Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)
— Я директор театра Хедли Шерман. Это я вызвал полицию.
— Вы не могли перепутать погибшую с кем-нибудь?
— Это Дениз, костюмерша Клэрион, — видите рыжие волосы? Вчера она позвонила и сказала, что к началу спектакля прийти в театр не сможет. Да простит меня Господь, мне и в голову не приходило, что она задумала самоубийство.
— Когда вы ее заметили? — спросил Даймонд.
— Двадцать минут назад. Гизелла, которая теперь играет Салли Боулз, как раз начинала готовиться к дневному спектаклю, а я решил кое-что показать ей здесь. Она подняла голову и увидела руку. И пережила страшный шок, как и я. Но попросила не отменять спектакль.
— Придется. Отправьте зрителей по домам.
Шерман ужаснулся:
— То есть как?.. Отменить спектакль перед самым началом? Это невозможно! Дениз была бы против.
— Ее мнения никто не спрашивает. Решение принимаю я.
— Но что я скажу публике?
— Сошлитесь на непредвиденные обстоятельства. Рекомендую вам сделать объявление прямо сейчас, если вы хотите, чтобы мы управились до вечернего спектакля. Проследите, чтобы никто из работающих в театре не покидал его. Возможно, нам понадобится провести допросы.
Багровый и разъяренный Шерман отдал распоряжения по своему мобильнику.
— Кто-нибудь видел сегодня утром, как Дениз появилась в театре? — продолжал расспрашивать его Даймонд.
Шерман покачал головой:
— Мне бы доложили. Я весь день безуспешно пытался связаться с ней.
— Как вы думаете, в какое время она погибла?
— Понятия не имею. Мы не заметили бы ее, если бы не посмотрели вверх, а чтобы посмотреть вверх, нужна причина.
— И по какой же причине посмотрели вверх вы?
— Я ведь уже говорил: сюда мы пришли с Гизеллой. Мне хотелось показать ей бабочку.
Даймонд оживился:
— Бабочку?
— Реквизит шестидесятилетней давности, который мы ценим, как талисман, приносящий театру удачу. — Шерман сделал несколько шагов влево и указал наверх, выше того места, где был обнаружен труп. К счастью, бабочка, подвешенная среди других конструкций, была настолько яркой, что не заметить ее было невозможно. — Ее сделали для одного спектакля…
— А-а-а, я слышал о нем. То есть труп мог провисеть здесь несколько часов и его бы никто не заметил?
— Вполне возможно. Как видите, наверху темно, мостиками пользуются редко, разве что перед сменой репертуара.
— Минувшей ночью Дениз не появлялась дома. Сегодня утром мы провели у нее обыск.
— Значит, она могла очутиться там, наверху, еще вчера. Она звонила часа в два.
— Какой у нее был голос?
— Измученный. Она извинялась за то, что подводит нас, и объясняла, что не в силах даже думать о вечернем спектакле. Я посоветовал ей немного отдохнуть и заверил, что мы справимся.
— Как бы мне подняться туда? — спросил Даймонд.
— Самый короткий путь — вон по той железной лестнице в углу.
Даймонд осмотрел лестницу: вертикальная, с прутьями-перекладинами на расстоянии фута друг от друга, она выглядела орудием сурового испытания для детектива, страдающего избыточным весом.
Шерман продолжал:
— Через каждые десять футов есть площадка. Видите?
Санитары уже спускались.
— Мертва, — сообщил один из них. — Сломана шея.
Даймонд представился.
— Есть какие-нибудь признаки, указывающие, как долго она там находится?
— По-моему, нет. Не хотите подняться сами и взглянуть?
То же самое предписывал Даймонду долг.
— Да, пожалуй.
Он поступил довольно умно, делая паузы на площадках, поэтому до мостика добрался благополучно, не считая легкой одышки. Оставалось только подойти к тому месту, откуда было видно тело, что Даймонд и сделал.
Его взгляду предстало тело Дениз Пирсолл, повисшей на прутьях фермы лицом вверх, с запрокинутой под неестественным углом головой. Она упала с высоты не менее десяти метров и с силой ударилась о металл. Смерть наверняка наступила мгновенно, сказал себе Даймонд. Чтобы узнать, откуда упала Дениз, ему требовалось взобраться еще выше.
Задыхаясь и с трудом подтягивая свое тучное тело вверх по последним прутьям лестницы, он достиг еще одного мостика. Бросив вниз беглый взгляд, Даймонд остановился над трупом. Дениз потребовалось перебраться через перила, значит, она погибла не по неосторожности. Видимо, предполагалось, что она ударится об пол далеко внизу, а не повиснет на прутьях фермы.
