Сергей Высоцкий - Наводнение
...На "Бригантине" они пошли в бар. Сели на высокие стулья перед стойкой. В баре было пусто. Барменша, чуть-чуть полноватая крашеная блондинка, подняла голову и снова склонилась над своими бумагами. Лицо у нее было миленькое, но какое-то бесцветное и сонное. Про таких обычно говорят: женщина неопределенного возраста. Ей можно было бы дать и тридцать, и сорок... Она не подходила минут пять. Корнилов не выдержал и слегка постучал зажигалкой по черной стойке.
- Что будете пить? - спросила барменша, не поднимая головы.
- Не очень радушно вы встречаете гостей.
Наконец-то она встала из-за стола и подошла. Положила перед ними карту.
- Нам апельсиновый сок со льдом, - попросил Корнилов.
- Сок ходят пить в мороженицу. - В ее голосе чувствовались безразличие и лень. - Могу налить сок с водкой.
- А одного соку нельзя? - сердито спросил Алабин, но Корнилов положил ему руку на плечо и сказал покорно:
- Налейте. Только, может, у вас есть джин?
- Нету джина.
- Ну, хорошо, давайте водку. Только налейте ее отдельно. А в сок побольше льда.
Она налила соку в высокие стаканы, не торопясь заполнила их льдом. Когда барменша брала стакан, он звякал о большой золотой перстень, красовавшийся у нее на руке. Поставив перед Корниловым и Алабиным стаканы с соком и рюмки с водкой, барменша снова села.
- А мы вас еще хотим побеспокоить, - сказал Корнилов.
Барменша молча подняла голову.
- У нас к вам короткий служебный разговор.
- На службе я веду только служебные разговоры, - сказала она строго, но из-за стола все-таки встала и подошла к ним. Что-то в словах Корнилова ее насторожило.
- Вас как зовут?
- Алиса.
- Алиса?
Она покраснела и сказала подчеркнуто строго:
- Алиса Петровна.
- Алиса Петровна, мы работники уголовного розыска, - Игорь Васильевич вынул удостоверение, - хотели бы поговорить с вами.
- Пожалуйста... - растерянно отозвалась барменша.
- Нас интересует один молодой человек... Он ваш частый гость.
- Мой?
Корнилов улыбнулся:
- Не ваш личный... Он в баре часто бывает и в ресторане.
- Аа-а, - выдохнула Алиса Петровна. - Ко мне лично никто не ходит.
- Мы не знаем его фамилии, только имя. Друзья его Виктором зовут.
- Виктор? Ах, Виктор! - Барменша как-то суетливо покрутила головой. Виктор. Да вот он в зале, напротив дверей сидит...
Корнилов не спеша обернулся. За маленьким столиком, откинувшись на низкую спинку мягкого кресла, полулежал молодой человек. "Человечек" именно это слово первым пришло на ум подполковнику, когда он увидел Виктора. Пшеничные волосы непокорной копной торчали вверх, а личико... Какое-то приплюснутое, с двумя глубокими морщинами у рта. И странные губы - толстые, чуть-чуть собранные в мелкую складочку, они придавали лицу выражение беспредельного равнодушия, даже не равнодушия, а равнодушной презрительности ко всему на свете. Маленький курносый нос и усы еще больше подчеркивали это. Это был не Самарцев.
- Он официант? - тихо спросил Игорь Васильевич.
Такое кричаще презрительное выражение могло быть лишь у недалекого человека, который, будучи о себе весьма высокого мнения, вынужден каждый день кому-то услуживать. А сейчас, как ему казалось, услуживали ему.
- Да, да, - шепнула барменша. - Виктор работает в "Метрополе".
- А как вы думаете, чего он один сидит? Ждет кого-нибудь?
- Ждет. Девочку свою ждет. Он сегодня от смены свободный.
- А девочка?
- Что девочка?
- Она у него постоянная? И тоже от смены свободная?
- Разные с ним приходят. Но чаще других одна. Только она не официантка. Он ее киской зовет. Ой, вы знаете, он так на нас смотрит, наверное, догадался, что мы о нем говорим.
- Ничего, ему полезно поволноваться. А с дружками он здесь встречается?
- И мальчики с ним бывают. - Алиса Петровна отвечала тихо и старалась не смотреть в сторону Виктора.
- Виктор - человек с деньгами?
- Он же в хорошем ресторане служит. Они там все при деньгах.
Корнилов спрашивал, но сам не очень верил в то, что эта женщина отвечает откровенно. Ее недомолвки говорили подполковнику значительно больше. Правда, и к самому Виктору жгучего интереса он теперь не испытывал.
"Нет, этот человек не способен в открытую напасть на кассира, - думал подполковник. - Если он и обогащается, то каким-нибудь другим способом. Заставить свою квартиру хрустальными вазами - вот в это я могу поверить... Неужели этот Виктор мог хоть как-то повлиять на Игнатия Казакова?"
- Он часто здесь бывает?
- Да. То есть не очень... Ведь как считать. - Алиса Петровна выглядела растерянно.
