Екатерина Гринева - Соблазнитель, или Без пяти минут замужем
– Выметайся! Пока Кристи не проснулась. Немедленно.
– Ты чего? – опешил Игорь.
Но меня было не остановить.
– Сию минуту… чтобы твоего духа здесь не было.
– Оля!
– Все!
Я вскочила с постели и обернулась простыней.
– Ну… как хочешь… – Игорь пожал плечами. – Не понимаю, какая муха тебя укусила. После таких ласк…
– Тебе врезать во второй раз? – с угрозой в голосе спросила я.
– Я ухожу! – Игорь поднял вверх руки. – Успокойся.
– Я спокойна, как танк. Да уйдешь ты или нет!
Я готова была сама помочь ему одеться, лишь бы он поскорее исчез из комнаты. А заодно и из моей жизни.
– Уйду, уйду. Но прежде я хочу с тобой поговорить.
– О чем?
– О нас с тобой. Мы можем попытаться начать все сначала…
– Никакого «нас» давно нет, – перебила я его, выделяя слово «нас». – И весь разговор – полная бессмыслица.
– Когда ты немного успокоишься, то поймешь, что это не так. Просто ты сейчас раздражена.
Чтобы не разбудить Кристину, мы разговаривали громким шепотом.
– Слушай, Шалимов, то, что было сейчас, – ошибка с моей стороны и нервы. Считай, что ничего не было. Ты для меня остался в старой жизни, которой уже давно нет. Ты был неверным мужем и плохим отцом.
– Я люблю свою дочь.
– Только не играй в образцового папеньку! Ты им никогда не был.
– Не цепляйся!
Он был прав. Я цеплялась к нему в отместку за то, что еще недавно мы с ним занимались сексом и я стонала от наслаждения. Я не могла простить ему своей минутной слабости. И, кажется, он это хорошо понимал.
Я не смогла сделать из него хорошего мужа, но он к этому и не стремился. И по этой причине наш брак распался. Мне не надо было возвращаться в прошлое. Я сглупила. И теперь была готова получить сполна за свою ошибку.
– Уходи! – бросила я.
Он молча развернулся и ушел, выпалив напоследок:
– Хорошенько подумай над моими словами. Только остынь и не пыли. Я говорю дело.
Когда Игорь ушел, я залилась слезами. Как же я теперь бесилась и проклинала свою минутную слабость! Я выглядела в его глазах круглой идиоткой, более того – настоящей нимфоманкой, у которой сто лет не было мужика. А его шуточка насчет Бориса…
Сон ко мне не шел. Как я могла поддаться минутному порыву, забыв боль и страдания, которые причинил мне этот человек! Не надо было так раскисать и давать ему повод думать, что я всего лишь игрушка в его руках.
Я презирала себя за это и ненавидела Игоря. Я даже не представляла, как теперь столкнусь с ним. Все эти годы я старалась его забыть и выстраивала безупречную линию обороны. Я не виделась с ним на моей территории, и с дочерью он встречался только на улице. Брал ее и уходил.
А теперь самозабвенный дикий секс одним махом перечеркнул все мои железобетонные принципы. И кто я после этого? Натуральная тряпка!
Я ворочалась и никак не могла уснуть.
Хоть бы Борька поскорее приехал и вернул мне утраченное равновесие. Не случайно, когда я увидела Игоря, то сразу поняла, что добром наша встреча не кончится. Так и оказалось.
А на следующий день в обед приехал Борис. Свалился неожиданно, как снег на голову. Без звонка, без предупреждения. Только мы с Кристинкой подошли к дому, как с лавочки поднялась знакомая фигура.
– Оля!
– Боря! – Я рванула к нему, искренне обрадовавшись. Вот кого мне не хватало все это время! Спокойного, надежного Бориса.
Он поцеловал меня в губы.
– Загорела, похорошела.
А потом наклонился к Кристи и чмокнул ее в щечку.
– А ты как тут развлекалась? Чемпионом по плаванию еще не стала?
– Борь! Ну ты чего? Хоть бы позвонил. А вдруг мы бы куда-нибудь уехали.
– Сюрпрайз, дорогая. А если честно: сидел, сидел, а потом вызвал Росторопшу и кинул все на него. Пущай разгребает это дерьмо. А я здесь на солнышке поваляюсь. Устал, как собака. Имею я право отдохнуть или нет?
– Имеешь, имеешь. А чего мы стоим? Пошли в дом. Ты хоть поел?
– С утра перехватил, и все.
– Тогда оставляй чемодан и пойдем в кафе. Там поешь, а заодно расскажешь о своих делах.
Боря ел шумно, жадно. Я обратила внимание, что он осунулся, щеки ввалились, а в глазах появился злой, тревожный блеск. Похоже, у Борьки дела совсем плохи.
– Что новенького? – осторожно спросила я.
Кристина пила сок с пирожными. У меня от жары не было аппетита, а Борис заказал обед по полной программе: проголодался с дороги.
