Шарль Эксбрайа - Овернские влюбленные
Если Антуан Ремуйе громко выразил радость по поводу возвращения молодого коллеги, то оба старика обдали его просто-таки ледяным презрением. Лепито же как ни в чем не бывало уселся за стол и занялся многострадальным досье "Мура-Пижон". Вторая половина дня прошла в сосредоточенном молчании, как, впрочем, и полагается в порядочном доме, где каждый знает, что ему делать. Только около пяти часов тишину особняка нарушили тяжелые шаги гробовщиков. Как какая-нибудь длинноногая птица на краю африканского болота, поднимающая голову к небу и прислушивающаяся к шороху ветра, чтобы узнать, не грозит ли ей опасность, так и мадемуазель Мулезан с трагическим видом воздела нос к потолку.
- Всегда найдутся люди, которых смерть ближних очень устраивает, изрекла она.
- Таков уж наш несправедливый мир, дорогой друг, - поддержал Вермель. Вы же знаете, что первыми всегда уходят самые лучшие...
- Не понимаю, чего вы ждете в таком случае, - зарычал старший клерк. Кому-кому, а уж вам-то давно пора. Или оба уже не стоите ни шиша?
- Как вы смеете говорить такое женщине, которая вам в матери годится? взорвалась старая дева.
- По счастью, Бог, в его безмерном милосердии, избавил меня от такого горя! Уж простите, мадемуазель, но мой отец был человек с хорошим вкусом!
Мадемуазель Мулезан задохнулась от негодования.
- И все это потому... что вы... постыдно... защищаете Франсуа.
Прикрывшись досье, Франсуа в это время грезил о Соне. Услышав свое имя, он удивленно поднял голову.
- А от чего это меня надо защищать?
- От угрызений!
- Меня, от угрызений? Это от каких же?
- Не слушайте, старина, - вмешался Антуан, - вы же видите, она не в своем уме! Так всегда с этими девственницами. Их трясет при виде любой пары брюк!
- Да вы просто представления не имеете о порядочности, мсье Ремуйе!
- Если порядочность хоть что-то имеет от вас, я предпочту никогда с ней не встречаться!
В спор полез Вермель.
- Но вы же не станете отрицать, что мсье Дезире покончил с собой почти сразу после ссоры с Лепито? - задребезжал он, считая, что задал коварнейший вопрос.
- Видимо, не вынес угрызений совести?..
- В любом случае, - прошипела мадемуазель Мулезан, - теперь нашему честолюбцу двери открыты. Никто не помешает строить куры богатой наследнице! Что бы вы там ни говорили, а смерть мсье Дезире ему очень на руку!
- Ну нет, гораздо больше нас всех устроило бы совсем другое! Не догадываетесь что именно, мадемуазель Мулезан? Так это ваша кончина!
- Я не могу допустить, Ремуйе, чтобы вы в моем присутствии подобным образом третировали нашу достопочтенную коллегу, - продекламировал Вермель.
- Оставьте этот номер для старых маразматиков вроде вас, Вермель, а сейчас постарайтесь-ка лучше отработать хоть часть тех денег, что вам тут каждый месяц платят из чистой благотворительности?
- Из благотворительности? - почти завизжал оскорбленный хранитель добродетелей.
- Вот именно.
И тут наконец вступил Франсуа. Он встал и обратился к старшему клерку:
- Вы считаете меня воспитанным человеком, мсье Ремуйе?
- Несомненно.
- Что же, тогда постарайтесь угадать, что я, при всем своем хорошем, нет, блестящем воспитании, думаю об этих двух мокрицах, погрязших в злословии и клевете?
- Могу предположить.
Лепито повернулся к мадемуазель Мулезан и Вермелю.
- Дорогая мадемуазель Мулезан, почтеннейший мсье Вермель, имею честь сообщить вам: вы гов-но! Я надеюсь, мы не разошлись в мнениях, мсье Ремуйе?
- Нисколько, мсье Лепито.
После этого инцидента - самого серьезного из всех, когда-либо происходивших в конторе мэтра Парнака, - временно оставленные врагами позиции вновь охватила тишина. Наконец пробило половину шестого - время окончания рабочего дня для клерков. Звон часов долго отдавался в пустом доме раскатами мрачного эха и, казалось, рвал на части обретенный после схватки покой. Собираясь уходить, мадемуазель Мулезан заметила:
- В мое время, когда в доме кто-то умирал, все часы останавливали.
- Не всем удалось пожить в средние века, - невозмутимо парировал Антуан.
После того как шаги мадемуазель Мулезан и Вермеля затихли в саду, Лепито тоже собрался уходить. Старший клерк задержал его.
- Хочу сказать вам пару слов, Франсуа.
- Вот как? Ну что ж, выкладывайте, старина!
- Я должен просить у вас прощения за то... за то, что собирался сделать по приказу мсье Дезире...
- Ладно, забудем об этом.
- Войдите в мое положение.