Подошли два парня, уселись у стойки, закурили, нетерпеливо поглядывали на барменшу. Один из них не вынес и минутного ожидания. Негромко позвал:
- Али-и-са.
Она виновато улыбнулась:
- Я на минутку?
- Джин с апельсиновым, - попросил парень. - Как всегда.
- Сейчас, мальчики. Быстренько. - Она налила в бокалы сок, кинула несколько льдышек и вытащила из-за стойки бутылку с джином. И тут, видимо, только вспомнила, Что десять минут назад сказала двум другим посетителям, что джина нет. А посетители оказались из уголовного розыска. Она покраснела до корней волос, на нее было просто жалко смотреть. Но тут же, справившись с замешательством, налила джина парням в бокалы.
- Ну и стервочка, - шепнул Алабин. - Чего она теперь нам скажет?
- Эх ты, Вася, такая женщина найдет что сказать, - ответил Корнилов.
Он вдруг вспомнил Олю и усмехнулся. Даже представить себе не мог ее здесь, за стойкой. И Варвару, секретаршу отдела, - тоже.
- Вы уж извините меня, - подошла к ним Алиса Петровна. В глазах у нее ну просто слезы стояли. - Совсем забыла про джин, думала, весь кончился, а сейчас полезла за водкой и наткнулась... Может быть, вам налить? Водку вы так и не пригубили?
- Не надо нам ничего наливать, - сказал Корнилов. - К вам много таких... - он хотел сказать "молокососов", но сдержался, - таких молодых людей ходит?
- Да, вы знаете, вечером здесь яблоку негде упасть. Очередь стоит. Барменша стала словоохотливой. Наверное, думала загладить свою оплошность с джином. - И что меня поражает - девчонок молодых много. Такие пигалицы. Пьют коктейли, курят... И так - чуть ли не каждый день. Я же вижу. А ведь все это больших денег стоит. - Она кивнула на ряды бутылок с ликерами и коньяками, красовавшихся на полке. - Самый дешевый коктейль - рубль сорок. Откуда такие деньги?
"У кого откуда, - подумал Корнилов, скользнув взглядом по ее тяжелым золотым сережкам и резному, с чернью, перстню. - Для человека нечестного и коктейли, наверное, дело прибыльное".
- А что за народ ходит?
- Все больше студенты.
Корнилов поднялся:
- Получите с нас...
На улице Алабин спросил подполковника:
- Игорь Васильевич, а не надо было с этим "жоржиком" поближе познакомиться?
- Сейчас нам на него нечего время терять. А ребятам из Дзержинского райотдела я задание дам. Пусть завтра займутся. По опыту знаю - настоящий бандюга так афишировать свое благосостояние не будет. Виктор, видать, на чаевых "созрел". Да еще спекулирует по мелочам. Ничего, он от нас не уйдет.
7
В восемь часов Корнилов достал из стенного шкафа старенькую кепку и прорезиненный плащ. Кепку эту он держал для особых случаев и, когда ехал на задержание или еще на какие ответственные дела, всегда надевал. Примета не примета, а надевал всегда. Даже зимой, если мороз был не очень сильный.
Постояв в нерешительности у сейфа, он подумал: брать или не брать пистолет? Решил брать. И вдруг у него мелькнула мысль, которой он сам удивился: "А если меня этот кретин ухлопает? Вот уж не ко времени! Всего год прошел, как мы с Олей поженились..."
Раньше, даже в самых трудных переделках, Корнилов никогда не думал о смерти.
Он усмехнулся и попытался отогнать эту мысль, но она не уходила. И, уже идя по длинному коридору управления, Игорь Васильевич подумал опять об Оле и о себе. И о том, случись это, какой удар был бы для нее.
И прежде чем окончательно отогнать эту мысль, утопить ее в водовороте других, он успел еще посмотреть на себя как бы со стороны и удивиться. "Наверное, постарел, - решил Корнилов. - И стал чересчур сентиментальным. Или любовь так к сантиментам располагает?"
У спуска к воде, напротив Летнего сада, волны выплескивались на набережную прямо под колеса машин. В кромешной тьме, где-то на середине реки, за пеленой дождя быстро двигались огоньки - красный и белый. Наверно, шел буксир.
Игорь Васильевич любил Неву. И сонную, пахнущую водорослями - с тихим, мерным шорохом омывающую гранитные ступени набережной ранним летним утром; и тревожную - взлохмаченную резким осенним ветром; и торжественную - наполненную хрустальной мелодией умирающего ладожского льда в майские праздники.
В детстве отец водил его по воскресеньям к Неве, на набережную Лейтенанта Шмидта. Хоть и жили они на набережной, в эпроновском доме, но здесь Нева была парадной, наглухо одетой в гранит, и буксиры с гонками барж шли посередине, не приставая к берегам. А за мостом Лейтенанта Шмидта, у широкого, замощенного базальтовой плашкой спуска к воде, мерно покачивались пришвартованные корабли.
