Сергей Мальцев - Соло для калаша
- Ой ли.
- Кто умеет, тот и в городе "капусту" рубит, это мы с тобой...
- Зато таких, как мы, раз два и обчелся, - парировал Гаркавый. - А шансов разбогатеть по-настоящему не меньше, - он вдруг подумал о Лене, и на душе стало как-то неуютно: ночная оргия показалась отвратительной и никчемной. - Слушай, давай съездим в церковь, - неожиданно предложил он.
- Что? - удивился Скитович.
- Посмотрим иконостас, утварь, - объяснил Гаркавый, - заодно со своей девушкой познакомлю.
- Интересно, оказывается, у него еще и девушка есть, - Скитович покачал головой, - по глазам вижу - грехи замаливать собрался.
- Да пошел ты!
- Я не в форме, - примирительно сказал Скитович, - голова - как чугун.
- А мы не сейчас, - Гаркавый посмотрел на часы, - поедем к обедне.
- Это во сколько?
- К двенадцати.
- В принципе я не против, - Скитович потянулся всем телом, - самому интересно...
- Хоть что-то полезное сегодня сделаем. Договорились?
- Договорились.
Без четверти двенадцать друзья подъехали к подъезду Лениного дома. Девушка уже ждала внизу. Скитович пригладил непослушные волосы.
- Я сейчас. - Гаркавый вышел из машины и, виновато улыбаясь, поцеловал Лену в щеку. - Привет.
- Привет, - ласково ответила она. - С чего это вы надумали в церковь?
- Ищем духовные корни, - слукавил Гаркавый. - Это ничего, что мать побудет одна?
- Ничего. Мы ведь ненадолго?
- Ненадолго, - успокоил он и увлек девушку к машине. - Идем, я познакомлю тебя со своим другом.
Скитович, как только парочка уселась в салон, расплылся в добродушной улыбке.
- Лена, - девушка дружелюбно сунула ладошку в его широкую пятерню.
- Дмитрий.
- Мы с Димкой в одном классе учились, даже сидели за одной партой, пояснил Гаркавый, - а теперь вместе работаем.
- Здорово, когда школьная дружба не обрывается вместе с последним звонком, - заметила Лена.
- Мы тоже так считаем.
Машина плавно двинулась с места.
В городе было три церкви, но богослужения проходили только в одной; две другие еще стояли в строительных лесах, оправляясь от складского советского прошлого. Выехав на центральную улицу, "жигуль" резво направился в старую часть города.
На автостоянке, раскинувшейся у церковного забора, было тесно. Новенькие иномарки и их более скромные российс кие сестры плотно жались друг к другу теплыми железными боками. Со стороны казалось, что делают они это даже с какой-то необъяснимой симпатией, не то что на оживленных городских улицах...
"Шестерка", потыкавшись то в один ряд, то в другой, остановилась рядом с роскошным "СААБом".
- Приехали, - Скитович заглушил машину. - Ну, кто тут крайний за опиумом? - несмешно пошутил он.
- Не богохульствуй, сын мой, - Гаркавый подал девушке руку. - Видишь, до чего может довести человека неумеренное увлечение атеизмом?
- Сам не лучше, - почему-то обиделся Скитович.
- Да, - Гаркавый притворно опустил глаза, - грешен... - он помог Лене выйти.
Протолкавшись сквозь плотный строй нищих на паперти, они остановились у входа в церковь. Из полуоткрытой двери слышалось стройное пение. Лена открыла сумочку и повязала голову платком. По тому, как она это проделала, Гаркавый догадался, что девушка здесь нб впервые.
- Значит, так: ставим свечки, я смотрю иконостас, потом немного потолкаемся и уходим, - коротко проинструктировал он спутников.
- А причаститься? - удивленно спросила Лена. - Как же без этого?
Друзья переглянулись.
- Не все сразу, - дипломатично начал Скитович, - то есть, я хочу сказать, что мы еще не вполне созрели...
- После того, как мать заболела, я часто здесь бываю, - сказала девушка.
- Помогает? - машинально поинтересовался Скитович и тут же осекся, напоровшись на злой взгляд друга. - Если что, мы подождем тебя в машине, поспешил он загладить свою бестактность.
Лена грустно улыбнулась:
- Во что-то же надо верить.
- Ага, - поспешно согласился Скитович и потянул на себя обитую зеленой жестью дверь.
Пение стало громче.
Гаркавый, пропустив спутников вперед, последним вошел в притвор. Было душно и многолюдно. Огромное паникадило, висящее посреди храма, торжественно мерцало множеством свечей. Гаркавый невольно сощурился и осмотрелся: мягкий полумрак по углам, до которого не дотягивался свет, его немного успокоил.
- Я вперед, - тихо шепнул он Лене и медленно двинулся к алтарю.
