Элизабет Джордж - Это смертное тело
Ну конечно, сообразила Мередит, она ведь не скрывается. И немедленно вспомнила о человеке, который скрывается. Или задумал что-то еще.
— Вы узнали?..
Она не договорила, ожидая, что Мишель закончит за нее эту мысль.
— Это опасно, — сказала Догерти. — Вот почему я не могла вам позвонить. Я не доверяю телефону в своем офисе, а мобильники так же опасны. Послушайте, моя милая. Когда вы ушли, я продолжила свое расследование. Начала с другого имени. Гордон Джосси.
Мередит почувствовала, как по рукам побежали мурашки, словно к ней кто-то прикоснулся из преисподней.
— Вы что-то обнаружили, — пробормотала она. — Я так и знала.
— Дело не в этом. — Мишель оглянулась, словно ожидая, что кто-то перескочит через кирпичную стену и, топча розы, набросится на нее. — Дело не в этом.
— Может, вы что-то узнали о Джине Диккенс?
— И это не то. Ко мне приходил коп, моя дорогая. Джентльмен по имени Уайтинг. Он очень ясно дал мне понять, что лишит меня лицензии, если я стану вникать в прошлое человека по имени Гордон Джосси. «Это все под контролем» — так он сказал.
— Слава богу! — выдохнула Мередит.
— Что вы хотите сказать? — нахмурилась Мишель Догерти.
— Я заезжала к нему по пути домой. К старшему суперинтенданту Уайтингу. Рассказала ему то, что вы обнаружили о Джине Диккенс. А о Гордоне я еще раньше сказала, до того как обратилась к вам. Я пыталась заинтересовать его тем, что происходит, но…
— Вы меня не понимаете, моя милая, — сказала Мишель Догерти. — Старший суперинтендант Уайтинг приходил ко мне утром, вскоре после того как вы от меня ушли. Я начала свои поиски, но далеко не ушла. Я даже не звонила в местное отделение полиции. И вообще в полицию не звонила. Может, это вы позвонили ему и сказали, что я занимаюсь расследованием? До того, как вы к нему пришли?
Мередит покачала головой. Ей стало нехорошо.
Мишель понизила голос.
— Теперь понимаете, что это значит?
Мередит понятия не имела, что это значит, но ей не хотелось в этом признаться.
— Вы только начали расследование, и он к вам пришел? А что это значит?
— Это значит, что я заглянула в государственную базу данных. Это значит, что имя Гордона Джосси в базе данных включает сигнал тревоги. Поэтому старший суперинтендант и примчался в мое агентство. Это значит, что здесь есть нечто более важное, чем кажется на первый взгляд. Это значит, что больше я ничем не смогу вам помочь.
Барбара Хейверс поехала прямо во владения Гордона Джосси, прибыла туда уже к вечеру, и звонок от Изабеллы Ардери ей не помешал, за что она горячо поблагодарила свои счастливые звезды. Она лишь надеялась, что инспектор Линли замолвит за нее словечко суперинтенданту, когда станет известно, что Барбара Хейверс умчалась в Хэмпшир. Если он этого не сделает, она пропала.
Машин возле дома не было. Барбара припарковалась и постучала в дверь черного хода, хотя и понимала, что дома никого нет. Неважно, подумала она. Зато у нее есть время как следует оглядеться. Она пошла к сараю и потрогала раздвижную дверь — та была не заперта. Барбара оставила ее открытой, чтобы в помещение поступал свет.
Внутри было прохладно, пахло плесенью, камнем и пылью. Первым, что бросилось ей в глаза, был старый автомобиль, окрашенный в два цвета по моде пятидесятых годов. Машина находилась в отличном состоянии, казалось, что в сарай каждый день кто-то приходит и стирает с нее пыль. Барбара подошла поближе. «Фигаро», прочитала она. Итальянская? Инспектор Линли сразу бы узнал, он ведь в этом отлично разбирается. Сама она никогда такой машины не видела. Автомобиль не был заперт, поэтому Барбара тщательно осмотрела его — и под сиденья заглянула, и в бардачок нос сунула, — но ничего интересного не увидела.
«Фигаро» был поставлен к торцевой стене сарая, так что можно было спокойно осмотреть остальное помещение. Здесь стояли открытые ящики, и в них лежали рабочие инструменты Гордона Джосси. Барбара принялась их осматривать.
Крюков здесь было много. Неудивительно: кровельщику без них не обойтись. Не составило труда понять и как их использовали. Главное — согнутая часть, она обхватывала пучок камышей и удерживала их на месте. Заостренный конец вонзался в балки снизу. Так же просто она поняла, как воспользовались крюком при убийстве. Согнутая часть послужила в качестве ручки, а заостренный конец убил жертву.
