Марина Серова - Сияние алчных глаз
Всеобщее запустение вызвало у него глубочайшее негодование.
— Данилов! — заорал он, открывая дверь в кабинет корреспондентов. — Где все?!
— Никто еще не появлялся, — обиженным тоном откликнулся молодой человек, отрываясь от пишущей машинки.
— Где же они?! — возопил Борзой, хмуря брови.
— Наверное, в больнице, — злорадно ответил Данилов. — Я откуда знаю?
Борзой повернулся на каблуках. Он был в крайнем раздражении.
— Во народ! — пожаловался он мне. — За таким только глаз да глаз!
— Не понимаю, — сказала я, — что вы так дергаетесь? Вас назначили исполняющим обязанности редактора? И где, кстати, он сам? Я слышала, он попал в больницу?
— Вы сто раз правы! — самодовольно заявил Борзой. — Без моей персоны здесь не обошлось. Сейчас был на инструктаже у шефа… Я имею в виду Караваева. А редактор наш — фью-ю-ю! — он скорбно присвистнул.
— Что означает это «фью-ю-ю»? — сердито спросила я.
— Борьба обостряется, — понизив голос, сообщил Борзой. — Вчера в десять вечера Николай Евгеньевич был избит и ограблен в подъезде собственного дома. В результате лежит теперь в неврологическом отделении с сотрясением головного мозга. Милиция придерживается версии о случайном ограблении: мол, дело рук неизвестных наркоманов. Мы с Караваевым придерживаемся иного мнения. И это мнение мы изложим в завтрашнем номере!
— Судя по вашему энтузиазму, — заметила я, — вы не опасаетесь за свою голову?
— Еще как опасаюсь, милая Ольга! — заверил меня Борзой. — Но запомните мои слова: журналист в первую очередь должен думать о завтрашнем номере газеты и только во вторую — о своей бедной голове. Николай Евгеньевич — вот вам светлый пример!
— Значит, сегодня вы заняты газетой? — огорченно сказала я. — На меня у вас времени не остается?
Борзой хитро посмотрел на меня и пожевал губами.
— Не хотелось бы вас обижать, Оленька, — сказал он, — но ведь у вас не горит, а нам нужно нанести ответный удар!
— Знаете, чем это закончится? — спросила я. — Вы вместе со своим «Запорожцем» свалитесь в какой-нибудь овраг, а газету, как источник повышенной опасности, временно прикроют. В то же время я предлагаю вам применить обходной маневр…
— Что вы имеете в виду? — с любопытством спросил Борзой.
— Вы продолжаете свою виртуальную борьбу, — объяснила я, — но параллельно я буду вести расследование гибели Аникина. По-моему, его смерть — ключ ко всему происходящему. Образно говоря, там, где лежит шапка Аникина, и нужно искать его убийц. Кстати, вы что-то помалкиваете о своем вчерашнем обещании. Вы встречались со своим родственником?
Борзой оглянулся по сторонам, подмигнул и поманил меня за собой.
Мы прошли по коридору и обосновались в одной из комнат. Борзой принялся лихорадочно рыться в столах, разбрасывая по сторонам бумаги. Я терпеливо ждала, чем закончатся поиски.
— Вот! — наконец объявил Борзой, раскладывая передо мной на столе карту Приозерска и окрестностей. — Слушайте сюда, как говорят в Одессе. Во мне погиб великий сыщик! Как я и думал, Матвеев встретил мое предложение выпить с энтузиазмом. Пьянеет он быстро, и мне без труда удалось разговорить его. Слово за слово выяснилось, что в пятницу после дежурства начальник дал ему день отдыха. Но машина, на которой Матвеев ездит, выходила из гаража. Вообще он очень ревностно относится к своему «УАЗу» и после выходного дотошно проверил, кто катался на вверенном ему автомобиле. Выяснилось, что никто, кроме самого начальника — Николая Васильевича Балчугина, машину не брал. Да и тот поставил «УАЗ» в гараж уже в десять утра. Больше на нем в этот день никто не ездил. Матвеев отметил, что на спидометре прибавилось восемьдесят километров. Теперь давайте рассуждать. Вот отсюда Балчугин с Аникиным выехали… Километров десять сделали до выезда из города… Остается еще тридцать километров… Если они поехали туда, где был захвачен «КамАЗ», то тридцать — многовато… В эту сторону — только лес. Тридцать километров — ни то, ни се… Знаете, что я думаю? На карте она не обозначена, но вот в этом месте есть лесная дорога, которая ведет к брошенной военной базе. Если прикинуть расстояние, то как раз получается приблизительно тридцать километров. Что скажете? По-моему, в этом есть какой-то смысл, — он выжидательно посмотрел на меня.
— Во всяком случае, я бы не отказалась взглянуть на данное место, — заметила я. — Это любопытно.
