Мария Жукова-Гладкова - Ночь подарков и желаний
Вернувшись с помойки, мы вызвали милицию.
Труп опознала Юлианка, заявив дядям милиционерам, что это дядя Сережа, который ей шоколадных зайцев носил. Тут дяди милиционеры набросились на меня, я быстренько поведала им про историю сватовства дяди Сережи к моей соседке и вчерашнее появление у нас в доме и посоветовала обращаться в ФСБ. Дяди милиционеры вначале отправились по квартирам.
Мы с Валентиной еще вчера решили говорить, что она самолично выгнала Серегу взашей, когда вернулась из магазина. Удивительно, но соседка снизу подтвердила, как слышала вопли всех троих и как кого-то спускали с лестницы, а потом Валя с Колей, как обычно, ругались. На наше счастье, соседка снизу впервые что-то напутала в нашу пользу.
Коля никаких показаний дать не мог, только мычал.
– Вот до чего людей доводят длительные праздники, – заявила Валентина милиции.
Милиция в результате решила, что Серега прибился к каким-то новым собутыльникам или на него просто напали хулиганы. По крайней мере, от нас отстали. Хотелось бы верить, что навсегда.
Глава 11
На следующий день меня с утра забрал шофер, мы завезли Юлианку к моему отцу и Ларисе и отправились в супермаркет закупать все необходимое для поминок, потом поехали в загородный особняк Истомина.
Нас встретила удивительно красивая девушка в черном, с заплаканными глазами. Она как раз собиралась отбыть на похороны. Это была сожительница Истомина, Анжелика. Она показала мне, где что находится, и тут как раз за ней пришла машина. Мы с шофером остались, и он мне помог управиться.
За поминальным столом я не сидела, некогда было. Я подносила блюда, убирала грязные тарелки, потом мыла посуду. И еще пришлось приводить в чувство нашего главного технолога Ильинского, допившегося до потери человеческого облика. Его до машины было не довести. Признаться, я удивилась, что он так напился. Он всегда поддавал очень умеренно, да и с покойным Истоминым они никогда не были близки. Истомин, если так можно выразиться, был человеком новой формации, а Ильинский – твердокаменным ленинцем, который всегда голосует за Коммунистическую партию, ходит на митинги и демонстрации. Но он – настоящий специалист своего дела. Они много спорили и ругались с покойным хозяином, но это были творческие споры. Оба болели за дело, каждый – по-своему.
Закончила я убираться очень поздно, и, как выяснилось, к тому времени не осталось ни одного водителя, который бы мог меня увезти домой.
– Оставайтесь, – сказала Анжелика. – Я, конечно, могу вам такси вызвать, но останьтесь, пожалуйста. Мне так одиноко в этом огромном доме…
Она проводила меня в гостевую спальню на втором этаже, а сама осталась сидеть у портрета Истомина в черной рамке.
– Я хочу побыть вместе с Романом, – призналась молодая женщина.
Мне было не заснуть. Я очень устала эмоционально за последние дни, нервы были на пределе, да еще и кровать не моя. Я плохо сплю в чужих домах. Потом мне захотелось пить. Я как-то не подумала, что следует взять в спальню сок или воду.
Я надела выданный Анжеликой махровый халат и тихонечко пошла вниз. Мне не хотелось беспокоить хозяйку дома – где бы она ни находилась. Я спустилась на первый этаж и проследовала в кухню, но свет там зажечь не успела.
Я услышала, как тихо открывается входная дверь…
Не знаю, что заставило меня спрятаться – наверное, интуиция, или ангел-хранитель подсказал, как мне следует действовать. Я на цыпочках метнулась к большому стенному шкафу, залезла внутрь и прикрыла створку.
И очень вовремя. В кухню, как я успела рассмотреть в щелочку, заглянул человек в черном. На него упал отблеск лунного света. Ночь была ясной, да еще и полнолуние.
– Здесь никого, – шепнул человек кому-то у себя за спиной. Голос был мужской.
– Конечно, никого, – ответили так же тихо. – В спальню пошли. Она там только что свет погасила.
Они пришли убивать Анжелику?! За что? Что может знать эта девочка? За что убили Истомина? Или она знает, за что его убили?
Я не могла спокойно сидеть в шкафу и ждать, когда девчонку прикончат. Я даже не подумала о том, что подвергаю собственную жизнь смертельной опасности.
Оружия у меня не было, но я находилась на кухне, где еще днем заметила большую чугунную сковородку. Проверенное средство.
Я тихонько открыла дверцу шкафа. В это мгновение со второго этажа раздался тихий вскрик. Анжелка. Нужно действовать быстрее.
Я схватила сковородку, взвесила в руке и выскользнула из кухни.