- Я и так все понял...
- ...и не держите на меня зла, когда вы станете... короче, потом.
- Успокойтесь, я уже выкинул это из головы.
- Честное слово?
- Клянусь.
- Благодарю вас!
Появление Мишель Парнак прервало это изъявление взаимных симпатий. При виде девушки Франсуа подскочил от досады. Зато Антуан заговорщически улыбнулся.
- Добрый вечер, мадемуазель Мишель... Я как раз ухожу. Мы с Франсуа немного задержались, потому что говорили о вас.
- Обо мне?
Лепито попытался угомонить старшего клерка, решившего оказать ему услугу.
- Прошу вас, Ремуйс!
- Вы только посмотрите, мадемуазель, как он смущен! И знаете почему? Другой темы, кроме "мадемуазель Парнак" для него не существует. Он просто замучил меня.
- Ну сколько можно, Ремуйс? Прекратите!
- Хорошо-хорошо, умолкаю. У меня никакого желания выболтать эту очаровательную тайну. До свидания, мадемуазель! Франсуа, до свидания...
Молодые люди проводили Ремуйе глазами, помолчали.
- Это правда? - наконец спросила Мишель.
- Да нет, конечно!
- Тогда почему он это говорит?
- Воображает, будто я в вас влюблен!
- А вы опять скажете, что это не так?
- Ну конечно, что же еще?
- Я вижу, вы все такой же трусишка!
- Умоляю вас, оставим этот разговор!
- Не понимаю: какой смысл прятаться! Ведь все уже знают, что мы любим друг друга. Ну что может помешать вам любить меня?
- Уверяю вас, Мишель...
- Ах, лучше молчите! Ну кто, скажите, сумеет любить вас больше меня. Кто, лгунишка? И в конце-то концов я единственная дочь мэтра Парнака... Это тоже кое-что значит, разве я не права?
- Но в конце-то концов, Мишель, что вы во мне-то нашли?
- Как что, вы же ужасный растяпа. Что может быть лучше мужчины, у которого вечно такой вид, будто он с луны свалился... Вы прозрачны, Франсуа, как стекло, это просто восхитительно, водить вас за нос... в ваших же интересах, - заливалась довольная Мишель.
- Очень мило с вашей стороны, но я предпочитаю передвигаться самостоятельно.
- Господи, Франсуа, неужто вы не понимаете, что совершенно на это не способны?
- С меня хватит. Я, пожалуй, пошел.
- Однако вы забыли принести мне свои соболезнования, Франсуа! Печально, что вам приходится напоминать такие вещи.
- Простите... Благоволите принять мои... Нет, к черту! Ваш дядя ненавидел меня, и я платил ему той же монетой!
- Наконец-то вы говорите искренне! Не стану скрывать, я не ожидала от вас такой правдивости!
В это время в дверь постучали.
- Тут кто-нибудь есть?
- Соня! - растерянно пробормотал Лепито.
Мишель смерила его подозрительным взглядом.
- Вы зовете мою мачеху просто по имени?
- О, это по привычке.
- По привычке?
- Да, когда мы тут говорим о мадам Парнак без посторонних... короче говоря, немного фамильярничаем... но это все из-за большой нежности...
- Нежности?
- Ну да, коллективной... вернее сказать, из-за привязанности...
- Почему?
- Что почему?
- Почему вы испытываете коллективную привязанность к Соне?
- Но... потому что она - супруга мэтра Парнака.
- Вы что, меня за дуру принимаете?
- Нет, за кого угодно, только не за дуру.
В окно они видели, как Соня спустилась в сад.
- Что-то вы темните, Франсуа... и похожи на клятвоотступника. Может, вы не так уж равнодушны к моей мачехе?
- Вы с ума сошли!
- Не знаю... Во всяком случае, еще раз предупреждаю: я этого не потерплю!
- Господи боже мой! Оставьте меня в покое! Займитесь наконец своим делом!
- Вот именно, дорогой мой Франсуа, это как раз мое дело, и только из упрямства вы не хотите этого признать. До свидания.
Сделав вид, будто раскладывает оставшиеся на столе досье, Франсуа подождал, пока Мишель отойдет подальше, а потом побежал догонять Соню. Он догнал ее на улице Поль-Думе.
- Мадам Парнак!
Молодая женщина с притворным удивлением обернулась.
- Мсье Лепито?
- Мне необходимо поговорить с вами, это очень важно, - прошептал он.
- Важно?
- Очень!
- Надеюсь, вы меня не обманываете? - немного поколебавшись, спросила она.
- Мне? Обманывать вас? О!
- Что ж, ладно! Тогда в одиннадцать часов в саду, за павильоном моего покойного деверя.
Франсуа пошел обратно и у самого поворота на улицу Пастер столкнулся с вконец расстроенной Мишель. Лепито застыл на месте.
- Вы...
Девушка смотрела на него, не пытаясь скрыть огорчения.