Барбаре показалось интересным то, что крюки, которыми работал Джосси, были разными. В трех из всех деревянных ящиков, стоящих в сарае, лежали крюки, и они немного отличались. Разными были заостренные части инструмента: каждый конец был срезан по-своему. В одном ящике срез был диагональный. В другом ящике лежали крюки, которые кузнец во время работы четырежды переворачивал и вынимал из огня. В третьем ящике конец крюка был сделан более гладким, этого результата добивались путем прокатывания раскаленного железа. Способ получения заостренного конца, похоже, был чем-то вроде автографа кузнеца. Тот факт, что в двадцать первом веке инструменты изготавливаются вручную, был удивительным для горожанки вроде Барбары. Она смотрела на эти железяки, и ей казалось, что машина времени перенесла ее в другое столетие. Но потом она сообразила, что и камышовые крыши выглядят не менее диковинно.
Нужно позвонить Уинстону. В этот час он наверняка сидит в оперативном штабе, хорошо бы он взглянул на снимок с орудием убийства и сказал ей, как выглядит заостренный конец. Приговор убийце Джемаймы он не выпишет, но, по крайней мере, даст знать, похожи ли крюки Джосси на тот, что убил его бывшую любовницу.
Барбара направилась к выходу — взять из машины мобильник. Снаружи послышался звук подъезжающего автомобиля, быстро хлопнула дверь, залаяла собака. Похоже, домой с работы вернулся Гордон Джосси. Он не обрадуется, увидев ее выходящей из сарая.
В этом она была права. Джосси быстро приблизился, и, несмотря на бейсболку, затенявшую часть его лица, Барбара поняла по раскрасневшимся щекам Джосси, что он рассержен.
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?
— У вас тут отличный набор крюков, — ответила Барбара. — Где вы их берете?
— Какая вам разница?
— Удивительно, что их до сих пор делают вручную. И это видно. Странно, что сюда еще не пришла промышленная революция. Разве вы не можете покупать их в Китае или где-нибудь еще? Например, в Индии? Кто-то должен пустить это дело на поток.
Золотистый ретривер, абсолютно бесполезный в качестве сторожевого пса, видимо, узнал ее с прежнего визита. Собака подпрыгнула и лизнула ее в щеку. Барбара потрепала ее по голове.
— Тесс! — прикрикнул Джосси. — Не смей! Уйди!
— Ничего страшного, — сказала Барбара. — Обычно я предпочитаю кобелей, но и суки тоже бывают очень милыми.
— Вы мне не ответили, — напомнил ей Джосси.
— Что ж, мы квиты. Вы мне тоже не ответили. Почему у вас крюки сделаны вручную?
— Потому что остальные — дрянь, а я не работаю с дрянью. Я привык гордиться своей работой.
— В этом мы с вами похожи.
— Чего вы хотите? — сердито спросил он.
— У кого вы их покупаете? У кого-то местного?
— Одни у местного. Остальные — в Корнуолле и Норфолке. Одного поставщика недостаточно.
— Почему?
— Это же ясно. Крюков нужно много, нельзя, чтобы посреди работы они у вас кончились. Вы объясните мне, почему мы разговариваем о крюках?
— Я подумываю о смене карьеры.
Барбара пошла к своей машине, взяла сумку, вынула сигареты и спросила:
— Не возражаете?
Предложила Джосси, но он отказался.
Барбара зажгла сигарету и посмотрела на Гордона. Все эти действия давали ей время подумать, почему он задает ей эти вопросы. Либо он очень умен, либо здесь что-то другое. Возможно, он невиновен в этом преступлении. Но она достаточно насмотрелась на преступников, чтобы знать: преступники потому и преступники, что успешны в своем криминальном деле. Общаться с такими людьми все равно что танцевать на балу девятнадцатого века в драме, которые так любят показывать по телевидению: не знаешь, как делать правильные па и в каком порядке.
— Где ваша подруга? — спросила Барбара.
— Понятия не имею.
— Покинула вас?
— Я этого не говорил. Сами видите, что ее машины здесь нет, стало быть…
— А машина Джемаймы здесь. В сарае.
— Она ее тут оставила.
— Почему?
— Откуда я знаю? Думаю, она собиралась вернуться за ней, после того как устроится на новом месте или когда найдет для машины гараж. Она мне не говорила, а я не спрашивал.
— Почему?
— Какая, в конце концов, разница? Чего вы хотите? Почему вы здесь?
Он оглянулся по сторонам, словно предполагал, что, оглядев пространство между сараем и загонами, поймет, что у нее на уме.
