Джон Кризи - За все ответит Барон
– Порукам, – обрадовался репортер. Он уже работал с Джоном на таких условиях и остался очень доволен. – А что вы хотите узнать от меня?
– На кого в последнее время работал Дэйл-Мандраж?
– Последние три года – на Бретта Грайса. Но Бретт вернулся в Америку добрых три месяца назад, и банда, по-видимому, развалилась. Вы думаете, Бретт мог организовать ограбление "Куинс" еще до отъезда?
– Сомневаюсь... У меня в сейфах было довольно много драгоценностей, но только в последние несколько дней. Бретт не мог это предугадать.
– Да, действительно, Бристоу дал нам список.
– Бристоу дал вам не весь список, – спокойно возразил Мэннеринг.
Встретив любопытный взгляд Читтеринга, он пояснил:
– Можете делать какие угодно выводы, Читти, но держите их при себе. И скажите мне еще, кем был второй покойник?
– Так, шестерка. Стоял на стреме для Дэйла. Тот был человеком осторожным и не любил работать без прикрытия.
– Да, он и в самом деле был очень осторожен, – заметил Джон, раздавив еще два ореха, – и тем не менее оказался в компании с парнем, который вместо благодарности выстрелил ему в затылок. Это наводит на мысль, что либо Дэйл хорошо знал убийцу, либо их познакомил надежный человек.
Читтеринг только кивнул в знак согласия, и Джон продолжал:
– У меня такое впечатление, что искать надо среди знакомых Дэйла. Вы ни о ком из них не слышали, Читти?
– Во всяком случае, ничего интересного. Так, всякая мелкота. И ни одного такого, кто был бы способен раздобыть план "Куинс".
– А женщины?
– Мало... Но погодите-ка. Меня осенило. Может, это вам пригодится...
Репортер открыл один из валяющихся на столе конвертов и протянул Джону фотографию размером с открытку. Дэйл-Мандраж, улыбаясь, держал за талию на редкость красивую женщину.
– Этой вашей фотографии по меньшей мере лет десять, – сказал Мэннеринг.
– Двенадцать. Я нашел ее в старых материалах, которые так и не пошли в работу. Вы ведь знаете, что прежде чем Дэйл познакомился с отмычкой и газовым резаком, он увлекался боксом... Не думаю даже, что Бристоу когда-либо видел эту карточку.
– А кто эта женщина?
– Неизвестно. Но очень хороша.
Джон взял лежащую на столе лупу и склонился над фотографией: черные глаза, волосы цвета воронова крыла, свободно разбросанные по великолепным плечам, ослепительная улыбка...
– У покойного Дэйла был неплохой вкус! – хмыкнул Читтеринг.
И когда Джон протянул ему фотографию, великодушно отмахнулся.
– Оставьте ее себе, дорогой друг! Как вы догадываетесь, я не собираюсь это печатать. Сейчас эта прелестная крошка может оказаться женой крупного промышленника или подружкой члена парламента... А я совсем не хочу, чтобы меня вышвырнули из газеты!
* * *Перехватив сандвич в баре на Флит-стрит, Джон послушно вернулся в "Куинс". Как он и догадывался, голодный и переполненный всякого рода подозрениями Бристоу встретил его довольно прохладно. Для начала суперинтендант заставил Мэннеринга повторить в присутствии стенографистки все, что он уже говорил два часа назад.
Когда Джон наконец покончил с этой нудной обязанностью, Бристоу сказал ему, что отправил Стирна домой.
– Бедняга сейчас не в состоянии ничем вам помочь, Мэннеринг. Он едва держался на ногах, а когда мы брали у него отпечатки пальцев, я думал, старик грохнется в обморок...
– Кстати, Билл, вы еще не взяли мои, – насмешливо заметил Джон.
Улыбка Бристоу не предвещала ровным счетом ничего хорошего.
– Ваши у нас есть, и очень давно, – с нажимом ответил он.
И, выпустив напоследок эту парфянскую стрелу, суперинтендант исчез, оставив двух полисменов охранять магазин от журналистов и зевак. Оставшись один, Джон поспешил позвонить своей теще, леди Фаунтли, надеясь застать там Лорну. Но дворецкий сообщил, что леди Фаунтли и миссис Мэннеринг уехали обедать в "Стейнс" к леди Уилкокс.
"Скверный нынче день для семейства Мэннерингов, – пробормотал Джон, вешая трубку. – У меня украли целое состояние, а Лорна обедает с тетушкой Вайолет".
И он засел за телефонные переговоры: вызвал рабочих, чтобы временно прикрыть зияющую в крыше дыру, горничную – навести хотя бы относительный порядок и наконец связался со своей страховой компанией. Несмотря на огромное искушение, звонить двум-трем знакомым скупщикам краденого и взломщикам Джон не стал, подозревая, что Бристоу вполне мог организовать прослушивание. Страховой агент приехал часа в четыре. Мэннеринг проводил его в бронированную комнату, показал учиненные Дэйлом разрушения и оставил работать.
