Чарлз Вильямс - Сооруди себе рыжий парик
— Где машина? — спросил я.
Что-то явно не давало ему покоя. Это было видно по его горящим безумным глазам и по тому, как дрожали его руки, когда он провел ими по губам.
— Кто вы? — спросил он. — Что вам надо?
— Машину. Я ведь достаточно ясно сказал.
В них обоих было что-то странное, и, когда я присмотрелся к ним, мне стало ясно, что это брат и сестра. Он был выше и намного моложе, вероятно, ему было не больше 21–22 лет. Оба были чертовски привлекательны, и оба чертовски опасны.
— Живым вы отсюда не уедете, — сказал парень. — Я ее убью и вас тоже.
Я направил на него пистолет.
— Вставайте!
Он чуть помедлил, глядя на меня, затем встал. Она продолжала сидеть.
Я схватил ее за руку и заставил подняться. Концы красных ногтей потянулись к моему лицу. Я оттолкнул ее руку и ударил ее. Она отшатнулась к брату, и он удержал ее.
— Если она не желает идти, несите ее, — сказал я.
Он посмотрел на пистолет.
— Куда?
— К дороге. Я же вам сказал, что мне нужна машина.
Она презрительно посмотрела на брата.
— Ты боишься этого подлеца?
— Что я могу сделать? — ответил он. — У него пистолет.
— Кончайте, — сказал я, — ссориться будете в другой раз.
— Как вы поступите с миссис Батлер? — спросила она.
— Удочерю ее. Я без памяти в нее влюбился.
— Видно, вы не знаете, с кем связались. Ее ищут в связи с убийством. Она убила своего мужа.
— Это моя забота, — сказал я. — Отправляйтесь к машине.
В злобном молчании, не глядя на меня, она шла впереди по песку. Немного не доходя до холма, я увидел машину. Она стояла в кустах — та самая машина, в которой девушка подъезжала к дому.
— У кого ключ? — спросил я.
Она молча и с ненавистью смотрела на меня.
У нее не было сумки, значит, не было и ключа. Я посмотрел на брата.
— Ну, где ключ?
Парень достал из кармана ключ.
— Вы сядете за руль, — сказал я, — а куколка между нами.
Мы сели в машину и выехали на дорогу.
— Спускайтесь с холма и подъезжайте к дому, — сказал я. — И без фокусов.
Она повернулась и посмотрела на меня. Лицо ее было очаровательно.
— Грязный подонок! — сказала она.
Я потрогал ее ногу.
— Ну, как насчет Гиллеспи, крошка? Вы нашли его?
Глава 9
Мы остановились около дома. Я вышел.
— Пошли в дом, — приказал я.
Мы поднялись по лестнице на веранду. Я услышал, как Маделина Батлер отодвигает засов: она, наверное, увидела нас из окна.
Дверь открылась, и блондинка вошла в дом, братец за ней. Я держался позади и ослабил внимание, и тогда их номер чуть не прошел.
С диким криком парень ворвался в дом, а блондинка попыталась запереть дверь перед моим носом. Я в последний момент успел засунуть ногу, рванул дверь и тоже влетел внутрь. Блондинка пошатнулась и упала. Я чуть было не споткнулся о нее.
Братец сцепился с Маделиной, и они покатились по полу. Она дико сопротивлялась, но молчала, а он издавал жуткие вопли.
Я сунул пистолет за пояс и круто рванул парня. Он не отпускал ее, тогда я ударил его. Он повернул голову набок, наконец отпустил Маделину и удивленно уставился на меня. Я снова ударил его и расшиб об него руку. Он встал, пошатываясь, словно не мог решить, куда падать, тогда я схватил его и снова стукнул. Он растянулся на полу рядом с блондинкой. Я пощупал руку. Она болела и распухла, но кости, видимо, были целы.
Маделина встала. Ее волосы были страшно растрепаны, глаза блестели как льдинки. Она подошла ко мне. Сначала и не понял, что у нее на уме. Но потом почувствовал, что пистолет у меня медленно выскальзывает из-за пояса. Я схватил ее за руку и оттолкнул.
— Прекратите безумствовать, — сказал я. — Сядьте.
Казалось, она не слышала, тогда я силой усадил ее на стул возле стола. Двое других встали на ноги, братец кашлял, а блондинка была очень бледная, глаза ее сверкали.
Я указал на стулья в другом конце комнаты.
— Идите и садитесь там, — распорядился я. — У меня пет желания разбивать о вас свои руки. Теперь я воспользуюсь пистолетом.
У парня дрожали губы, слезы текли по лицу.
— Я убью ее, — повторял он, — я убью ее.
— Тихо! — прикрикнул я и снова указал на стулья.
Они сели.
Я поставил стул между ними и Маделиной и сел на него. Откинувшись назад, я положил пистолет на колени и закурил сигарету.
