Григорий Лерин - Морской волк
Все это мне не нравилось. Хотелось есть, спать, и не было никакого плана.
Моя соперница освободила одну руку и пригубила виски, потом встала и, медленно извиваясь, двинулась к туалету. Она не шла, а плавно перетекала от одного стола к другому. Это было великолепное зрелище, захватившее добрую половину присутствующих, и даже Алекс оторвался от стакана и смотрел ей вслед. Сознавая свое полное превосходство, она давала мне шанс.
Спасибо. Тронут.
— Вы ещё долго собираетесь пить свой кофе?
О Господи, только не это! Злобно-вежливый Чего Изволите со снаряженным подносом отгородил меня от Алекса.
— Спросите у кофе.
Он стал ещё злобнее и ещё вежливей. Школа есть школа.
— Вам пора расплатиться. Этот столик зарезервирован для гостей.
Я изогнул шею и посмотрел в зал. Эта сука протекла еще только полпути!
— Для дорогих гостей?
— Не для дешёвых. — Халдей поставил поднос на стол, достал квитанции и нажал: — Вам пора уходить.
— Я не могу уйти, не расплатившись.
С этим Чего Изволите оторопело согласился.
Я откинулся на стуле и полез в карман куртки, Нет, девица явно не хотела в туалет.
Я копался в бумажнике, пока дважды не скрипнула дверь. Тогда я протянул десять долларов и сказал пароль:
— Сдачи не надо.
Чего Изволите без отзыва сгреб свой поднос и деньги. Я подошел к Алексу, обнял его сзади за плечи и, как мог, нежно предложил:
— Пойдём, браток, прогуляемся. Дело есть.
Алекс реагировал вяло и непонятно.
— Алик, это кто, твой друг?
Это опять был вездесущий, всезнающий и неблагодарный Чего Изволите.
Моё раздражение было вполне естественным:
— Сотоварищ. А ты, друг, неси поднос по назначению — дорогие гости ждут.
Тут-то он и открыл свое истинное лицо, зашипел:
— Давай, дурик, вали на выход, или тебя отсюда вынесут.
Я сделал неловкое движение плечом. Поднос дернулся, зазвенела посуда, бутылка сухого шатнулась и полетела вниз. С возгласом: «Ах, извините!» я поймал ее и, полный искреннего раскаяния, ткнул Чего Изволите горлышком в пах. Он согнулся, упал на стул, но подноса не выронил. Школа есть школа.
Я схватил Алекса за шиворот, заломил руку и поволок к выходу, кивая посетителям направо и налево и предлагая банальное толкование инцидента:
— Одесская милиция. Одесская милиция.
Гости проявляли сдержанное любопытство, Алекс повизгивал, но шёл.
Выход был совсем рядом, когда по залу одновременно пронеслись два возгласа:
— Алик!
— Лёша!
Я обернулся, хоть и не был ни тем ни другим.
Пассия Алекса замерла у туалета в недоумении, что было вполне естественно, — добыча уходила из-под носа. На зов Чего Изволите из-за служебной шторы высунулась зверская рожа на бычьей шее, все вместе, видимо, звалось Лёшей. И это были не единственные перемены в дружелюбно настроенном, в общем-то, зале.
От эстрады к выходу двигались трое крупных парней. Они вошли в ресторан сразу после меня и даже показались знакомыми, но я был чересчур занят Алексом, чтобы их разглядывать. Но теперь я их вспомнил, вспомнил именно по этой легкой, почти танцующей походке. Так же удивительно легко передвигались наши тяжеловесы из первого взвода, которым командовал Костик.
Целеустремленный Леша-Терминатор, поравнявшись с ними, медленно завалился под стол, прихватив с собой часть сервировки. В зале наконец-то вскрикнули.
Я открыл Алексом дверь, и мы выкатились на улицу к стоянке. На улице было уже темно, моросил дождь и остро пахло морем. Мне опять захотелось на пляж.
Скрипнули тормоза — перед нами остановилась темная «девятка».
— Едем, едем, шеф! — радостно закричал я. — Давай, скорее!
Шеф выскочил из машины, обошел ее спереди и настежь отворил переднюю дверь. Я затолкал Алекса на сиденье и наклонился к ручке задней двери. Сильный удар в спину бросил меня на машину. Спасая лицо, я вытянул руки и уперся в стекла. На запястьях щелкнули наручники. Я махнул ногой назад, даже не надеясь достать бившего, а просто так, чтобы не стоять столбом, но получил по почкам и сполз на землю. Тут подошли и остальные. Один взял меня за шиворот и поставил на ноги, ловко обыскал, вытряхнув содержимое карманов. Я мысленно попрощался с обратным билетом и пожалел о том, что глупо пререкался с пытавшимся меня накормить и напоить Чего Изволите. Другой тем временем открыл передо мной дверь. Третий, тоже за шиворот, выволок Алекса из машины и зашвырнул в колючие кусты. Водитель уже сидел за рулем. Я оказался на заднем сиденье, сжатый с двух сторон двумя мощными телами. Мы тронулись.
