Леонид Словин - Из хроники кладбища «Шмерли»
— Мне плохо слышно! Простите, с кем я разговариваю?
— У телефона Влада Вайнтрауб! Кто это?
— Извините, я неправильно набрал номер. — Денисов повесил трубку.
Он едва не спросил ее:
«Вы живы?! Кого же приняли за вас Лида-Зельда и Полина, когда они смотрели фотографию погибшей? Может, у вас есть двойник?»
Когда он садился в машину, Богораз внимательно взглянул на него, но ничего не сказал: вероятно, пожалел о своей откровенности.
Доехали молча. Выходя, Денисов спросил:
— Работы много?
— В кафе? — Богораз тоже вышел. — Еще как! Перед приездом Рейгана всю ночь работали… — Догадался ли он о том, что Нейбургер обязательно расскажет Денисову про его ночное отсутствие дома в субботу? — Думали, кто-то из американцев обязательно захочет поесть кошерное…
Богораз поправил галстук. Лицо его было потным. Легко было представить, что он чувствует — выряженный в парадную финскую «тройку».
— А что? — Он снова держал себя заносчиво и в то же время растерянно.
— Я хочу еще раз встретиться.
Богораз качнул ватными плечами.
— Будете вызывать? Когда?
— Сегодня. Я позвоню.
В дежурке Антон Сабодаш сообщил Денисову последние новости:
— Семейка эта из Ворошиловграда… Кочетура Нина Максимовна, с ребенком, со стариком…
— Те, что уехали до обнаружения трупа?
— Да, уже засветились.
— Они в Москве?
— Они и не думали уезжать.
Говорили коротко: Антону должен был звонить дежурный по Управлению.
— Милиционер видел всю семью на Казанском… Пригласил пройти в отдел. Старик по дороге убежал. Пока бегал за ним — и жена, Кочетура, слиняла. Вместе с ребенком.
Расследуя, по существу, другое преступление — убийство Сусанны Маргулис, Денисов от многого отошел. Сабодаш это почувствовал:
— Областники впрягли тебя в свои дела…
— А что сама Кочетура? Конечно, она не жена…
— Сожительница. А его фамилия — Гринчук. Гринчук Андрей Николаевич. Четырежды судим. Был признан особо опасным рецидивистом.
«Розыск убийцы…» — написано было на ориентировке под стеклом.
— Прости… — Антон снял трубку.
Денисов глянул издалека на рабочие телевизоры, на их экранах непрерывно, все двадцать четыре часа в сутки шла прямая передача с мониторов, установленных на вокзале. Черно-белая толпа по-прежнему беззвучно текла вдоль залов, переливаясь на перрон. Один из младших инспекторов от нечего делать нажимал кнопки мониторов, искал сюжеты.
— Гринчук был когда-нибудь прописан в Московской области? — спросил Денисов, когда Сабодаш освободился. — В Видном, например?
— В Московской области? Нет.
— А сожительница его всегда жила в Ворошиловграде?
— Всю жизнь. Рабочая на комбинате. Характеризуется положительно…
Денисов пожал плечами.
— А та свидетельница из комнаты матери и ребенка… Мать-одиночка…
— Струева? В спецприемнике…
Антон чертыхнулся.
— А мамочки, которые видели, как он «тархун» принес?
— Оставили. Вдруг он начнет все отрицать? «Не был», «не знаю»…
Старший сержант в углу продолжал играть с мониторами. Внезапно он заинтересовался, подхватив изображение на экране, повел его дальше. Подумав, включил камеру под потолком.
Денисов подошел к телевизору.
Молодая девица на экране поправляла отстегнувшийся чулок, между черными ажурными чулками и трусиками виднелась белая незащищенная полоска.
— Что делает! — Старший сержант покачал головой. — В прошлый раз одна лифчик меняла. Обалдеешь! Девятый размер!
Денисов несильно за козырек надвинул ему фуражку на нос, пошел к выходу.
«Надо брать Богораза и ехать в морг. Если опознание повторится, узнать, есть ли у Влады Вайнтрауб двойники… Может, сестра?»
Он пошел к выходу.
— «К пребыванию в Москве президента Соединенных Штатов и его супруги…» — Милиционер, дежуривший у входа, вертел ручку транзисторного приемника. Увидев Денисова, он чуть приглушил звук.
— Все нормально? — Денисову захотелось его подбодрить.
— Порядок.
Он поднялся наверх к начальнику отдела. Кроме Бахметьева, в кабинете находился еще Королевский.
— Хорошо, что ты зашел! — Следователь прокуратуры распаковал сверток, который он перед этим завязывал. — Смотри! Участковому из первого отделения доставил дворник…
На столе перед Королевским, погруженный в целлофановый пакет, лежал новый туристический топорик. На лезвии были хорошо видны бурые пятна.
