Виктория Платова - Два билета в никогда
Второй этаж оказался таким же пустынным, как и первый. От площадки между ними коридор уходил в обе стороны, зеркально повторяющие друг друга. Обшитые дубовыми панелями стены, картины в массивных рамах, ковры на полу. Все выглядело респектабельно и – безжизненно: ни единого звука, ни единого шороха. Саше на мгновение стало не по себе. Вся эта тишина никак не вязалась с матерью – такой, какой он помнил ее. Чрезвычайно деятельной, щедрой рукой разбрасывающей вокруг себя сгустки энергии. В ее присутствии, казалось, даже время течет быстрее, а воздух начинает вибрировать в нетерпении. И вот теперь – покрытая позолотой мертвечина.
Что изменилось?
Ничего. Во всяком случае, в полутьме коридора. Лишь где-то на его излете, в правом крыле, мелькнул чей-то невнятный силуэт. Мелькнул – и сразу же исчез – настолько быстро, что Саша даже не успел зафиксировать, кто именно это был. Мужчина, женщина или ребенок.
Ну да. Дети.
Его племянники. У него ведь есть племянник и племянница. Девочку зовут Аня, сейчас ей пятнадцать, может быть – шестнадцать, что-то около того. И мальчик, имя которого вылетело из головы. И немудрено, последний раз Саша виделся с семьей, когда мальчишка был совсем маленьким. И производил слишком много шума, в отличие от тихой Ани, его двоюродной сестры. С ним не было никакого сладу, точно. Во всяком случае, Лора с ним не справлялась…
Лора – мать мальчика, Сашина невестка. Единственная, кто проявил сочувствие. Если можно назвать сочувствием тайное пожатие руки. Едва слышный шепот: Мне жаль, что так получилось. Береги себя.
Уже осев в Испании, Саша пару раз порывался написать Лоре, но так и не написал. В конце концов, она жена Виктора. Прежде всего – жена Виктора. Она думает так же, как он. Делает только то, что он скажет. Поступает так, как ему выгодно. Как удобно. Десять лет назад Виктор посчитал удобным принять сторону матери. И Толя посчитал ровно так же. Следом за ней они вычеркнули Сашу из своей жизни. И ни разу о нем не вспомнили. Может быть, и вспоминали, но материальных свидетельств этому нет. За десять лет – ни одного письма, ни одного телефонного звонка, ни одной открытки на день рождения, пусть и электронной, от жизнерадостной интернет-команды Mail.ru. Или от других команд. Свой старый, заведенный еще в подростковом возрасте почтовый ящик Саша не грохнул именно по этой причине: вдруг кому-то придет в голову поинтересоваться, как поживает отщепенец? Кукушонок, выброшенный из гнезда.
На судьбу кукушонка всем оказалось наплевать. Но спасибо и на этом, хорошо, что не распяли. Зато теперь, когда он им зачем-то понадобился, отыскать Сашу не составило труда. Один клик «отправить» – и письмо (пусть и запоздавшее на десятилетие) соскользнуло в ящик. И все изменилось, в чем тут подвох? Кажется, именно об этом спросила Женька. А Женька славится тем, что простодушно озвучивает все тайные Сашины страхи. Вытаскивает на поверхность то, о чем бы он хотел умолчать, забыть навсегда.
В чем тут подвох?
Саша не знает этого, но скоро узнает.
Впрочем, ответ на один вопрос он уже получил: письмо. Никто из родных не писал его, слишком оно официальное. Застегнутое на все пуговицы. Его накарябала котоненавистница и снулая рыба Карина Габитовна (теперь это не подлежит сомнению). С ней же Саша договаривался относительно приезда – на это ушло еще два коротких письма. В первом обсуждались сроки, во втором – состав испанского десанта. Если бы Саша знал, что за бесстрастными электронными строчками стоит вовсе не мать, а совершенно посторонний человек, он бы повел себя по-другому. Не стал бы срывать с работы Женьку и уговаривать Хавьера отправиться в небольшой, но крайне познавательный трип в Русья. Он обошелся бы собственными силами. До сих пор ему хватало этих сил – чтобы выжить в чужой стране, выкарабкаться и остаться на плаву. И даже залечить рану, полученную когда-то.
Она больше не кровоточила, но неизвестно, что случится, когда Саша наконец увидит родных. Хватит ли у него выдержки? У матери и братьев ее оказалось с лихвой. Кукушонок вернулся, но никто не торопится выйти к нему навстречу. Послали вместо себя какую-то тетку – разве это не унизительно?
Нет.
После того, что они сотворили с Сашей, ничто его больше не унизит.
– …Сверим часы, – протрубила Габитовна, хотя никаких часов на ее запястье не просматривалось. – Сейчас половина седьмого.
