижал к ногтю владельца машины.
— Пока нет, но он отыскал какую-то Салли Берк. Она живёт в Рино и утверждает, что автомобиль принадлежит ей, но был угнан двое суток назад. Эрни, правда, в это не верит.
— Почему?
— Интуиция. Кроме того, Салли не заявляла об угоне. А еще потому, что она путается с разными молодыми типчиками. Что, серьезное дело подвернулось?
— Двойное или даже тройное убийство. Я работаю в интересах одной юной леди, которая немного не в себе. Ее не сегодня-завтра могут арестовать, а я почти уверен, что она невиновна. Обиднее всего то, что я брожу в кромешной тьме.
— Впервые слышу от тебя такое признание. Слушай, Лью, а что, если я сведу дружбу с этой Салли Берк?
— Отличная мысль! Только помни; она и ее дружки могут оказаться опасной компанией. Вполне вероятно, что вчера они убили женщину.
— Ну, со мной-то им не совладать.
Повесив трубку, я услышал доносившийся из комнаты Алекса шум, подошел к стене и прислушался. Контактный микрофон был бы мне ни к чему: двое за стеной препирались на повышенных тонах. Незнакомый мужской голос отчаянно убеждал Алекса все бросить и немедленно вернуться домой.
Я постучал в дверь, и в коридор вышел мужчина примерно моего возраста, седой, приятной наружности, с узким лицом, светлыми глазами и упрямым подбородком задиры. Он взял с места в карьер, даже не поинтересовавшись, кто я и откуда.
— Меня зовут Фредерик Кинкайд. Вы не имеете права приставать к моему сыну. Он никак не связан с этой девкой и ее преступлениями: она окрутила его обманным путем, и их брак просуществовал меньше двадцати четырех часов…
Алекс потянул Кинкайда-старшего за рукав.
— Пап, это мистер Арчер.
— Вот как? Стало быть, это вы втянули моего сына в грязную историю?
— Напротив. Он нанял меня.
— А я вас увольняю!
— Давайте спокойно все обсудим, — предложил я и, протолкавшись в комнату, сел на стул у стены. — Что тут произошло, Алекс?
— Папа услышал про меня по радио, позвонил шерифу и узнал, где я. Мы только что от Крейна. Он нашел пистолет, из которого стрелял убийца.
— Где?
— Там, куда она его спрятала! — загремел Фредерик Кинкайд. — Под матрацем в сторожке!
— Вы видели его?
— Конечно. «Смит-Вессон» тридцать восьмого калибра с рукояткой, отделанной орехом. Старый, но в отличном состоянии. Судя по всему, она купила его в комиссионке.
— Так считает полиция?
— Шериф говорит, что это вполне возможно.
— Откуда он знает, что револьвер принадлежит Долли?
— Но ведь оружие нашли под ее матрацем! Кто еще мог его туда положить?
— Да всяк, кому не лень! Алекс, сторожка была открыта прошлой ночью?
— Когда я приехал — да.
— Оставьте моего сына в покое! — закричал папаша. — Он не имеет ко всему этому ни малейшего касательства.
— Не обманывайте себя. Алекс — муж Долли.
— Их брак недействителен, и я намерен аннулировать его.
— Ничего не выйдет.
— А это уже не ваша забота!
— В какой-то степени и моя. Брак Алекса — свершившийся факт, и ваш сын не намерен идти на попятную.
— Он сам хочет развода.
— Не верю.