Сам же снова ушел звонить, но не успел поднять трубку, чтобы посоветоваться со своим поверенным и другом Тоби Плендером, как в дверь позвонили. Джон вышел в магазин и увидел стремительно приближающегося к нему молодого человека. На ходу тот, не задерживаясь, оттолкнул полицейского, который весьма вежливо пытался его задержать, и опрокинул статуэтку Людовика XV.
Увидев белокурые волосы и глаза цвета незабудки, Мэннеринг без труда догадался, что перед ним – брат Патриции Сванмор. И если бы у него оставались хоть малейшие сомнения на этот счет, первый же вопрос молодого человека их бы окончательно развеял:
– Где Патриция? – громовым голосом спросил он.
– Откуда же я могу знать? Она сказала мне, что обедает с вами.
– Да, она должна была обедать со мной, – снова гаркнул молодой человек. – Но не пришла. Я знаю, что сегодня утром моя сестра была здесь. Вы ее видели?
– Совершенно верно, но я высадил ее на Кингс-роуд и...
– И что это за история с драгоценностями? Их и в самом деле стащили?
– Но ваша сестра...
– Сестра рассказала мне насчет какого-то ограбления, это точно. Только у нее никогда ничего толком не поймешь. У Патриции отвратительная привычка болтать обо всем и ни о чем... Так что скажете вы?
Мэннеринг неопределенно развел руками, и Джордж Сванмор окончательно вышел из себя. Впрочем, его воинственность выглядела скорее смехотворной, нежели грозной.
– Значит, коллекцию действительно украли! – заорал он. – Всю до последнего камешка! А вас это ничуть не волнует, паршивый старьевщик!
– Молодой человек, – очень спокойно заметил Мэннеринг, – боюсь, что через несколько секунд вы сами испытаете не то что волнение, а сильное потрясение... причем совсем не в переносном смысле!
– Вы знаете, что целиком и полностью ответственны за ограбление?
– Это одна из возможных точек зрения. Не исключено, что мой адвокат посмотрит на дело иначе. В любом случае, не представляю, какое отношение это имеет к вам, мистер Сванмор. Насколько мне известно, коллекция принадлежит вашему отцу...
Несмотря на ровный загар, покрывавший тонкие черты лица, поразительно схожие с отцовскими, было заметно, что молодой человек побледнел. Он закусил губу, и уголок рта неожиданно опустился, так что физиономия Сванмора-младшего приняла забавное, неуверенно-капризное выражение.
– Простите меня, сегодня я с утра чересчур взвинчен... Но для нас эта коллекция бесценна, мистер Мэннеринг. Я часто слышал о вас от сестры и знаю, что вы могли бы отыскать драгоценности. И вы должны их найти!
– Ну, разумеется, – с легкой иронией отозвался Джон, – сначала драгоценности, потом – Патрицию. Я вас правильно понял? Позвольте выразить непритворное восхищение вашими родственными чувствами, мистер Сванмор.
Через десять минут Джордж Сванмор удалился, успокоенный и, судя по всему, склонный следовать наставлениям Мэннеринга.
– Пока ничто не доказывает, что ваша сестра исчезла, мистер Сванмор. Возможно, она просто задержалась или что-то помешало ей прийти... Возвращайтесь домой – тогда Патриция по крайней мере сможет связаться с вами по телефону. И дайте мне свой адрес – если она позвонит сюда, я вам сразу сообщу.
Молодой человек послушно записал адрес и откланялся. Джон проводил глазами стройную фигуру и восхищенно пробормотал:
– О лорде Сванморе можно говорить все что угодно, но детей он произвел прекрасных!
И Мэннеринг вернулся в магазин.
Полицейский, конечно, не упустил ни единого слова из этого оживленного разговора. Джон прошел мимо него с самым равнодушным видом и начал подниматься по лестнице. Притворившись, будто ушел в ванную, он бесшумно вернулся на лестничную площадку, откуда была прекрасно видна дверь в кабинет. Как и ожидал Мэннеринг, полицейский не преминул туда войти, а через несколько минут вынырнул с довольным видом человека, удачно выполнившего деликатное поручение.
– Эх ты, простофиля! – снисходительно улыбнулся Мэннеринг. – Вот, пожалуйста, еще один тип, которого следовало бы поучить его собственному ремеслу! Бедняге и в голову не пришло, что я отлично знаю, чем он занимался: ходил докладывать Бристоу. А милейший Билл, значит, велел за мной следить, как будто не я – жертва всей этой бредовой истории!
И он опять пошел в ванную, весело бормоча себе под нос:
