Светлана Алешина - Погибать, так с музыкой
Стало по крайней мере видно, куда мы попали. Открытие это оптимизма не прибавило.
Помещение, предназначенное для нас, представляло собой обычную камеру, если так можно выразиться. Камер в частном коттедже быть не может, по крайней мере я так думала раньше, но вот пришло время немного изменить свои представления.
Итак, подвал был оборудован под тюремную камеру с сохранением всех стильных вещичек оригинала. Вдоль левой стены, длиной около трех метров, висели на высоте полуметра металлическим уголком нары, набранные из толстых досок. На противоположной стене, ближе к правому углу, располагалась проржавевшая металлическая раковина с подтекающим краном; левее от нее, на полу, лежал сплошной деревянный кружок, прикрывающий отверстие в полу.
Напротив двери под самым потолком виднелось маленькое окошко с решеткой немногим больше моей сумочки.
Впечатление от данного натюрморта было настолько ужасающим, что мне казалось, будто на какое-то время я даже потеряла сознание, оставаясь при этом твердо стоять на ногах. Но падать на шершавый бетонный пол даже при потере сознания не очень хотелось, вот я и удержалась, не упала.
За дверью послышались плавно удаляющиеся шаги и голоса, а через пять минут все стихло окончательно.
Бледный Виктор прислонился к стене и закрыл глаза.
– Что с тобой, Виктор? – я сразу подошла к нему и взяла за руку. – Ты ранен?
Виктор качнул головой и сказал одно слово:
– Электрошок.
– Иди сядь, – предложила я, но Виктор отказался и, подойдя к крану, открыл воду посильнее и начал жадно пить.
Я повернулась к Маринке.
– Ну что скажешь, Оль? – спросила она у меня, присаживаясь на нары. – Это явно не «Шаратон» пять звездочек.
Я пожала плечами.
– То, что не «Шаратон», согласна, а других мыслей нет, – честно призналась я. – Единственное, что могу сказать, так это то, что мы попали к бандитам.
Маринка хмыкнула и почесала шею.
– Неужели? – процедила она. – А я-то уж думала, что мы в гостях у Санта-Клауса! Ты меня разочаровала, мать. Еще одна мечта рухнула.
Помолчав, Маринка обратилась к Виктору, который, отойдя от раковины, присел на корточки у стены.
– Ви-ить, а ты все-таки кому-то врезал, да? За какой удар тебя похвалили?
Виктор внимательно взглянул на нее и пожал плечами.
– Не знаю, я не успел размахнуться.
Я тоже с интересом посмотрела на него.
– То есть ты никого даже пальцем не тронул?
Виктор покачал головой.
– Нас с кем-то спутали! – торжественно заявила Маринка. – Это не мы! Ну, то есть это мы, но не мы им нужны! – и, соскочив с нар, она бросилась к двери.
– Что собираешься делать? – спросила я, радуясь, что бандиты хоть оставили мне сумочку, проявив широту души.
– Нужно им объяснить, что мы не те, за кого нас принимают! – возбужденно прокричала мне Маринка. – Ты не понимаешь, что ли, ничего? Они нас с кем-то спу-та-ли!
– А как ты объяснишь, что меня назвали по имени? – спросила я. – Случайно похожее?
Маринка опустила уже занесенную для удара в дверь руку и наморщила лобик.
– Да, верно, – сказала она. – Кто ты такая, они знают. Это точно. Тогда я ничего не понимаю.
– И не ты одна, – успокоила я ее, доставая из сумки сигареты и закуривая.
– Нет, ты не сиди, – раскомандовалась Маринка, – ты не сиди, нужно же что-то делать!
– «Что-то» – это значит бегать и кричать? – уточнила я. – Лучше садись рядом, теплее будет.
– Я не бегаю! – возразила Маринка и повторила это еще раз, словно у меня были проблемы со слухом. – Я не бегаю!
После этого программного заявления она подошла и действительно села рядом. Виктор тем временем поднялся на ноги и стал обходить наше тюремное помещение по периметру, при этом, казалось, изучал каждый сантиметр стен и потолка.
– Побег соображаешь? – спросила Маринка.
Виктор взглянул на нее и промолчал.
Маринка, получив новую тему для разговоров, начала думать вслух.
– Подкоп! – воскликнула она, подняв вверх палец.
– Я читала про одного мужика, – согласилась я, – он четырнадцать лет долбил стену, потом нашел клад и стал графом. Перспективно, слушай!
– В Монте-Кристо играть отказываюсь! – грустно заявила Маринка. – И без того ясно, что утром что-то произойдет, поэтому копать нет смысла.
Я посмотрела на Виктора. Он в этот момент, подняв голову, внимательно рассматривал потолок.
– Тогда взломаем потолок! – нашлась Маринка. – Ломаем и уходим через комнату сверху!
– То есть делаем подкоп вверх, – нудно уточнила я. – А почему бы тебе не предложить нам всем срочно похудеть и вылезти через окно? Тоже очень перспективная мысль, обдумай ее хорошенько.
– И не собираюсь! – буркнула Маринка и вернулась к первой теме нашего мирного разговора. – Лучше скажи, что все это значит.
– Да знаю не больше тебя! – возмутилась я. – Какой мне смысл утаивать что-то? Я даже не знаю, когда и куда звонил этот веселый придурок: то ли утром ко мне домой, то ли позже на работу. Их же было двое, и оба меня приглашали в злачные места.
– Этот добился своего, – ядовито прошипела Маринка. – Какой мужчина, а? Твердый, решительный самец! Сказка! И местечко здесь довольно-таки злачное.
Я отвернулась от Маринки и задумалась. Но та продолжала что-то бубнить себе под нос, а я просто загрустила.
Самое обидное в сложившемся положении было то, что никто не пытался нам даже объяснить причин плена, не шел на разговор, словно все уже где-то как-то было решено и от нас ничегошеньки не зависело.
Я затушила о стену окурок и закурила новую сигарету. Я еле сдерживалась, мне хотелось закричать и расплакаться: возможно, если бы я была одна, то позволила себе такую роскошь, но сейчас этого делать было нельзя.
Во-первых, я знала, что все это бесполезно, а во-вторых, формально, но я была в нашей группе старшей, хотя бы потому, что таковой меня обозначил руководитель местных бандитов. Поэтому расслабиться я не могла себе позволить – это лакомство мне запрещено.
Виктор закончил обход и подсел к нам с Маринкой. Мы еще немного о чем-то поговорили, а потом заснули, устроившись втроем на жестких нарах.
В то, что я на самом деле спала, я не могла поверить, даже когда уже окончательно проснулась, но, посмотрев на часы, с недоумением поняла, что куда-то пропал немалый отрезок времени в несколько часов.
Если верить моим часам, то проснулась я рано, еще не было восьми, и больше спать не хотелось.
Я отползла от мирно посапывающей Маринки и села на ужасно неудобных нарах, чувствуя, что отлежала все что можно, даже голову. Мерзопакостное ощущение, доложу я вам.
Виктор уже был на ногах и снова описывал круги по нашему узилищу, о чем-то напряженно раздумывая.
– Доброе утро, – сказала я, спуская ноги на пол и только сейчас чувствуя, как продрогла. – Новости какие-нибудь есть?
– Уехали две машины, – сказал Виктор.
– Следовательно, самое меньшее два человека в минусе, – сказала я. – Сколько осталось? Максимум трое, если только в доме больше никого не было.
Виктор кивнул.
На этом наш разговор и закончился. Виктор же еще тот собеседник!.. Примерно минут пять я отчаянно боролась с собою, напоминая, что если я покурю натощак, то меня может немножко от этого и стошнить. И пока я доставала из сумки сигареты, борьба продолжалась с переменным успехом.
Потом я подумала, что в борьбе с сигаретами достигнута боевая ничья, вынула сигарету из пачки и закурила. Ничего, нормально получилось.
Пока курила, я прислушивалась к звукам, доносившимся через застекленное окошко. Никогда раньше я не замечала, что в заключении так сильно, а главное – быстро, обостряются органы чувств и что окружающий мир может таить в себе столько звуков, не замечаемых в повседневной жизни. Разнообразия в этих звуках, однако, было мало. Где-то вдали затявкала собака, где-то совсем далеко проехала машина, но в общем, как я ни прислушивалась, интересного ничего не услышала.
Покурив, я встала, подошла к раковине и умылась. Эта процедура мне не понравилась. Все-таки комфорт в нашей жизни имеет значение, а спартанкой я никогда не хотела быть, даже в детстве.
Плеск воды разбудил Маринку.
Она, ворча и продолжая посапывать, села и недовольно пробурчала:
– Вот, блин, я-то думала, что мне сон такой хреновый приснился. А ничего подобного.
– Вся жизнь – сон, иллюзия и обман, – хмуро проговорила я. – Мне Фима когда-то лапшу вешал на уши про индийскую философию. Если им верить – я про индусов, – мы спим всю жизнь, а просыпаемся только после смерти.
– Ага, очень умно, особенно с утра, – промямлила Маринка, протирая глазки. – Вы давно встали-то? А сколько времени натикало?
– Уже девятый час, – ответила я. – Можешь еще немного поспать, сегодня на работу идти не нужно…
– А завтрак?! – воскликнула Маринка, не дослушав меня. – Нас решили уморить голодом? Козлы бритые!
– Пока здесь в подвале более одного человека, голод нам не грозит, – мрачно пошутила я. – Протянем как-нибудь с грехом пополам.
