Чарльз Вильямс - Дядюшка Сагамор и его девочки
Тут из дома выскочил Зиг Фрид. Он увидал Кудрявого, шерсть у него вздыбилась, и он яростно залаял. На этот раз я не утихомиривал его в надежде, что он таки Кудрявого покусает. Но тут стали подъезжать другие машины.
В первой была группа людей в рабочей одежде и в соломенных шляпах. Они высыпали и стали глазеть, как и все прочие.
— Народу достаточно, чтобы произнести речь, — подмигнул Кудрявый большому.
Следующие две машины были полицейские. Из них вылезли разъяренный шериф, Отис и Бугер и еще двое незнакомых.
Кудрявый помахал шерифу рукой:
— Привет, шериф! Если желаете проверить свиную пищу, знайте, она стала портиться.
— Слушай, Минифи, — взвился шериф, — я, точно так же, как и ты, знаю, что это самогон.
— А если так, — накинулся на него большой, — какого черта вы его не арестуете? Вам что, неведомо, что изготовление спиртного противозаконно?
— Вы меня достали с вашей газеткой, Кинкэйд! — огрызнулся шериф. — И не учите меня моему делу! Вы уже достаточно давно у нас, чтобы понимать, что нет смысла арестовывать Сагамора Нунана по незаконченному делу. Он из нас изо всех сделает посмешище!
— Ну, из вас-то точно, — отозвался Кинкэйд.
Они с Кудрявым расхохотались. Бугер и Отис явно изнывали от жары в своей форме.
— Прекратить! — гаркнул шериф. — Пошли искать вещественное доказательство в виде перегонного аппарата, с тем чтобы арестовать старого плута.
Тут он приостановился в смущении. Потому что следующий прибывший автомобиль был полон дам. Их было пятеро, все такие важные, вроде дам-благотворительниц.
— Вот так номер! — прошептал майор Кудрявому. — У них во главе старая драконша миссис Карстэрс из Лиги женщин — избирательниц.
— Ни слова больше! — прервал его Кудрявый, подмигнув. Он приосанился и снял шляпу. — Доброе утро, леди. Я Минифи Кудрявый. Самогон вот в этих бочках. Может быть, вы предпочтете, чтобы экскурсию провел шериф?
Все обернулись и уставились на шерифа. Он взмок, раскраснелся и готов был провалиться сквозь землю. Приподняв подолы, дамы осторожно заглянули в бочки.
— Ну и ну! — сказала одна из них. — В жизни бы не подумала…
Подъехали еще две или три машины. Толпа росла. Кудрявый объявил:
— Если дамы не против, я сделаю маленькое заявление!
— Начинайте, мистер Минифи, — сказала главная дама. — Мы все за вас.
Кудрявый взялся за микрофон:
— Доброе утро, дамы и господа! Говорит Минифи Кудрявый. Добро пожаловать на подпольную самогонную фабрику братьев Нунанов. — В толпе послышались смешки. — Разумеется, это незаконно, но мы тут в округе мыслим широко, по крайней мере последние лет двенадцать, и ребята Нунан желают, чтобы вы чувствовали себя как дома и приходили в любое время на экскурсии. Прихватите с собой детей. — Смешки усилились. — Мне тут пришла в голову одна мысль. Думаю, будет очень полезно, если шериф разработает специальную программу для школьников. — Некоторые дамы прыснули и стали глядеть на шерифа. Тот стал прямо-таки пурпурного цвета. — Самогоноварение — умирающее искусство там, где существует правозащита. И потому было бы грустно думать, что молодое поколение нашей великой нации растет, не ведая, как делать закваску или управляться с аппаратом. Ну откуда, действительно, шести — семилетним ребятишкам знать, для чего вот те медные трубы или, к примеру, как правильно установить небольшой перегонный куб в кухонной плите?
— Ну-ка задай им, Кудрявый! — крикнул кто-то. Послышались аплодисменты.
— Какое нам дело до этого бездельника шерифа! — закричал другой. — Мы за тебя, Кудрявый! Сажай молодцов в кутузку!
— Благодарю вас, леди и джентльмены. Придет день выборов, и вы поймете, как положить конец всему этому безобразию. — Он опустил микрофон.
Некоторые стали рассаживаться по машинам и разъезжаться. Шериф в полной ярости пнул нотой свою шляпу.
— Поезжай в город, — обратился он к Отису, — отбери человек двадцать надежных ребят и привези сюда. Мы разнесем эту чертову ферму в клочья, но отыщем аппарат!
— Есть, сэр! — повиновался Отис, прыгнул в машину и был таков.
Шериф с Бугером и двумя другими направились к низине. А потом я углядел Мёрфа. Они с мисс Мэлоун сидели в открытой машине. Выглядел он бледновато. Я подошел к ним.
— Привет, Мёрф! — сказал я. — Я получаю доллар в день за то, что лущу зерно,
— Ладно, — машинально отвечал он, думая о чем-то своем. — Сагамор говорил, куда собирался?