Стоило ей произнести это, как в глубине дома раздался глухое «боо-ом!». Женька вздрогнула, а Хавьер завертел головой в поисках источника звука.
– Ровно в двадцать три тридцать жду вас в западной гостиной. Она находится в конце правого крыла, на втором этаже.
– А что нам делать до этого?
– Что хотите, – пожала плечами котоненавистница. – Я рекомендовала бы вам отдохнуть с дороги. Все-таки перелет. И разница во времени.
– Перелет не континентальный. И разница во времени не катастрофическая.
– Перекусить с дороги можно на кухне. Она на первом этаже, вы легко ее найдете. Эльви предупреждена. Эльви – наша кухарка.
– Мы воспользуемся вашим предложением.
И как-нибудь обойдемся без твоих рекомендаций, – хотел добавить Саша. Но вместо этого сказал совсем другое:
– Мои братья… Они здесь?
– Да.
– Они знают, что я приехал?
– Они извещены.
«Извещены»! Что, черт возьми, здесь происходит?
– Мы можем осмотреть дом?
– Безусловно. – Голос Карины Габитовны не изменился ни на йоту, он по-прежнему был сухим и бесстрастным. – Дом в вашем распоряжении. Вот только…
– Что?
Неужели в чопорном замке королевы-матери имеются потайные комнаты? Что-то вроде владений Синей Бороды?
– Через час мы выпускаем собак. Это обычная практика, ежедневная.
– Собак? – Саша моментально вспомнил о потеряшке-Мандарине, и сердце его ёкнуло.
– Собаки охраняют внешний периметр дома и прилегающую территорию. Если вы вдруг захотите выйти наружу…
– Это вряд ли.
– Хорошо. Но я должна была предупредить вас. Псы серьезные, и чужому человеку лучше не встречаться с ними. Чтобы не подвергать себя опасности.
– Доберманы? – рассеянно спросил Саша, думая о том, что главное слово произнесено.
Чужой.
Он здесь – чужой. В этом доме, о существовании которого даже не подозревал. В этой русской жизни, от которой давно отвык. Хавьеру и Женьке легче, они и прибыли сюда в статусе чужаков, но что делать Саше?
Переждать. Хотя бы непогоду.
– …Кавказцы, – уточнила Карина Габитовна.
– Действительно, серьезные псы. Я вас понял.
– Вот и отлично. Надеюсь, недоразумений не возникнет.
– Нет. Тем более, что все возможные недоразумения уже произошли.
– Что вы имеете в виду, Александр?
Его визит сюда – вот главное недоразумение. Но распространяться на эту тему перед котоненавистницей не хотелось, и Саша только пожал плечами. —
Проехали.
– Значит, в двадцать три тридцать, в Западной гостиной. Семейный ужин…
– В честь нашего приезда?
– Не только…
– Что, и Новый год отпразднуем?
– Похоже на то. – Карина Габитовна неожиданно улыбнулась, показав острые и крепкие желтоватые зубы. – Согласно календарю, он наступит через пять с половиной часов. Так что отвертеться не получится.
– Форма одежды?
– На ваше усмотрение. Но лучше выглядеть соответственно.
– Чему?
– Времени и месту.
– Вообще-то, карнавальные костюмы мы не захватили…
– Будет весело и без всякого карнавала, – хмуро пошутила Карина Габитовна, и Саша снова подумал о том, что все здесь – не те, кем кажутся. Сначала – Лисий Хвост, теперь – Карина. Но если нового знакомца со странной фамилией Вересень можно было с легкостью сбросить со счетов, то котоненавистница – совсем другое дело. Какое место она занимает в иерархии «Приятного знакомства»? Как давно находится рядом с матерью? Вынуждена ли слепо исполнять ее волю или обладает относительной свободой, которая легко может превратиться в абсолютную?
О, Саше известны такие случаи!
Судя по тому, с какой готовностью и даже раболепием подчинялся котоненавистнице Степаныч, Карина здесь – не последний человек. Возможно, именно она и управляет домом, вертит им как хочет, но… Это никак не вписывается во вселенную Беллы Романовны, Сашиной матери. Белла и только она руководит процессом. Без нее и солнце не взойдет, и чашка не разобьется – на все нужно высочайшее повеление.
Типичный контрол фрик или, как говорят испанцы, obseso del control – маньяк контроля. Это, конечно, не психическое заболевание, но явное отклонение от общепринятой нормы. И оно способно здорово испортить жизнь окружающим. И если бы только это!..
Саша вздохнул, решив про себя не слишком перечить подельнице матери: немного осторожности не помешает.
Другое дело – Женька.
Она моментально завелась, стоило им остаться одним – в комнате, похожей на номер в отеле.
