Авторская редакция - Опция поиска. Книга четвертая из серии «Сказки мегаполиса»
это тем, что толк от козы она почувствовала, и толк весьма значительный, в связи
чем и надобность в частых процедурах отпала, да и животное необходимо беречь,
чтобы не истаяло от частых энергетических потерь.
Про энергетические потери – это Нинка зря. Чего-чего, а энергии этой рогатой
шельме не занимать, как впрочем и хулиганств всяческих. Как будто нечистый толкал
Майину в лохматый бок, науськивая на проказы. Проказит коза, а Тугрику достается.
Любовь Матвеевна до сих пор вспоминала с содроганием происшествие
двухнедельной давности, когда Майка, пытаясь протиснуться в обнаруженный ею
лаз, застряла под забором, отгораживающим участок Любови Матвеевны от угодий
Петуховых. А лаз проделал Тугарин, однако, понятно, что рыл его под себя, то есть
лаз был весьма неглубоким. Хорошо, что Петуховых в тот день не было на даче.
Костику, внуку, пришлось через забор перелезать, чтобы высвободить
паршивку. Видать, соблазнилась капустными всходами, когда, не подумав,
ломонулась следом за юрким шнауцер-терьером. Морду она пропихнула, ноги
передние, а заднюю часть приплюснуть как следует не смогла. И обратным ходом
вылезти не получалось, рога мешали, цепляясь за кромку забора.
Блеяла коза дурниной. Любовь Матвеевна, услышав надрывные рулады, даже
с испугу решила, что переехал чудовище пополам трактор, который разъезжал в тот
день по поселку, собирая в прицеп строительный мусор с нескольких дачных
участков, где новые господа затеяли строить палаты.
Но все оказалось не так трагично, хотя и не безболезненно. Костик, перелезая
через забор, штаны не продрал и локтей не оцарапал, но насмерть перепуганная
Майка тяпнула его за палец вполне по-собачьи, когда он принялся вправлять ее
рогатую морду в узкий лаз, пытаясь придавить ее башку поближе к чернозему и
развернуть по часовой. Он впихивал козу обратно, а Любовь Матвеевна с той
стороны забора тянула козу на себя, ухватив ее за задние копыта, а возбужденный
происшествием Тугарин скакал по грядкам Петуховых и заливисто лаял, ломая
сочную ботву моркови и свеклы, которой Майина тоже бы не побрезговала.
Потрепанную и злую Майку снова заперли в загон у сарая, где она пробудет
ровно столько, сколько ей не надоест.
Перепрыгивает, шельма, со свистом перепрыгивает, и ничего тут не
поделаешь. Поначалу Любовь Матвеевна ее веревкой к колышку привязывала, но
быстро поняла, что смысла нет. Перегрызает коза веревку или выдирает с колышком.
В сарае день и ночь животное держать совесть не позволяет. А сажать рогатую
торпеду на цепь, аки пса сторожевого, не позволяет Нинка, да и самой Любе это
неприятно.
Хорошо еще, что соседи с юмором все воспринимают. Тут ей пока везет. Любе,
в смысле, везет, не козе. Козе что, козе на все начхать.
А Тугрику тогда досталось газетой по шерстяной заднице. Ему было строго-
настрого велено больше под соседей не подкапываться и Майину на хулиганства не
толкать. И вообще, он же сторож, мог бы и присмотреть за козой. На сей выпад
Тугарин явно оскорбился, дав понять, что он не сторож, а охотник и уж тем более не
козий пастух.
И теперь вместо того, чтобы варить смородиновое варенье или отдыхать в
тенечке с книжечкой, Любови Матвеевне приходится целыми днями присматривать за
беспокойными подопечными, чтобы опять чего не начудили.
Хотя смородины в этом году уродилось не очень. Да и откуда ей взяться,
смородине, если пес на кустах развешивает Любины панталоны, а вырвавшаяся на
свободу коза хрустит несозревшими ягодами, не брезгуя побегами?
Любовь Матвеевна вошла в загон с тазиком на бедре, Майина простучала
копытцами, подбегая к хозяйке.
Конечно, это тетя Люба ее хозяйка, а вовсе не та, похожая на жердь, бабка,
которая наезжает лишь по выходным и то лишь за тем, чтобы нудно и свирепо
молчать, сидя на корточках напротив, и сверлить Майину фанатичным взглядом,
перепрыгивая с одного ее глаза на другой.
А эта – ничего, кормит, добренькая. Надо ей намекнуть, что та бабка Майине
надоела, пусть прогонит. А то Майка хоть и терпеливая коза, но лопнет терпение, и
припустится она по лесным буеракам от этой зануды подальше. Или боднет
хорошенько. Бодаться она умеет.
Хозяйка поставила перед Майкой тазик с силосом, налила в другой тазик воды
из пластиковой бутылки, а потом покопавшись в кармане фартука, извлекла на свет
оранжевую сочную морковку. Майина сунула рыльце ей в ладонь.