— На меня не рассчитывайте, — покачал головой Борзой. — На своем «примусе» мне туда не доехать. И вообще загородные прогулки не для меня. Представьте себе на минуту, что наши предположения окажутся верными и мы столкнемся на лесной дороге с убийцами Аникина… Я предпочитаю рисковать головой, сидя за столом с пером в руке.
— Вряд ли вы докопаетесь до истины с пером с руке, — покачала я головой.
Борзой несколько секунд рассматривал меня с большим любопытством, а потом изрек:
— Разрази меня гром, но рассуждаете вы совсем не по-журналистски!
— Почему же? — парировала я. — Сидеть за столом может каждый олух. Нужно добывать информацию, а не собирать слухи. Признайтесь лучше, что вы просто боитесь.
— Боюсь, — не моргнув глазом, ответил Борзой. — Я же говорю, что на природе я чувствую себя беспомощным, как ребенок. Как голый, беззащитный ребенок! Моя стихия — город. Здесь, пожалуйста, я готов рисковать.
— Не уверена, — насмешливо сказала я. — По-моему, нет никакой разницы, где рисковать. Если вы не согласны, я отправлюсь туда одна.
Борзой посмотрел на меня с глубокой досадой. Мои слова все-таки задели его за живое.
— Ладно! — заявил он вдруг. — Будь по-вашему! Просто смешно — какая-то девчонка учит меня работать! Когда вы намерены произвести вылазку?
— Сегодня ночью вас устроит? — спросила я.
Борзой потер нос и решительно махнул рукой.
— Ладно, уговорили! Где и когда встречаемся?
— Подъезжайте часам к девяти к гостинице — я буду ждать вас у входа.
— Хорошо. А теперь мне надо работать!
— Э-э, нет! — возразила я. — Мы с вами должны еще навестить патологоанатома, который вскрывал труп Аникина. Вы забыли?
— Не пойму, что у вас на уме! — поморщился Борзой. — Зачем вам это нужно? По-моему, и так все ясно.
— Мне нужны точные данные, — отрезала я. — Из первых рук.
— Похоже, нам действительно придется учиться у вас, как надо работать! — ехидно заметил Борзой.
— Еще спасибо скажете! — в тон ему ответила я.
Борзой сложил карту и бросил ее в ящик.
— Ладно, пошли! — обреченно сказал он. — Слабость к прекрасному полу меня губит.
— Мне кажется, вам больше угрожает другая слабость, — заметила я. — Кстати, убедительно вас прошу вечером быть в форме!
Борзой ничего на это не ответил. По-моему, он слегка обиделся. Проходя по коридору, он в сердцах толкнул дверь с надписью «Корреспонденты» и прокричал:
— Данилов! Предупреди, чтобы никто никуда не уходил! Я скоро буду!
Данилов ответил что-то невразумительное. Мы вышли на улицу. Борзой отпер «Запорожец» и предложил мне садиться.
Уже подъезжая к моргу, он с некоторым сомнением произнес:
— Вы готовы к некоторым тратам? Лично я не готов. А доктора — это такой народ!..
— Не беспокойтесь! — заверила я. — Вы только найдите мне этого человека…
У входа в морг прохаживались какие-то люди. Снег вокруг был утоптан, возле самых дверей стоял обитый черным крепом пустой гроб, прислоненный к стене.
Борзой оставил меня в машине, а сам скрылся в дверях. Пока я ждала, подъехал еще один автомобиль со свежесрубленным гробом. Людей возле морга прибавилось.
Наконец появился Борзой. Его сопровождал врач в белой шапочке и в халате, поверх которого было накинуто черное пальто. Борзой что-то без умолку говорил ему на ходу, а врач с молодым, чрезвычайно строгим лицом, украшенным узкой бородкой и усами, молча шагал рядом, пристально вглядываясь в меня, словно намеревался прямо через ветровое стекло поставить мне окончательный диагноз.
Я подумала, не стоит ли мне выйти из машины, но решила не торопиться. Мужчины подошли к «Запорожцу», и врач по-хозяйски открыл дверцу. Потом он долго усаживался на место водителя, подбирая полы пальто, а Борзой с индифферентным видом прогуливался вокруг, раскуривая отсыревшую сигарету.
Наконец врач обосновался достаточно удобно и повернул ко мне свое ухоженное строгое лицо.
— Мне сказали, что вас интересует какая-то информация? — нетерпеливо спросил он. — Вы что же, работаете в правоохранительных органах? — Голос его звучал отрывисто и покровительственно.
— Скажем так: я — заинтересованное лицо, — ответила я. — Документов предъявлять не буду. Меня устроит неофициальная информация.
Врач быстро оглянулся на двери морга, будто разлука с ним была для него невыносима, и произнес негромко:
