Найо Марш - Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)
Аллейн изобразил на губах улыбку умудренного жизнью человека, после чего они с Фоксом обменялись многозначительными взглядами.
– Вы способны проникать взглядом сквозь пространство и время, мистер Нарк, – заметил Аллейн.
– Мои выводы основаны на фактах. Представим себе одну вещь, – сказал мистер Нарк, который к тому времени дегустировал уже третью пинту горького, отчего несколько расслабился и разговорился, забыв отчасти о привычной осторожности. – Итак, представим себе одну вещь, которая, впрочем, может и не соответствовать действительности. Это скорее своего рода иллюстрация, некий образ, если вам угодно. Стало быть, в один прекрасный вечер я иду по Яблочной аллее и слышу по ту сторону забора, огораживающего сад старого Джима Мура, голоса одной парочки. Разумеется, после этого я прихожу к определенным выводам. Вы бы тоже к ним пришли, не так ли?
– Без сомнения, мистер Нарк, без сомнения…
– Именно. И если я, – продолжил мистер Нарк, – останавливаюсь около забора в этом месте… то, разумеется, не для того, чтобы подслушивать, а чтобы идентифицировать говорящих. И если я слышу женский голос, который ожидал услышать, после чего слышу мужской, который услышать здесь вовсе не ожидал, то… – мистер Нарк никак не мог добраться до конца фразы, – то мне может прийти в голову мысль, что все это добром не кончится. Особенно при том условии, что я не верю в непорочность женской натуры. И если я через двенадцать месяцев после этого стану свидетелем ужасных событий, то что, по-вашему, я при таких обстоятельствах скажу?
Мистер Нарк вскинул над головой руку, словно давая понять, что никто, кроме него, не должен отвечать на этот вопрос, а потом сделал паузу. Такую длинную, что Фокс успел выбить пальцами по поверхности стола дробь, а Аллейн – достать и закурить сигарету.
– Итак, что, по-вашему, я при таких условиях скажу? – повторил вопрос Нарк и сам себе ответил: – А ничего. Ни единого, черт возьми, слова.
– Но почему? – воскликнул Аллейн.
– Потому что сами знаете, о чем я в этот момент подумаю.
– Не знаю. О чем вы подумаете в этот момент, мистер Нарк? – раздраженно осведомился Аллейн, начиная терять терпение.
– О том, что если хочу остаться в живых, то мне лучше держать рот на замке. Вот о чем я подумаю, джентльмены. И промолчу. Или скажу, что знать ничего не знаю.
Тут мистер Нарк с многозначительным видом поднял указательный палец, посмотрел с ухмылкой на Аллейна и быстрым шагом направился к двери. Однако на пороге неожиданно остановился и вновь повернулся к детективам.
– Только прошу не считать мой рассказ заявлением. Тем более официальным, – произнес он. – Как я уже говорил, это была своего рода аллегория, не имеющая никакого отношения к закону. Так что на этом вы меня не поймаете. Я хорошо знаю, что значит давать присягу в суде. И тем не менее помните мои слова и ищите женщину. Как говорится, «шерше ля фам».
Глава 16
Аллейн превышает полномочия
После ленча Аллейн внес в свой рапорт полученные им в ходе расследования новые сведения, и Фокс, чинно глядя перед собой, перепечатал рапорт на машинке в нескольких экземплярах. Потом Аллейн переговорил в баре с Абелем Помроем и вернулся от него с тремя стаканчиками для бренди. Один из них он расколотил кочергой, после чего сложил осколки в предназначенную для них пустую жестянку. Два других были тщательно завернуты в бумагу и уложены в саквояж вместе с копией рапорта. Затем Аллейн провел какое-то время в баре, бросая стрелки в пол, дабы убедиться, что они способны втыкаться в половицы ничуть не хуже, чем в мишень. Завершив эти занятия, которые со стороны могли бы показаться как минимум странными, оба детектива отбыли в Иллингтон. Тем временем погода испортилась, пошел дождь, и дороги сделались грязными и скользкими.
Как бы то ни было, детективы успешно доехали до Иллингтона, где Аллейн высадил Фокса у магазина Уолворта, а сам отправился к доктору Шоу, чей дом находился в конце главной улицы. Там старшего инспектора провели в кабинет, где пахло кожаной обивкой диванов, раствором йода и прочими медикаментами. Встретивший его доктор Шоу отличался уверенными манерами и четкостью в выражении мыслей.
– Надеюсь, я не очень вам помешал, – осведомился Аллейн, пожимая доктору руку. – Ваши пациенты…
– Не беспокойтесь. Раньше двух прием не начнется. А дама, что расположилась в приемной, страдает исключительно от ипохондрии, то есть от вымышленной болезни. Так что пусть посидит еще. Между нами, она чертовски мне надоела. Присаживайтесь, инспектор. О чем бы вы хотели поговорить со мной?