«Морда козья!» – услышала Лера возмущенный фальцет, донесшийся со
стороны соседнего участка. Значит, опять коза Майина боднула тетю Любу под
коленки на выходе из загона. Вероятно, ждала две морковки, а получила одну.
Хорошо еще, что острые рожки парнокопытной Любовь Матвеевна
обезопасила, надев на них куски садово-огородного резинового шланга ярко-
бирюзового цвета. Поначалу Майина пыталась избавиться от аксессуара и
предпринимала попытки идиотский кембрик с рогов стащить, но сходу у нее это не
получилось, а по прошествии времени с ощущениями коза сжилась и бунтовать
перестала.
Прикольное существо. Хотя соседскую козу Лера не любила. Вернее,
относилась к ней индифферентно, не утруждаясь строить умильную физиономию при
появлении в поле зрения этого условно домашнего животного.
Лера, загнала Миху в гараж, проверила замок на воротах, а потом поднялась
по ступенькам крыльца и вошла в свой обожаемый дом. Распахнула дверь настежь,
чтобы впустить внутрь вкусный вечерний воздух. Прошлась босая по комнатам,
распахивая створки окон и на ходу здороваясь с домом.
Кто-то громко затопал по крыльцу.
– Лер, ты что ли прикатила?
С голым торсом, в клетчатых бермудах и кроссовках на босу ногу в дверном
проеме возник сосед Костик, долговязый и тощий внук Любови Матвеевны. Костику
года двадцать два, и он учится в институте. В педагогическом, что ли. Сейчас у него
каникулы. Если, конечно, хвостов не нацеплял. Нормальный, в принципе, пацан.
Вредный, конечно, но Лера с этим уж как-нибудь справится.
– Кто же еще?.. – буркнула Лера, мельком взглянув в сторону гостя.
– Лер, сигаретки у тебя нет? У меня кончились, – ничуть не смутившись тем,
что соседка явно не в духе, жизнерадостно прогрохотал Константин.
– Посмотрю. Есть, конечно.
Лера подошла к вешалке, пошарила в дорожной сумке, брошенной на
скамейке под куртками и дождевиками. Извлекла пачку и протянула Костяну.
Тот вытряхнул одну, сунул в рот и вернул пачку Лере. Похлопал по штанам,
ища зажигалку. С сигаретой в зубах, пропыхтел просительно:
– Дай зажигалочки, а?
Они пристроились для перекура на ступеньках крыльца. Говорить Лере ни о
чем не хотелось, а вот Костик, напротив, фонтанировал.
– Чего одна? Лёню куда дела? – спросил он, примеряясь поднести огонек к
сигарете.
– Работает Лёня, – кисло сообщила Валерия и поторопила: – Давай уже,
прикуривай.
Когда ее накрыл приступ дурноты, как две капли воды похожий на тот, что
случился с ней вчера утром, Валерия, кажется, даже не удивилась. Она лишь
поспешно отложила сигарету и, отвернувшись от соседа, принялась торопливо
сглатывать горькую слюну. Блевать в присутствии бесцеремонного студента, который
данный факт не пропустит и непременно тупо прокомментирует, ей не хотелось
категорически. Но тут она услышала надсадное Костиково кхеканье и резво
повернулась на звуки. Костик, перегнувшись вбок от ступенек, отплевывался и
откашливался, в промежутках восклицая: «Что за хрень?».
– Ты чего? – спросила Валерия с напряженным интересом. – Съел что-нибудь?
– Фиг его знает, – отдышавшись, пропыхтел Константин. – Вроде ничего такого.
Да ты не парься, сейчас пройдет. Мы эту хрень сигареткой простерилизуем.
С этими словами он под пристальным взглядом Валерии вновь глубоко
затянулся, и тут его накрыло. Хорошо, что успел добежать до хозблока и завернуть за
угол, и уже там, в тесном промежутке между забором и стенкой сарая, дал волю
возмущенному организму. Когда растерянный и помятый он вернулся к крыльцу, Лера
уже поджидала его с кружкой холодной воды.
Костян плюхнулся на ступеньку и взял кружку. Отпил половину, вытер тыльной
стороной ладони губы. А Лера стояла над ним и задумчиво вертела в руках
сигаретную пачку. Потом неожиданно скомандовала:
– Надо кое-что проверить. Пошли в дом.
Костик вяло приподнял зад от ступеньки и с кружкой в руке двинулся следом.
На кухне Лера торопливо хлопнула по выключателю, зажигая верхний свет, а
потом сбегала за настольной лампой на мансарду. Распахнула створку шкафчика и
достала с полки одноразовую тарелку. Вытащила из пачки сигарету и выложила ее на
пластиковый кругляк. Костик, по обычаю, собрался сказать что-нибудь остроумное,
