Джеймс Чейз - Том 22. В мертвом безмолвии. Тайна сокровищ Магараджи. Расскажи это птичкам
— От имени кого вы говорите? — лицо Калверта было абсолютно бесстрастным.
— Я представитель небольшого синдиката, членом которого тоже являюсь. Но вас это не должно беспокоить.
— Думаю, мне не стоит спрашивать, для чего вам нужна расписка?
Леонетти только плутовски ухмыльнулся.
— Кроме того, — продолжал Калверт, — вы, конечно, не скажете, от кого узнали, что эта вещь находится у меня?
— К сожалению, не могу удовлетворить ваше любопытство! Не в моих правилах раскрывать источники информации, но повторяю, вам нечего беспокоиться.
— Звучит не очень убедительно.
— Сколько вам предложили за расписку, Калверт? — перебил его Леонетти.
— Тридцать пять тысяч, — Гарри отхлебнул немного виски.
— По-вашему, эта сумма недостаточна? — Леонетти задумчиво смотрел в свой бокал. — По-моему, она даже чрезмерна. Но мое предложение остается в силе. Сорок пять тысяч в обмен на расписку.
— Меня это не устраивает.
— Мало?
— Нет, слишком много.
— Так в чем же дело?
— Я уже сказал: нет.
— Может, объясните? — в голосе Леонетти прозвучал вызов.
— Расписка вам не принадлежит. Уж скорее на нее могут претендовать другие.
— Вы ведете себя глупо, Калверт.
— Мое решение окончательное. Кроме того, мне это все надоело. Отныне я ничего не продаю.
— Это звучит как оскорбление, — лицо Леонетти перекосилось.
— Понимайте, как хотите. Но я не изменю своего решения, — Калверт глянул на Леонетти с вызовом.
Однако тот уже взял себя в руки и вновь заговорил мягким, вежливым голосом:
— Конечно, это выглядит глупо, но если ваша позиция именно такова, с ней надо считаться, — он тяжело встал. — Возможно, в будущем вы пожалеете.
— До свидания, мистер Леонетти. — Калверт тоже встал.
— Жизнь — это рынок. От покупателя можно добиться выгоды, но если ему отказать, могут случиться неприятности. Мы предпочитаем покупать нужные нам вещи, но и других способов не чураемся, — Росс многозначительно улыбнулся. — У вас уже есть некоторое представление об этих способах.
— Не надо угроз, сегодня у меня весьма покладистое настроение.
— Извините. Я ухожу. Передайте поклон вашей очаровательной жене. Кстати, вот и она… До свидания, миссис Калверт.
— Вы уже уходите? — на Грейс поверх пижамы был надет фланелевый халат.
— Спешные дела. Было очень приятно познакомиться…
Калверт, взяв со стула шляпу и пальто, протянул их Леонетти.
— Заходите еще, — пригласила Грейс.
— Непременно, миссис Калверт. Вы так любезны.
Заперев за Леонетти дверь, Калверт вернулся в гостиную. Грейс, улыбаясь, протянула ему руку. «Предложение мира», — подумал он, проходя мимо.
Рука Грейс повисла в воздухе, как одинокая ветка.
— Не усложняй жизнь, дорогой, — сказала она. — Все перемелется.
— От этих слов мне легче не стало.
— Давай рассмотрим факты, — надув губки, сказала она. — А факты таковы, что я вернулась.
— Но не забывай и о таком факте: ты ушла от меня к Бенни.
— Сам решай, какой факт важнее, — мягко возразила она, — твой или мой. Я думаю, мой более приятный, а следовательно, и более важный.
Калверт поднес свой бокал к губам, но обнаружил, что тот пуст.
— Я подам сейчас еще, дорогой, — она чмокнула его в щеку и подставила для ответного поцелуя свою.
Однако Калверт даже не шелохнулся и продолжал смотреть прямо перед собой. Поняв, что желаемого не дождаться, Грейс подхватила бокалы и направилась на кухню. Глядя ей вслед, Калверт понял, что отныне они чужие люди. Все прошло и никогда уже больше не вернется. Любовь умерла, и ее труп не оживить никакими средствами. Его даже не интересовало, почему она ушла, почему вернулась и куда дела Бенни.
Грейс принесла наполненный до краев бокал и уселась на прежнее место. Разговор поначалу не клеился, но постепенно, захмелев, Калверт рассказал жене обо всех своих злоключениях, начавшихся после встречи с Плэйером в гриль-баре. Рассказ этот весьма заинтересовал Грейс, и, когда муж закончил, глаза ее блестели от возбуждения.
— Гарри, почему ты не согласился на предложение Леонетти? — воскликнула она.