– Дела – полная хренотень! Этот кризис, чтоб ему сдохнуть! Ты же знаешь: у меня все шло как по маслу. Одно кафе за другим. И вдруг! – Он махнул рукой. – Вместо девяти – три! – Боря растопырил пальцы. – Три!
– А твой магазин?
– Как бы и его не пришлось прикрыть. Народу ходит мало. Прибыли никакой. Одни убытки. Крыше отстегивай все равно, несмотря на кризис. Налоги, то да се…
Он отпил вино.
– Бурда какая-то. Не могли лучше принести?
– Тут вообще-то вина хорошие.
– Водой разбавляют. Как везде. Официант! – махнул рукой Борис. – Можно другое вино? Не это пойло.
– Тише, – одернула я его.
Но Бориса было не остановить. От усталости, напряжения и выпитого вина его порядком развезло, и обратно к дому он уже шел неровной, спотыкающейся походкой.
– Не упади! – сказала я ему, когда он споткнулся.
– Не боись. Мы крепко держимся на ногах, и свалить нас не так-то легко.
Дома Борис рухнул на кровать, даже не раздевшись. Через какое-то весьма непродолжительное время он захрапел. Первое время, когда он оставался у меня на ночь, я жутко нервничала и не могла уснуть под этот мерный свист, который то взлетал до высокого альта, то опускался до низкого баритона.
Я мучилась, пока не догадалась купить беруши.
Кристинка сидела на кухне. Я вышла к ней.
– Что будем делать? Уходить нельзя. Сидеть дома – скучно. Давай оставим записку дяде Боре и пойдем на пляж. Он найдет нас там, если проснется к тому времени. А может быть, он будет спать до вечера и никакая записка ему не понадобится.
– Идет! – кивнула Кристи.
Мы так и сделали. Борька поспал до семи часов и пришел на пляж, когда мы уже собирались уходить домой.
– Дай я искупаюсь хоть разочек. Посидите пока тут, подождите меня.
Мы сели на топчан. Бледный Борис выглядел ужасно смешно среди загорелых тел.
– Как европеец среди индейцев, – пошутил он.
– Да уж! Европеец!
– Хорошо. Азиожоп! – и он захохотал. – Тебя такие словеса устраивают?
– Вполне.
Он сгреб Кристинку в охапку.
– Бросить тебя в море или помиловать?
– Ребенок и так накупался до посинения. Оставь ее лучше в покое.
На следующий день настроение у Борьки немного улучшилось. Я, как могла, отвлекала его от мрачных мыслей и московских дел. К вечеру он уже расслабился: шутил, острил, не впадал в мрачную угрюмость, от которой мне становилось не по себе. Вечером мы сидели в квартире и пили чай на кухне все втроем, когда раздался стук в дверь, и мы с Борисом переглянулись.
– Кто это? – спросил он вполголоса. – Ты кого-то ждала?
– Без понятия, – пожала я плечами.
– Я выйду.
Он поднялся с табуретки, и вскоре я услышала звук открывшейся двери.
Я услышала голос Шалимова и вышла в коридор.
На Игоре лица не было.
– Что случилось? – вырвалось у меня.
– Убили моего студента, – мрачно сказал он. – Не уберег парнишку. Мы даже не слышали, как его прирезали прямо на раскопках, пока мы в вагончике сидели. Он возвращался из города, и кто-то подстерег его.
Мы разговаривали так, словно Бориса рядом с нами не было.
– Может быть, мне все-таки расскажут, в чем тут дело? – раздраженно спросил Борис, обращаясь ко мне.
– Боря! Это… мой бывший муж.
– Я уже догадался, – кивнул он.
– Игорь здесь находится на раскопках.
– Вот как! – воскликнул Борис. – Интересно. Очень интересно.
Я успокаивающе положила руку ему на плечо.
– Борь! Все нормально.
Борис стоял, нахохлившись и засунув руки в карманы. Он всегда меня бешено ревновал. Сначала я воспринимала это как необходимый этап взросления, вроде детских болезней – ветрянки или свинки. Но потом оказалось, что некоторые мужчины взрослеть явно не хотят. К числу таких экземпляров относился и Борис.
– У Игоря ЧП на раскопках – студента убили.
– Слышал, не глухой. Но чем тут можно помочь, Оля? И при чем здесь ты? Я никак не врубаюсь. В конце концов, это его проблемы, – кивок на Игоря, – а не твои, – кивок в мою сторону.
– Борь! Не будь такой… – Я хотела сказать «свиньей», но осеклась. Вспыльчивый Борис мог запросто выйти из себя. И тогда был бы грандиозный скандал. А сейчас главное – помочь Игорю. Я не могла остаться глухой к его призыву о помощи.
– Ладно, я пошел. – Темные глаза Игоря потемнели еще больше. На скулах заходили желваки. Он резко развернулся и зашагал к входной двери.
– Подожди! – кинулась я за ним.
– Оля! – взревел сзади Борис. Но я проигнорировала его вопль и выскочила вслед за Игорем на улицу.
Я с трудом догнала Шалимова. Он шел быстрым размашистым шагом.