– Где документы, сука?! – послышался мужской голос со второго этажа. – Где у твоего мужика был тайник?!
– Я не знаю, – всхлипнула Анжелка. – Он не посвящал меня в свои дела.
Судя по следующему звуку, Анжелке дали пощечину.
– Да не церемонься ты с ней, – прозвучал второй мужской голос. – Сейчас расстелем тут на кровати и…
– Умерь пыл, – отрезал первый мужской голос. – Мы сюда не трахаться пришли.
– Такая девочка пропадает… – с сожалением произнес второй голос.
– Заткнись, – произнес первый.
Я поняла, что первый голос мне знаком, только никак не могла сообразить, где его слышала. Но об этом я подумаю потом…
Я сбросила шлепанцы перед лестницей и отправилась наверх в одних носках. На втором этаже тем временем продолжался допрос. Двое мужчин выясняли у Анжелки, где находятся какие-то документы, о которых, как я поняла, она не имела ни малейшего представления. И я, признаться, ей верила.
Я приблизилась к спальне. Половицы в доме Истомина совершенно не скрипели.
Моего появления явно не ждали. Ребята были уверены, что в доме больше никого нет. Я прикинула по голосам, где они находятся. Судя по всему – около кровати.
Один из негодяев опять врезал девчонке. Анжелика зарыдала. Я не могла это слушать.
Я ворвалась в комнату со сковородкой в руке и со всей силы врезала по голове мужику, стоявшему справа от кровати. Он издал непонятный крякающий звук – и рухнул на пол. Я повернулась ко второму, сковородка снова стала опускаться, но он совершил непонятное движение и почти выскользнул из-под удара – сковородка задела ему по плечу. Он выругался, совершил немыслимый прыжок с поворотом, оказался у окна, плечом выбил стекло – и сиганул вниз. Все это было проделано за какие-то доли секунды – я даже очухаться не успела.
Анжелка закричала, сжавшись в комок. В глазах был написан ужас.
– Не бойся, – сказала я. – Это я, Тоня.
У Анжелки округлились глаза, когда до нее, наконец, стало доходить, кто стоит перед нею со сковородкой.
Мой же взгляд упал на лежащего на полу без движений парня.
– Давай за веревкой на кухню, – велела я Анжелке. – Там в ящике стола лежит. Быстро!
Она судорожно закивала, соскочила с кровати и понеслась вниз. Я повернулась к своей жертве. Жертва явно дышала. Я на всякий случай примерилась – и для надежности засадила сковородкой ему по правому плечу. Потом подумала – и засадила еще и по левому. Для профилактики насильственных действий против слабых женщин.
В ночи до меня донесся звук работающего двигателя, потом где-то неподалеку с места рванула машина. Значит, один злоумышленник оставил напарника на растерзание? Хорош товарищ, ничего не скажешь.
Тут вернулась Анжелка с веревкой и протянула ее мне. Мы вместе опустились на корточки и связали мужика.
– Мне в милицию звонить? – спросила у меня Анжелка.
– В милицию мы позвонить всегда успеем, – ответила я. – По-моему, главное – выяснить, что они искали.
– Да, конечно, – ответила Анжелка.
– Ты знаешь, что они хотели у тебя получить? – посмотрела я на нее.
– Какие-то документы, – пропищала девушка.
– Ты поняла, о каких документах речь?
Анжелка покачала головой.
– Сейф в доме есть?
– Есть. Но там только деньги и драгоценности. Никаких документов нет.
Мужик на полу зашевелился. Я велела Анжелке принести ковшик холодной воды, и она вскоре вернулась с кастрюлькой. По моему указанию Анжелка вылила содержимое на голову типу в черном спортивном костюме. Он завизжал, но в себя пришел быстро, принял сидячее положение и уставился на нас, потом посмотрел на свои связанные руки и ноги.
– Ну, рассказывай, друг, – предложила я.
– Что рассказывать? – прохрипел мужик.
«Второй, – поняла я. – Не тот, чей голос показался мне знакомым».
– О том, как дошел до жизни такой, – ответила я и взвесила в руке сковородку. – Или в милицию звонить будем?
– Не будем, – пробурчал мужик.
– Что искал в чужом доме? – продолжала я.
– Документы на наркоту, – пробурчал мужик.
– Что-что? – переспросила я. – Теперь на производство наркотиков лицензии выдают? Или на право продажи? Я, конечно, не юрист, но почему-то мне кажется…
– Ты чего, дура? – посмотрел на меня мужик. – Мы бумаги ищем, где весь технологический процесс расписан, что с чем, в каких количествах и последовательности смешивать и…
Он замолчал. Видимо, решил, что сболтнул лишнего. Я сама удивилась, что он так сразу все выдал. Или все дело в сковородке?