— Вполне может оказаться нашим… — сказал Королевский.
— Как он попал к дворнику?
— В контейнере лежал. На Кожевниках, тут рядом. Я направляю на экспертизу… — Королевский принялся снова осторожно заворачивать зловещую находку в газету.
— Что у тебя? — спросил у Денисова Бахметьев.
— Морг. Хочу показать труп. Кроме того, образцы одежды потерпевшей, я их так и не взял.
— Не боишься, что твои старушки на опознании могут сами отдать концы? — спросил Королевский.
— Я везу мужика… Богораза!
«Богораз», — записал Бахметьев. В конце каждого дня он отчитывался о проделанной работе перед Виловым, а тот докладывал начальнику управления.
— Как его имя-отчество?
— Михаил Михайлович. — Денисов собрался идти. — Он родился после смерти отца — в этом случае наследуется родительское имя…
— Теперь у нас в розыске свой специалист по этой самой науке. Еврейской…
— Антропонимике… — Королевский пригладил смолистую, аккуратно подстриженную шапку волос. — Науке о личных именах.
— Я поехал. — Денисов взглянул на часы.
Больничный коридор был пуст. Денисов прошел в дальний конец, нажал на звонок у двери. Богораз, шедший позади, перевел дыхание.
— Морг? — В голосе послышалась плохо скрываемая растерянность.
— Не приходилось бывать?
— Нет пока.
За дверью раздались шаги. Недовольный голос:
— Кто там еще?
— Милиция.
Дверь приоткрылась. Денисов увидел санитара в длинном резиновом фартуке.
— Санитарный час… — Он начал объяснять еще за дверью. Узнав Денисова, кивнул: — Для вас-то всегда открыто…
Одной рукой он придерживал дверь, в растопыренных пальцах были аккуратно размещены неполный стакан водки, кусок колбасы, огурец и дымящаяся сигарета.
— Насчет неопознанной с вокзала? Сейчас…
Он уже не мог остановиться: движения его были заранее запрограммированы; задумчиво опрокинул в рот остатки содержимого стакана, кинул вслед огурец и откусил колбасы. Сигарета продолжала дымиться. Санитар кончил жевать, сделал глубокую затяжку.
— Работы навалом… — Он удовлетворенно выпустил дым, но, увидев позади Денисова Богораза, сразу заволновался. -Товарищ пусть подождет. Тут надо добавить один штришок…
В громадном непроветренном помещении пахло формалином. За замазанными до верха окнами солнца не чувствовалось, словно на улице стоял осенний пасмурный вечер.
В помещении был и второй санитар. Не прекращая жевать, он включил воду, принялся обмывать из шланга длинные, в рост человека, столы.
Выпивка и закуска моментально исчезли.
— Одежда ее здесь? — спросил Денисов.
— Тут… — Санитар подал целлофан с вещами. — Родственник? — Он показал на дверь, запертую им на ключ.
— Не знаю пока.
Санитары быстро переговорили между собой:
— В ванной?
— В холодильнике, — второй санитар отключил шланг.
— Ладно! Я принесу…
Шум воды возобновился.
Пока Денисов аккуратно, ножницами, быстро выстригал образцы одежды, первый санитар ловко сбросил с одного из столов на тележку анатомический материал, повез в коридор.
Обратным рейсом он доставил тело погибшей.
— Пусть входит.
Санитар не стал перекладывать труп, оставил на тележке.
Его коллега отключил шланг. Потемневшие от воды, скользкие поверхности столов напоминали прилавки. На маленьком столике рядом с одним из них стояла приготовленная к работе пишущая машинка.
Денисов открыл дверь.
Стараясь глядеть прямо перед собой, Богораз подошел к каталке.
— Посмотрите, вам не приходилось никогда ее видеть? -спросил Денисов.
Осторожно, боясь нечаянно коснуться чего-либо, Богораз обошел каталку. Женщина была причесана, после туалета трупа страшные следы на голове и лице не очень бросались в глаза.
— Посмотрите внимательно, — посоветовал санитар, привыкший к процедурам подобного рода. — Зайдите сбоку. Вот отсюда. В профиль.
Богораз честно последовал рекомендациям.
Денисов собрал в конверт образцы — кусочки платья, бюстгальтера, чулок… Богораз ждал его, не решаясь двинуться. В углу секционной вновь послышался шум воды, второй санитар принялся мыть пол.
— Как? — спросил Денисов, подходя.
Богораз пожал плечами — казалось, немного еще и привычная независимость на грани заносчивости вернется к нему.
— Знаете, на кого она похожа? — спросил он.