— В чём дело? — спросил я, стараясь не выдать волнения.
Они не снизошли до объяснений. Первый лишь сказал:
— Сиди спокойно. Будешь дергаться — убью.
Машина остановилась на перекрестке.
— А если я закричу? — спросил я для поддержания разговора.
— Давай, — неожиданно согласился правый. — Покричи, потренируйся. Кричать тебе сегодня придется много.
Кричать не было желания, расхотелось даже разговаривать. Мы крутились по незнакомым улочкам, в окнах невысоких домов уютно горел свет, доносилась музыка. Ах, Одесса…
Было страшновато, я абсолютно не понимал, что происходит. Очевидно одно: я попал в серьёзный переплёт. Меня не били в машине, не оскорбляли. Угрожали — да, но как-то ненавязчиво. Мы ехали, и все. Профессионалов можно узнать за версту, для этого вовсе не обязательно находиться в таком тесном контакте с ними. Откуда они меня пасли? И зачем? И главное, каким образом здесь завязаны Алекс, Ленка и я? К Алексу они не проявили ни интереса, ни почтения. Это явно не его крыша. Меня почтением тоже не баловали, но интерес был. И наконец, что с Леной?
— Зачем она вам понадобилась? — спросил я.
Двое промолчали. Один неопределенно хмыкнул. Правый ткнул кулаком в переднее сиденье:
— Правда, зачем тебе десять тонн баксов, Сом?
Хмыкнувший снова хмыкнул: Сом остался нем как рыба. Если это ответ на мой вопрос, то лучше бы его не было.
Десять тысяч долларов за Ленку! Где я их возьму? Хотя если занять на полгода, то, работая у Клина… Но вполне возможно, я у него больше не работаю. Уволен за прогулы. Мойдодыр, вовремя не явившийся на отмывание денег…
Тут меня осенило. Это же явная разработка версии с Клином. Кто должен платить за секретаршу и одного из ведущих сотрудников? Естественно, их общий босс, счастливый обладатель лишних десяти тонн баксов. То-то он мотался перед моим отъездом туда-сюда.
Что же Костик мне ничего не сказал? Не знал? Конечно, не знал.
Я выдохнул медленно, чувствуя, как тает внутри сталактит страха. Денежные вопросы — не моя сфера.
— Выходи, приехали, — подтолкнул меня левый и добавил: — Только давай без фокусов, а?
— Для фокусов нужна ловкость рук, а мои в «браслетах». — Это оттаивал, огрызаясь, глупый сверчок.
— Тебя предупредили, — из темноты двора сказал правый.
2
Квартира, в которую меня привели, располагалась на первом этаже двухэтажного дома. Внутри было опрятно.
Меня посадили на тяжеленный старый стул, завели руки назад между перекладинами спинки и застегнули наручники, потом ушли на кухню. Они мирно курили, беседовали, кого-то ждали. Меня словно и не было. Это была психологическая обработка. Я их раскусил и не поддавался. Просто сидел как памятник.
Запахло сыром, колбасой, кофе. Я сглотнул и попытался отвлечься, выбрать хоть какую-то линию поведения, продумать их вопросы и мои ответы. Не получалось. Очень хотелось курить.
— Эй, террористы, — позвал я, изнуренный ожиданием. — Отдайте сигареты, на десять, тысяч можно и свои курить.
Загремели стулья, и все четверо вошли в комнату.
Я их уже знал по именам.
Стас — водитель — плотный, хмурый, с молотообразными кулаками, которые успели пройтись по моей спине. Рядом — Чарик, яркий южанин, с легким акцентом, стройный, с расходящимися плечами, кажется, старший. За ними стоял Сом, на Сома ничуть не похожий. Вряд ли он жил под сваями, скорее он их забивал головой. Ну и, наконец, прямо надо мной горой возвышался Пояс, у которого отсутствовал и пояс, и талия, и все, что с этим сопряжено. Зато был большой живот, который, видимо, и обеспечивал кличку.
Они стояли и молчали. Я доверчиво глядел на них снизу вверх. Про сигареты никто и не вспомнил.
Выдержав необходимую паузу, Пояс почти ласково спросил:
— Где она?
Я открыл рот, закрыл, остолбенел, понимая, что не ослышался.
Увидев мою форсированную мимику, Пояс повторил на всякий случай:
— Где она? Куда ты ее отвез?
Нет, к этому вопросу я был абсолютно не готов.
Раскрытая ладонь ударила в ухо. Я дернулся.
— Так лучше слышно? — поинтересовался Пояс.
— Слышно хуже, — ответил я.