Певчие на клиросе пели "Единородный сыне". Гаркавый, раздвигая плечами молящихся, пробрался почти вплотную к амвону, не обращая никакого внимания на злобное шипение возмущенных старушек.
Огромный иконостас его поразил. "Вот где деньги!" - подумал он и на всякий случай вознес глаза вверх - что ни говори, а атеистическое воспитание было не столь уж надежной опорой. Немного освоившись, он полностью сосредоточился на иконах, расположенных перед ним в шесть рядов, или так называемых "чинах". Вся история христианства в библейских сюжетах предстала перед его взором. Он внимательно разглядывал каждый, пытаясь уловить особенности письма, композиционные решения, детали, сравнивая их в уме с тем, что уже приходилось видеть.
К своему удовольствию, он отметил, что способен отличить иконы, попавшие в иконостас недавно, от тех, что украшали его давно. Даже уровень мастерства иконописца, казалось, был понятен ему.
Тем временем царские врата открылись, и высокий священник в новенькой блестящей епитрахили со словами "со страхом Божиим и верою приступите" вышел на солею. В рядах молящихся волной пробежало легкое движение. Гаркавый внимательно рассмотрел дискос в руках батюшки, крест на его груди и осторожно попятился к выходу. По пути он несколько раз попытался обратиться к Богу с просьбой простить его прегрешения, но получалось как-то фальшиво и даже бестактно...
Скитович уже ждал его на улице.
- Насмотрелся? - иронично поинтересовался он.
- Да, - Гаркавый только сейчас вспомнил, что так и не поставил свечку. - А вы свечи поставили? - спросил он, в общем, не очень переживая об упущении.
- Поставили. За тебя тоже, грешник, - не удержался, съязвил Скитович.
- Молодцы, - Гаркавый, не обращая внимания на подтрунивающий тон друга, бросил взгляд на двери, из которых начал валить народ, - а вот и Лена...
Всю обратную дорогу Скитович блистал остроумием, Гаркавый молчал, держа в руках прохладную, мягкую ладошку девушки.
На следующий день выехали ни свет ни заря. До Германовичей было семьдесят километров, из них пятьдесят по гравийке.
- Мне Марина звонила, - без особой радости сообщил Скитович, спрашивала, когда увидимся еще. Как это я ей телефон выболтал?
- Для наемников это в порядке вещей, - не преминул съязвить Гаркавый.
- Хватит уже тебе! - обиделся друг. - Ну прихвастнул по пьянке, с кем не бывает...
Гаркавый вспомнил Аллу. Никакого влечения к ней сейчас он не испытывал.
- Да плюй ты на все, у тебя еще столько этих Марин будет... посоветовал он Скитовичу.
- Может, ты и прав, - Скитович прибавил газу, - наверное, у меня депрессия. После перепоя частенько бывает.
- Знакомое состояние... с недавних пор, - Гаркавый вновь подумал о том, что с каким-то необъяснимым упорством катится по наклонной плоскости.
"Утрата нравственных ориентиров", - тут же поставил он себе диагноз и откинулся на спинку сиденья.
Германовичи оказались довольно большим селом: с костелом и церковью. Как поведала пожилая говорливая женщина, у которой они расспрашивали дорогу, до войны в селении была немецкая колония, а еще раньше здесь жил граф Герман, именем которого оно и было названо. В двухэтажной графской усадьбе с высоким фигурным фронтоном и внушительными колоннами теперь находилась школа.
- Здесь что-то должно быть, - Гаркавый напряженно всматривался в окна плывущих мимо домов - сельчане имели обычай выставлять на подоконниках разные красивые безделушки, среди которых часто попадались статуэтки мейсенского фарфорового завода, в свое время во множестве завезенные советскими солдатами из поверженной Германии, - должно... - повторил он. Видел, какая огромная усадьба? Куда-то же все оттуда делось...
- Хватало и до нас умников.
- Кесарю кесарево, а слесарю слесарево, - философски заметил Гаркавый. - Смотри! - он ткнул пальцем в сторону вросшего нижними венцами в землю дома, на окне которого виднелось что-то наподобие канделябра. - Не иначе как по нашей части.
Машина скрипнула тормозами.
- Жди! - Гаркавый живо выскочил и, перепрыгнув через неглубокую канаву, направился к избе.
На подоконнике действительно красовался канделябр на шесть свечей. "Шесть по десять - шестьдесят долларов", - прикинул он в уме и заглянул в окно. Хозяев рассмотреть не удалось.
Гаркавый громко постучал в дверь.
- Есть кто дома?! - прокричал он в косяк.
- Кто там? - послышался из глубины сухой старческий голос.
Гаркавый решительно толкнул дверь.
В нос ударил кислый запах плесени и вареной в мундирах картошки.
