М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
— Ну, вы понимаете, это была репетиция. Нужны же танцы, живые картины, небольшие шоу… да-да, реклама. Взгляните, вот. И вот. И еще вот. Записать на…? Прекрасно, в десять часов мадемуазель графиня будет вас ожидать.
На лестнице послышались шаги: это уходил клиент. Ничего такой, даже, кажется, симпатичный. Русская графиня инкогнито подхватила горшок, побежала в комнату компаньонов и высунулась в окно. Но прежде, чем она успела толком рассмотреть своего будущего клиента, из соседнего окна просвистел мертвый шпиц.
Прохлаждавшаяся под окнами гулящая с руганью отскочила. Послышался галоп с лестницы: Д.Э. Саммерс, искатель клиентов для борделя, спешил ретироваться, пока его опять не заставили гонять уличных девок.
— Изверг! — завопила Ширли.
Ей ужасно нравилось это слово, которое велели произносить вместо обычных ругательств.
Ответом был приподнятый где-то на самом углу цилиндр.
Но не успела графиня инкогнито высказаться по этому поводу, как все переменилось.
Теперь Д.Э. Саммерс бежал в обратную сторону. За ним, подобрав юбки и ругаясь, неслись четыре уличные. Ширли выругалась, прицелилась старательно и выстрелила несколько раз. Д.Э. споткнулся на полушаге.
— Ой! — вскрикнула графиня и спряталась.
Преследовательницы, очень довольные, расходились, мотая юбками и обмениваясь комментариями через улицу. Директор заведения прихромал обратно к дверям.
— Сто раз просил: не вмешивайся!
— Я как лучше хотела!
Д.Э. отпихнул виноватую Ширли и пополз вверх по лестнице, обтираясь плечом о стену.
Шипя сквозь закушенную губу, он сел прямо на ступеньки. По штанине расплывалось кровавое пятно.
— Просил же! — Д.Э. схватился за раненую ногу. — Не ну, а не лезь! Дура ты конопатая, а не графиня!
Пока Ширли бубнила извинения, сверху прошуршала юбками Ида. Барышни помогли шефу подняться.
— Я же обещала, что буду палить в них из окна, — конфузилась Ширли. — Ну, промахнулась. С кем не бывает.
— В кого ты попадаешь — известно наперед, — хмыкнул, тоже спускаясь, Дюк. — Ну-ка, дамы, подержите дверь и отойдите. Я сам.
Он довел компаньона до их комнаты и усадил на кровать.
— Слушай, — М.Р. Маллоу прищурился, — а из девчонки выйдет неплохой стрелок. Такая кучность выстрела!
Это был второй раз, когда русская графиня инкогнито открывала стрельбу. Несомненная удача: пали она с более близкого расстояния, убила бы наповал.
— Лучше бы в руку, — пожаловался Джейк. — У меня и так нога болит. С прошлой недели еще.
— Как — болит? — возмутилась, входя, Ширли. — Ты же говорил, ерунда!
— Немного! — оправдался Д.Э. — Совсем чуть-чуть!
— Сейчас посмотрим, — спокойно сказал Дюк. — Снимай штаны.
И тут же бы схвачен за руки.
— Прелестно, — не смутился М.Р., и, со своей стороны, покрепче взялся за запястья компаньона. — Барышни, приступайте.
— Нет-нет-нет! — взмолился искатель приключений.
— Да-да-да! — сказал компаньон и бессердечно заржал.
— Соседка, — Ширли расстегнула пуговицы его брюк с одного бока, Ида — с другого, и шеф остался в подштанниках, — опять принесет счет за свои герани!
Д.Э. протестующе замычал и рванулся на волю, но его держали втроем, бегается со спущенными штанами плохо, и пришлось сдаться.
— И за катце! — добавила Ида, которая сочувствовала соседской кошке.
Она открывала склянку с йодом, держа ее на безопасном расстоянии от желтых юбок и голубого корсета.
— У меня кончились патроны, — опять наябедничала Ширли. — На прошмондовок растратила. Которые вас по улице гоняют.
— Патроны! — возмутился Д.Э. Саммерс, нервно наблюдая за Идой. — Ну и сходите в лавку!
— Сами идите!
— Не командуй, кошачья убийца!
— Она сама свалилась! — заголосила графиня и от горя наступила в горшок. — Я вообще тут не виновата!
— Согласен! — говоря это, Д.Э. пытался отодвинуть руку Иды с йодом. — Увидела тебя в окне и сдохла на месте!
— Это она тебя увидела, — парировала Ширли. — И со смеху сдохла.
— Это она еще долго держалась, — вставил Дюк.
— Как он от них скакал! — поделилась Ширли. — Я сама со смеху еле жива осталась.
Д.Э. хотел ответить, но увидел каплю, вот-вот собиравшуюся пролиться с края склянки на рану. Взглянул жалобно в глаза Иды. Та непреклонно покачала головой и тут же выругалась: обляпалась йодом по самые локти.
Следующие несколько реплик Д.Э. были и однообразны чрезвычайно, и неприличны, так что мы их здесь приводить не будем.
Компаньон издевался. Барышни успокоительно шипели.
— Все, все, майн кляйнер, все! — Ида дула на ранку. — Все-все-все! Совсем не страшно! У тебя просто оторвайт кусок мяса.
— Это чернота от слез! — сказала Ширли, с графским терпением дождавшись, когда подруга закончит дуть и утешать, а утешаемый — подвывать сквозь зубы.
— А? — воскрес Д.Э. — Опять от слез?
— Да! — закричала русская графиня инкогнито, не особенно умело заламывая руки. — Вы монстр, бурбон, чудовище!
Горшок вылетел в окно и, судя по глухому стуку, в кого-то попал. Послышалась ругань. Судя по дальнейшим звукам, этот кто-то поднимался сейчас по лестнице.
— Сэр, — вышел ему навстречу Козебродски. — Вы пришли не вовремя. Все девки в бане.
— У нас баня есть? — шепотом спросил Дюк. — Или это общая? Почем там помывка, пять центов?
— Нет, конечно, — тоже шепотом ответила Ида. — Ни черта у нас нет. Одна ванна на всех, хоть сдохни.
Ширли высунулась в коридор.
— Он говорит, — докладывала она шепотом, — что так этого не оставит. Очень ругается.
Джейк, стеная и охая, натягивал штаны.
— Конечно, сэр, — донесся строгий голос Козебродски, — вы не можете этого так оставить. Немедленно верните горшок, который вы пытались присвоить!
— Вы у меня в тюрьму отправитесь! Это покушение на убийство! Полиция! Убивают! Здесь нелегальное заведение! Полиция!
— Ну, сейчас я ему покажу полицию! — разозлилась Ширли.
— Козебродски! — закричала она тем страшным голосом, которым распугивают обыкновенно детей, играющих в мяч прямо под вашим окном. — Куда вы подевали мой хлыст?
— Хлыст занят! — ответил ей голос с еврейским акцентом.
М.Р. Маллоу зажал рот компаньону. Оба осторожно выглянули наружу.
— Молчите, вы, чудовище в юбке! — закричал Джейк.
— В юбке! — всплеснула руками Ширли. — У меня нет даже юбки! Эти подонки общества разлили вино мне на платье! Меня здесь унижают! Держат в черном теле!
— Какова! — порадовался Дюк. — Не зря две недели воспитывали!
Ширли вышла и оглядела гостя со всех сторон.
— Нет, это невозможно, понимаете? Они вечно крадут мой хлыст!
И, повернувшись в сторону комнат, снова закричала:
— Эй, вы! Бездельники! Только бы убивать невинных людей! Назначьте, наконец, арендную плату этим флагеллантам!
Из окна было видно, как убегает жертва горшка.
— А, нет, он возвращается, — сказал Джейк.
Налетел на Ширли и взвыл: его толкнули в больное место.
— Вы же сказали, они все в бане? — запыхавшись, спросил джентльмен с ночным горшком, задирая голову под окном. — А кто же тогда вот эта особа?
Он показал горшком на графиню. Графиня спряталась.
— И кто кричал, что занят хлыст?
— Это не девка! — закричали компаньоны хором. — Это переодетый парень!
— Не слушайте их! — закричал откуда-то Козебродски. — Эти шлемазлы все время врут! А это девка! Дора! Мисс Дора Говизна — мы тут ее так называем!
— А хлыст забрали джентльмены средних лет! — продолжал он. — У них связи! Они в десятом номере!
— Маркс и Энгельс! — добавил Джейк, который ходил в уборную с лампой: почитывал «Европейский журнал», забытый кем-то из клиентов.
— Чарльз и Дарвин! — поправил Дюк, который не одобрял теории марксизма.
— Как? — поразился джентльмен с ночным горшком, который так и держал, забывшись, в руках. — Они тоже все евреи?
— Да! — продолжал в окно Дюк. — И члены масонский ложи! А вы что думали?
— А этот, который кричит?
— Кричит мистер Дарвин. У них сегодня заседание. И у него истерика.
— От чего у него истерика? — спросили снизу.
— Зануда! — возмутился Джейк.
И заорал в окно:
— От эволюции!
После этого господин с ночным горшком убежал уже без оглядки.
Клиенты сползались, как мухи. Бордель трясся — ночью от веселья, днем — от перестрелок и перебранок с конкурирующими компаниями с соседних кварталов. Козебродски от радости напивался каждый вечер и до смерти надоел всем своим бормотанием об успехе, который, без всяких сомнений, ждет заведение в самом недалеком будущем. Его высокая трепещущая фигура попадалась вам то в коридоре, то в комнате Ширли, нервируя Д.Э. Саммерса, то металась туда-сюда по улице, как репей прицепляясь каждый раз, когда вы оказывались в поле зрения, то внезапно вырастала перед вами, когда вы выходили из собственной комнаты, — короче говоря, Д.Э. Саммерс предложил потихоньку столкнуть фотографа в провал в комнате Иды. Дюк возразил, что пьяным и дуракам везет, а поэтому шансов убиться у фотографа дважды никаких, и жертву зеленого змия просто то и дело отодвигали в сторону, как, скажем, буфет, если бы только тот смог ходить.
