Инна Балтийская - Песочные часы Невидимки
Впрочем, скоро я пожалела об его уходе. Сцена ревности показалась бы милой детской игрой по сравнению с тем скандалом, который устроил мне Саша, вникнув в суть дела.
– Полина, ты в своем уме?! – Он чуть не плакал. – Ты хоть понимаешь, на что подписалась? Ну подумай, какой дурацкий план: девушка выходит с маньяком и садится в его машину. И лишь ПОСЛЕ этого ее догоняют! А если не догонят? А если маньяк убьет ее сразу же, как только она сядет в машину?!
– Да зачем ему сразу же ее убивать? – Я тоже чуть не плакала от усталости и расстройства. – Он же должен ее изнасиловать, живую!
– Он тебе об этом лично сообщил? Может, он кайф от самого убийства ловит! Может, он вообще импотент!
– Зачем бы он тогда похищал девушек? – из последних сил отбивалась я. – Убивал бы – и сразу выбрасывал их на улице, вместе с телефоном. Нет, он их где-то держит почти сутки. Может, и дольше. Пока только одну жертву нашли.
– Полина, ну пожалей хотя бы мать, если тебе меня не жалко, – умолял Саша. – Пропала девушка-опер, сильная и подготовленная. А ты все лезешь тигру в пасть!
– Девушка-опер, как ты выражаешься, сошла с ума от страха, – тихо сказала я. – В таком состоянии она не могла мыслить логично. И оказать сопротивление тоже не могла.
– Ты зато можешь! – в сердцах воскликнул Саша. – Пробегаешь сто метров – и за сердце хватаешься! Мисс Бонд нашлась!
– Саша, о чем мы спорим? – вымолвила я. – Ты же меня не первый день знаешь. Погибли моя сестра и моя тетя. Я не была с ними особо близка, но они мне – родные. Я уже влезла в это дело по самые уши. И потом – я себя виноватой чувствую. Веронику не нашла вовремя, Олесю не остановила…
Еще об одной, самой важной причине своей активности я промолчала. Рассказывать мелодраматическую историю о клятве у изголовья моей умирающей тетки мне казалось… слишком пафосным, что ли. Тем не менее я поклялась найти убийцу. И еще я чувствовала: призрак, или кто бы он там ни был, не оставит меня в покое. Но он может сломать сопротивление и увести за собой любую другую женщину, кроме меня. А я нажму вовремя на заветную кнопку. Меня ему не напугать до безумия, мы и не таких видали!
– Я пойду завтра на дежурство, – в сотый раз повторила я.
– Ладно, тогда я тоже пойду, – внезапно спокойно сказал Саша.
– Будешь где-то поблизости от меня крутиться?
– Нет, посижу в машине сопровождения.
– И сколько дней ты собираешься там сидеть?
– Сколько придется, – отчеканил он. – Одна ты не пойдешь!
Я лишь махнула рукой – вместе так вместе.
Наутро Саша довез меня до универа, вышел вместе со мной и пересел в машину уже заступившего на дежурство Сереги. Серега такому повороту событий явно обрадовался – ему до полусмерти, как он сказал, надоело в одиночку тухнуть в машине. Он буквально бросился к Саше с объятиями. Я помахала им ручкой и вошла в мрачное здание, туда, где еще вчера гуляла по коридорам Олеся. На сей раз я не стала выпендриваться и вместо маскарадного, как выразился Серега, наряда надела обычные джинсы с темной майкой навыпуск.
Само дежурство меня сильно утомило. Я битый час уныло разгуливала возле дверей деканата на первом этаже, сжимая в руке сумочку с телефоном. Телефоны с пеленгатором были выданы мне, Маше и Тамаре рано утром, вместе со строгим приказом – нажать на кнопку не только в том случае, если к нам кто-то подойдет, но даже если мы увидим в конце коридора кого-то хотя бы отчасти подозрительного. Если бы я выполняла приказ, моя рука вообще не разжимала бы телефон, и Сергей к этому моменту уже повесился бы. Мужчины, мальчики и ученые старцы, как назло, сегодня бродили по коридорам в полном ассортименте.
– Полина, если не ошибаюсь? – раздался рядом учтивый мужской голос. Я вздрогнула и с перепугу чуть было не нажала на кнопку, но вовремя спохватилась.
– Добрый день, – вежливо поздоровалась я с Андреем Викторовичем. – Скажите, вы вчера видели здесь Олесю?
– Эту ту замкнутую девушку, которая все время молчит? – весело осведомился психолог. – Нет, вчера вечером ее тут вроде не было.
– А во сколько вы пришли в универ?
– В половине шестого, – уже чуть менее радостно отозвался психолог. – А в чем дело?
– Олеся вчера пропала. – Я решила, что никакого секрета тут нет. Маньяк о ее исчезновении знает и без меня, а от остальных скрывать правду смысла я не видела.
– В смысле? – Психолог слегка побледнел.