— Нет. Сказал только — покупать свиней на откорм.
— Не постигаю! — помотал головой Мёрф. — Просто не постигаю!
— Крепись, — вступила мисс Мэлоун. Она была в синем платье с глубоким вырезом и выглядела прелестно. — У меня предчувствие, это будет такая политическая кампания, о которой станут говорить еще лет пятьдесят.
— Но послушай! Он же понимает, что должен остановить Минифи. Я понял, у него есть какие-то мысли. Но Боже мой…
Мисс Мэлоун вытащила сигарету:
— Ты же сам сказал, никто не разгадает, покуда дело не созреет.
— Но на этот раз я не так уверен. Этот Минифи гусь еще тот. А Сагамор еще и шерифа выставил на осмеяние. Слушай, может, он сам спутался с Минифи?
— Он не такой дурак, — ответила она. — Насколько я могла понять Кудрявого, ему бы и родная мать не поверила.
— Вот это-то меня и пугает. Лучше б я поставил на него, пока еще ставки были три к пяти. А то через несколько дней Бог знает что еще будет.
— Долго это длиться не может. Он или избавится от этого всего, или действительно скормит свиньям.
Мёрф повернул голову и увидал навес, возведенный Джимерсоном.
— А это что такое, Билли? — спросил он.
— Не знаю.
— Хорошенькое местечко для сарая — на открытом месте!
— А это потому, что там труба для воды из источника на при горке.
— О Господи! — взмолился Мёрф, — Нет, быть не может.
Даже Сагамор Нунан…
— Что там? — выглянула мисс Мэлоун.
— Ничего. Что-то я притомился. Поехали обратно.
Они уехали. Я ничего не мог понять изо всех этих россказней. Уехали Кудрявый со своей музыкой и Кинкэйд с фотографом, но народ все еще толкался. Я вновь занялся лущением и немного погодя свыкся с тем, что все на меня глазеют. Примерно через час вернулся Отис. С собой он прихватил четверых, а позади ехало еще три партии. Шериф стал шумно командовать, и все разбрелись в поисках. Так шло всю вторую половину дня. На закате все] стали подгребаться к амбару. Шериф приплелся в полном изнеможении, оперся о машину и стал вытирать лицо шляпой.
— Ладно, народ! — сказал он. — Отрапортовать завтра здесь в восемь утра! Мы должны отыскать этот аппарат, хотя бы нам пришлось просеять всю землю.
Бугер тоже выдохся:
— Шериф, внизу ничего нет. Мы проверили каждый фут.
— Знаю. Но мы до сих пор искали там, где прячет обычный человек. А это Сагамор Нунан. Всем быть здесь в восемь!
Они уехали. Вскоре все разошлись.
Утром я заглянул в бочки и увидал, что Кудрявый был прав. Наверх поднимались пузырьки, пойло начинало портиться.
Только я приступил к работе, как показались автомобили. Ha этот раз с шерифом было человек двадцать пять. Он поглядел в бочки, выругался и велел прочесать все вокруг. К десяти часам я насчитал тридцать пять машин, не принимая во внимание тех, что приезжали и уезжали. Казалось, всем хотелось удостовериться собственными глазами и заключить пари, отыщет шериф аппарат или нет. Двое даже подрались, и Бугеру пришлось их разнимать. В полдень приполз шериф со своими людьми, мокрый от пота и выдохшийся.
— Аппарата нет, — заявил Отис. Он оперся о подпорку навеса, чтобы не рухнуть, и поглядел на бочки. — Не понимаю, что он затеял. И наверное, никто не поймет. Но аппарата тут нет.
— Сдаваться не будем, — сказал шериф. — Или найдем, или докажем, что здесь ничего нет. Начинайте искать в помещениях.
Они искали и в доме, и в амбаре, и даже в нашем фургончике. И у дяди Финли в ковчеге — я слышал, как он ругался. Потом я заметил Мёрфа. Он снова приехал в своем открытом автомобильчике и выглядел расстроенным.
— Эй! — окликнул я его. — Какова толпа? Почти как когда мисс Харрингтон потерялась.
— Ты еще не все видел, — ответил он. — Подожди до завтра. — И он протянул мне газету.
Раскрыв ее, я увидал, что вся первая страница занята фотографиями свиной еды и крупными надписями. И я тут был, лущащий кукурузу, и Кудрявый, указующий на бочки и ухмыляющийся. «Позор всего округа», — гласила надпись. Еще больше было напечатано на других страницах. Какие-то слова были непонятные, и я даже не пытался их прочесть. Но видно было, что Кинкэйд поработал на славу.
Там было написано:
«Можете не верить нам на слово. Ступайте и убедитесь воочию в полном забвении законов. А потом проголосуйте за человека, способного избавить вас от этого, — за Дж. Л. Минифи!»