– Меня интересуют две вещи: ранка Уочмена и стрелка, которая воткнулась ему в палец. Сразу предупреждаю, что я читал полицейский рапорт и отчет по дознанию.
– Полезное чтение, хотя в этих документах и существуют заметные для специалиста досадные пробелы… Ну да бог с ними. Коронер Мордаунт, ведший дознание, – человек умный, так что вряд ли упустил слишком много. Между прочим, был в молодости известным бактериологом. Они с Харпером, составляя бумаги, думали более всего о том, чтобы рапорты с официальной точки зрения представлялись безупречными и были понятны членам жюри. А что вы хотели узнать о ранке?
– Обнаружены ли в ней следы цианида, «прусской кислоты» или чего-нибудь в том же духе?
– Нет. Кстати, к нам приезжал эксперт из Лондона, возможно, из Скотленд-Ярда. Знающий человек. Кстати, мы с Мордаунтом находились в лаборатории вместе с ним, когда он делал анализы, но, честно говоря, не надеялись на положительный результат.
– Почему? – поинтересовался Аллейн.
– Две причины. Ранка довольно сильно кровоточила, и даже если цианид попал в ткани, то кровь должна была его вымыть. Это не говоря уже о том, что цианид очень летуч.
– Тем не менее следы цианида на стрелке все-таки были найдены.
– Да. Благодаря Оутсу, который почти сразу спрятал ее в бутылку от содовой воды с притертой пробкой. С пальцем, как вы сами понимаете, такое не сделаешь.
– Но если даже все так, как вы говорите, все равно странно, что цианид сохранился, если принять в рассуждение его летучесть.
Доктор Шоу издал возглас, похожий на стон, и поскреб ногтями щеку.
– Совершенно справедливо, – заметил он. – Странно, и даже очень.
– Не следует ли из этого, что кислота Шееле или пятидесятипроцентный раствор «прусской кислоты», назовите как угодно, были нанесены на стрелку непосредственно перед тем, как констебль Оутс упрятал ее в бутылку?
– Похоже на то. Кстати, я так и думал с самого начала.
– Скажите, доктор, в какое время вы прибыли на место происшествия?
– Полагаю, через полчаса после смерти жертвы.
– Ну а теперь, что называется, между нами. Как вы думаете, способен ли даже сильный раствор цианида сохранить свои летальные свойства при условии продолжительного пребывания на открытом воздухе? Скажем, в течение двадцати минут или получаса?
Доктор Шоу сунул руки в карманы и некоторое время с задумчивым видом расхаживал по комнате.
– Я, видите ли, не токсиколог, – протянул он, – но доктор Мордаунт кое-что в этом понимает, и мы основывались на его знании проблемы. Он же считает, что такое возможно. Особенно если учесть, что Уочмен обладал повышенной чувствительностью к цианиду, о чем говорил Пэришу и Кьюбитту в вечер перед трагедией.
– Знаю. Я читал об этом в материалах дознания. Значит, доктор, вы полагаете, что подобный дополнительный фактор мог сработать?
– Честно говоря, мы с подобными обстоятельствами еще не сталкивались. Но эксперты считают, что мог. Следует также иметь в виду, что стрелка была брошена с большой силой и не только проткнула ноготь и кожу, но и достигла кости. Так что упомянутый выше фактор и впрямь мог сработать, даже если яд в значительной степени и выдохся.
– А во рту, значит, никаких следов цианида не обнаружено?
– Нет. Но это вовсе не исключает того, что яд мог попасть в организм через рот.
– О господи! – вскричал Аллейн. – Как все сложно. Ведь яд в тканях вроде бы не обнаружен? Хотя, как заявляют свидетели, цианидом пропахла вся комната!
– Свидетели, как всегда, все путают. Комната пропахла бренди, если вы запахи имеете в виду. Говорят, тело жертвы тоже. Но, между нами, бренди является антидотом и его обычно дают в случае отравления цианидом. Как и марганец, глюкозу и дюжину прочих снадобий, которые, признаться, помогают мало, если яд уже проник в кровь.
– Скажите, а у вас весы есть? – неожиданно осведомился Аллейн. – Медицинские или химические? Можно и побольше размером, но обязательно точные.
– Весы, говорите? Разумеется. Но зачем они вам?
– Мой помощник Фокс будет здесь через несколько минут. Он, помимо всего прочего, должен был зайти в полицейский участок, чтобы взять там осколки разбитого стаканчика из-под бренди. У меня, знаете ли, возникла одна абсурдная идея, которую я хотел бы проверить в вашем присутствии, хотя весы есть и в гостинице «Плюмаж».