– В прямом. Она в пять минут десятого вошла в это здание, и больше ее никто не видел.
– Так, может, она еще здесь?
– Где? Здесь есть скрытые от посторонних глаз подземелья и потайные ходы?
– Откуда мне знать? – пожал плечами психолог. – Я здесь работаю три года и ни разу про подземелья не слышал. А все же как это произошло?
– Так же, как и с остальными девушками, – сухо ответила я. – Кто-то вывел ее отсюда. Причем так, что этого никто не видел.
– Простите, конечно, за вопрос… а она не могла сама уйти?
– Сама? – Я слегка растерялась. – Не знаю, но все равно… ее должны были увидеть.
Психолог еще раз пожал плечами, а я внезапно решилась:
– Скажите, как по-вашему, Олеся поддалась бы гипнозу?
– Все люди поддаются гипнозу, – спокойно сказал Андрей Викторович. – Поэтому ваш вопрос некорректен.
– Я вот не поддаюсь.
– Серьезно? – Он вытащил из кармана два блестящих стеклянных шарика и начал медленно вертеть их в пальцах правой руки. Смотрел он при этом на свои ботинки и глухим монотонным голосом бубнил: – Это распространенная ошибка – люди думают, что внушение на них не действует. Они даже не понимают, насколько их поступки обусловлены этим самым внушением. Дайте мне вашу сумку! – внезапно резко приказал он. И я машинально, как во сне, сунула свою сумочку с драгоценной аппаратурой в его протянутую левую руку.
Уже через секунду я очнулась и потянулась за сумкой. Психолог без возражений отдал ее мне и спокойно спросил:
– Еще вопросы есть?
– Нет, – от удивления я не могла прийти в себя.
– А у меня – есть. Что здесь делала Олеся? Она юристка, а не филолог.
– Пыталась поймать маньяка, – усмехнулась я.
– Ни фига себе! – Психолог аж присвистнул от удивления. – Как же она попалась?!
– Тоже не понимаю. – Я еще секунду поколебалась, а затем рассказала психологу о видениях Олеси. – Может, ей еще что-то почудилось? Или он ее загипнотизировал?
– Когда она его догнала? – Андрей Викторович задумался. – Возможно. Но это не проясняет ответ на главный вопрос: а как они вышли?
– Надо искать потайной ход, – вздохнула я. – Но все же – он мог приказать, чтобы она без возражений шла за ним?
– Сложно сказать, – вздохнул психолог. – У Олеси, похоже, начался острый психоз или шизофренический приступ. В таком состоянии люди внушаемы сверх обычного, но трудно определить, как именно подействует на них внушение. Она могла пойти следом за ним, могла броситься бежать, могла напасть на него с кулаками… Это непредсказуемо.
– А что вы думаете о предчувствиях? – внезапно спросила я.
– Ничего. Тут наука молчит, – улыбнулся психолог. – А кстати, Полина, – что тут делаете вы?
– Олесю ищу, – быстро ответила я.
Психолог негромко засмеялся:
– Прямо тут, на этом самом месте? Вы надеетесь, что она материализуется здесь так же внезапно, как исчезла?
– А что, вполне возможно – подземный ход проходит именно через деканат, – злясь на себя за неуместную откровенность, но улыбаясь через силу, предположила я. – Или он вообще в стене проложен.
Я замерла, положив руку на телефончик, готовясь услышать что-то вроде: «А давайте-ка я покажу вам этот самый подземный ход!» Тогда и нажму на заветную кнопку. Но психолог немного помолчал, а затем вежливо сказал:
– Ну что же, удачных вам поисков!
Я в некотором недоумении смотрела ему вслед, даже потрясла слегка головой, пытаясь понять – что это было? Зачем я рассказала ему про Олесю, зачем несла весь этот вздор? Загипнотизировал он меня, что ли?..
Глава 7
Оставшиеся три часа дежурства я металась по коридору, как загнанная лошадь, пытаясь решить, рассказывать ли Оскару про мой разговор с психологом? Совесть требовала рассказать, но ведь я так и не нажала на кнопку тревоги! Даже страшно было представить, что сделает со мной Оскар за такое ослушание. А с другой стороны – нажала бы я на кнопку, примчался бы Сергей из фургона, приехала бы группа захвата… Скольких людей я сорвала бы с места, а зачем? Пересказать наш диалог я могу дословно, без всякой записи, память у меня хорошая. Вот если б он меня позвал куда-то – тогда да, я забила бы тревогу.
Но я прекрасно понимала – себя успокоить легче, чем разъяренного Оскара. А если еще и Саша узнает – все, меня привяжут к домашней батарее, но в универ больше не пустят. И я приняла соломоново решение: о разговоре с психологом расскажу, но только Маше. Пусть держит его на заметке, но меня не выдает.
Около пяти вечера я вышла из здания и села в машину Сереги. Саша сидел рядом с ним, вполне спокойный, судя по всему, мужчины нашли общий язык.