Другая женщина сначала стала бы расспрашивать о Люси, любая другая, но не Грейс. Она была чересчур уверена в своей власти над мужем. А возможно, такие детали ее вообще не интересовали.
— Ответь, почему? — повторила она.
— Потому что расписка мне не принадлежит.
— После гибели законного владельца это уже не так, — с раздражением сказала Грейс. — Зря, что ли, ты перенес столько неприятностей?
— Смерть ван дер Богля лишила расписку хозяина, но отнюдь не дала мне прав на нее.
— Глупости!
— То, что для тебя глупости, для меня элементарная порядочность. Впрочем, тебе этого не понять.
— Не придирайся к словам, дорогой.
— Прости.
Наклонившись вперед, она положила руку ему на колено.
— Мы зря затеяли этот разговор. Не стоило перечить тебе после всего того, что случилось. Ты неважно выглядишь. Прими душ и ложись. Позже, возможно, мы еще поговорим на эту тему.
— Говорить больше не о чем. Я не продам расписку. И на этом закончим.
— Прими душ.
— Не пытайся переубедить меня. Свои убеждения я впитал с молоком матери, — он встал и направился в спальню.
— Гарри! — Грейс вскочила.
— Да? — он обернулся.
— Что же ты собираешься сделать с распиской?
— Отнесу завтра в полицию, — эта мысль только что пришла ему в голову, но зрела уже давно.
— И выбросишь на ветер сорок пять тысяч? — с негодованием воскликнула Грейс.
— Именно, — он кивнул, — и никогда об этом не пожалею.
Провожаемый гневным взглядом Грейс, Калверт вошел в спальню, а жена осталась сидеть, невидящим взглядом уставившись в пространство. Когда Калверт, надев пижаму, вернулся в гостиную, она даже не заметила его, вся поглощенная своими мыслями.
Еще стоя под душем и постепенно расслабляясь под струей теплой воды, Калверт готовился к разговору. Сегодняшний вечер должен был внести в их отношения с Грейс полную ясность. Откладывать объяснения на завтра не имело смысла. Он готов на разрыв, пусть даже это и заденет тщеславие Грейс.
Однако в гостиной ее не было. Он проверил кухню и спальню, а затем, застегнув пуговицы пижамы, вышел в коридор и вызвал лифт. Когда лифт наконец прибыл, лицо Макса выражало полное недоумение.
— Что-то случилось?
— Макс, миссис Калверт не спускалась сейчас вниз?
— А разве… Странный вопрос. Не хотите ли вы мне сказать, что она меня надула?
— Макс, о чем ты?
— Она спустилась и сказала, что вы велели ей отдать тот конверт, который дали мне накануне. Я так и сделал.
Ни слова не говоря, Калверт бросился по коридору в свою комнату. Макс недоуменно пожал плечами и с силой захлопнул за собой дверку лифта.
Глава 9
Было далеко за полночь, когда Калверт приехал на такси к Леонетти. Его квартира располагалась прямо над выставочным залом, в витрине которого были выставлены картины, подсвеченные невидимыми светильниками. Из-за окон второго этажа, задернутых голубыми шторами, пробивался свет.
Калверт вошел в задрапированный красной тканью вестибюль и позвонил. Дождавшись зуммера, нажал на ручку двери и вошел в слабо освещенный холл. Поднимаясь по лестнице, он услышал, как наверху открывалась дверь и Леонетти раздраженно произнес:
— Когда, Джоэл, ты перестанешь забывать дома свой ключ?
Калверт продолжал подниматься и почти столкнулся с одетым по-домашнему Леонетти.
— Какая неожиданность, мистер Калверт! — воскликнул он. — Но неожиданность приятная. Входите.
Леонетти пропустил Калверта в холл, стены которого были сплошь увешаны офортами, эстампами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни звука, а на лице ее хозяина трудно было что-либо прочесть. Здесь ли Грейс? Была? Ушла? Он никогда об этом не узнает.
— Вы пришли по делу? — осведомился Леонетти.
— Да, — сдержанно ответил Калверт.
— Выпьете что-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Как угодно.
Леонетти присел. Чувствовалось, что он весь горит от нетерпения.
— Я боялся, что вы уже спите, — сказал Калверт.
— Не скажу, что я не допускал возможности такого визита. Но в данный момент я ожидал сына.
— Джоэла?
— Да. Не хочу возлагать на вас бремя своих забот, но все же скажу, что мой сын — профессиональный борец.
— Что вы говорите? — Калверт пытливым взглядом оглядел комнату, но не отыскал в ней никаких следов пребывания Грейс.
— Мы родом из Флоренции. Наша семья занимается предметами искусства больше двух веков. А Джоэл, пренебрегая этими традициями, увлекся борьбой.
— Весьма странно, — вежливо согласился Калверт.