Вдруг в комнате стало очень тихо, так тихо, что я слышал собственное дыхание. И тут раздался голос блондинки.
Она так крепко вцепилась в край стола пальцами, что они побелели вокруг ногтей. Жила на шее напряглась, а ее голос был похож на горячий шепот.
Она говорила не переставая. Маделина разглядывала ее с любопытством и брезгливостью, словно кучу дерьма. Когда наконец блондинка замолчала, чтобы набрать воздуху, Маделина сказала:
— Вы грязная маленькая крыса.
Но блондинка закончила свою болтовню и молча уставилась на нее, затем спросила меня:
— Что вы собираетесь с ней делать?
Я промолчал.
— Дайте мне пистолет, — умоляла она, — только на пять секунд. Дайте мне пристрелить эту ведьму. Я отдам вам его обратно. Вы можете убить меня или передать в руки полиции, но прошу вас, дайте мне пристрелить ее.
— Успокойтесь, — сказал я, — а то у вас заболит живот.
— Что вы с ней сделаете?
Маделина Батлер закурила сигарету и смотрела на нас сквозь дым. Парень сидел согнувшись и молчал.
— Мы возьмем вашу машину и прокатимся, как только стемнеет. Если вы не имеете ничего против.
— Сколько она вам платит?
— Кто сказал, что она мне платит? — спросил я. — Я делаю все из чистой симпатии.
— Сколько?
— Кончайте, — сказал я. — Цену вы все равно не угадаете.
Блондинка повернулась к брату.
— Слышишь, Джек, слышишь? Эта грязная баба даже не слушает нас. Мы говорим и говорим, а ее это будто не касается.
— Кончай! — сказал он.
— Она тебя один раз уже одурачила и будет дурачить дальше.
— Закрой пасть!
Но она не умолкала.
— Возьмись наконец за ум. Неужели ты все веришь ей? Неужели ты все еще не понял, что это за грязная баба?
Он ударил ее по лицу, и она наконец замолчала.
Я посмотрел на часы. Было начало второго. Мы могли тронуться в путь, только когда стемнеет. Значит, мне придется сидеть здесь, по меньшей мере, шесть часов и следить, как бы эти трое не сцепились.
Я устал. Уже тридцать часов я не смыкал глаз, а впереди был длинный день и долгая ночь. Я задавал себе вопрос, удастся ли нам вернуться в Маунт Темпл и войти в дом не попавшись. На улице в чужой машине пас вряд ли остановят, но с домом дело будет обстоять иначе. Он наверняка под наблюдением.
Я встал и указал на дверь кладовой.
— Идите туда, — приказал я.
Проходя мимо, они уставились на меня.
— Ничего с вами не случится, если вы посидите здесь, — сказал я. — Я крикну, когда мы будем уезжать. Но, если вы попробуете выйти и снова напасть на миссис Батлер, расправа будет короткой. У меня и без вас слишком много забот.
— На вашем месте на деньги я бы не стала рассчитывать, — сказала блондинка.
— Это уж моя забота.
Она задумчиво посмотрела на меня, потом вдруг рассмеялась. Смех был очень холодный.
— Вы вспомните о моих словах. Вам еще неясно, с кем имеете дело. Смешно, но одна мысль пришла мне в голову. Это очень смешно.
— Что за мысль?
— Не имеет значения, уедете ли вы отсюда или нет. Все равно один из вас убьет другого.
Я молча закрыл дверь, снова сел на стул и закурил сигарету. Маделина тоже сидела.
— Вам нужно прилечь и немного поспать, — сказал я.
— Сейчас слишком жарко, — возразила она.
— Как хотите, — сказал я, — но сегодня ночью вам вряд ли удастся поспать.
Она пренебрежительно улыбнулась.
— Вы совсем не боитесь ехать туда? — спросила она.
— Нет, — ответил я. — Мы поедем туда.
— Деньги очень много для вас значат?
— Не знаю, — ответил я. — У меня их совсем нет.
— Надеюсь, вы будете с ними счастливы. Между прочим, вы мне так и не сказали, как вас зовут на самом деле.
— Действительно, — согласился я. — Я совершенно забыл об этом.
Время тянулось бесконечно. В доме была угнетающая жара.
Я немного задремал сидя, а когда открыл глаза, то увидел, как дверь кладовой медленно открылась и блондинка выглянула из нее.
— Убирайтесь, — сказал я, и дверь закрылась.
За ее домом определенно наблюдают. Возможно, нас арестуют или убьют, если мы попытаемся удрать.
Наконец солнце зашло, и на улице стало темно. Я встал. Маделина Батлер сунула сигарету в гору окурков в пепельнице и посмотрела на меня.
— Наденьте халат, — сказал я. — Мы можем теперь ехать.
— Отлично.
Мне пришла в голову мысль.
— Как вы думаете, подойдет вам платье этой блондинки?