Подняв голову, Даймонд заметил бутафорскую бабочку: вероятно, это психоделической расцветки чудовище в человеческий рост было последним, что видела Дениз перед смертью.
Удачи бабочка ей не принесла.
С мучительной осторожностью Даймонд двинулся в обратный путь и вскоре учуял аромат кофе. И увидел патологоанатома, доктора Бертрама Сили, с открытым термосом.
— Жаль, я сам не додумался.
— Вам давно пора завести себе такую же штуку. — Сили показал свой термос. — Кстати, вы взмокли, инспектор. Начинайте следить за своим артериальным давлением.
— Разнообразием советов вы не балуете.
— Итак, что удалось узнать? Я слышал, что театральные нравы убийственно суровы, но это уже чересчур. — Сили считал себя мастером по части черного юмора.
— Ясно одно: это был не крик о помощи. Тот, кто решился на подобный прыжок, настроен серьезно.
— У нее с головой было все в порядке?
— По крайней мере, никаких странностей за ней не замечали. Но она, возможно, винила себя за то, что произошло в театре.
— С Клэрион… как ее там? Кошмар. А пьеса стоящая? Жена советовала попросить контрамарки.
— Пьесу я не видел. — Даймонд повернулся к Шерману. — У Дениз было какое-нибудь рабочее помещение? — спросил он, подумав, что самоубийца могла оставить записку.
— Разве что костюмерная.
— Дениз там работала?
— Там хранятся все костюмы и парики.
— Может, там и напитки найдутся? В горле пересохло.
— В костюмерной пить нечего, но буфеты и бары были открыты, пока мы не объявили публике, что спектакль отменяется.
— В таком случае покажите мне ближайший.
— Это не театр, а сокровище, — объявил подобревший Даймонд за кружкой пива в баре неподалеку от входа в бельэтаж. — Как ваши финансовые дела? Прибыль есть?
— Да, неплохая. Как правило, мы делаем полные сборы.
— Для привлечения зрителей вам необходимы знаменитости. Клэрион Калхаун выбрали, потому что на нее клюнут зрители?
Шерман на миг отвел глаза.
— Лично я не поддерживал этот выбор.
— У вас имелись на примете другие кандидатуры?
— Скорее, опасения насчет Клэрион и претензии к ней. Она училась в театральной школе, но играла мало. Решение приняло высшее руководство.
— Как Дениз отнеслась к тому, что на главную роль взяли Клэрион?
— Понятия не имею. Она ведь была простой костюмершей.
— Но работала здесь постоянно. А если в театре преобладало мнение, что Клэрион не годится для главной роли, Дениз могла проникнуться им.
— И все-таки я вас не понимаю.
— В этом театре чувствуется дух сплоченности. — Даймонд решил сыграть на тщеславии Шермана. — Человеку со стороны, да еще не имеющему актерского опыта, досталась звездная роль. Наверняка в труппе нашлись недовольные.
— Но при чем тут самоубийство Дениз? — удивился Шерман.
— Я просто рассуждаю вслух. У Дениз была возможность вывести Клэрион из игры.
— Намазав ее какой-то химией? Маловероятно.
— Возможно, вы уже знаете: это была каустическая сода.
Шерман отпрянул так резко, что расплескал пиво.
— Не может быть!
— И тем не менее. Таковы результаты экспертизы.
Шерман покачал головой:
— Не могу поверить, что Дениз была способна на такое…
— А зачем еще ей сводить счеты с жизнью?
Шерман испустил протяжный громкий вздох:
— Господи!
— Насколько близко вы знали Дениз? У нее есть семья?
— Не могу сказать. В близких отношениях мы не состояли.
— Она дружила с кем-нибудь из коллег здесь, в театре?
Шерман помедлил.
— Она работала вместе с Кейт, заведующей костюмерной. Так что вам лучше расспросить ее.
— Она сейчас в театре?
— Да, конечно.
— Тогда мне пора браться за работу. — Даймонд допил свое пиво, но уходить не торопился. — Кстати, когда мы говорили о выборе актрисы на главную роль, вы сказали, что решение приняло высшее руководство. Разве не вы здесь главный?
— Не обольщайтесь, — иронично хохотнул Шерман.
— Кто же тогда большая шишка, если не вы?
— Председатель совета попечителей. Фрэнсис Мелмот.
— Это он ангажировал Клэрион?
— Моим мнением поинтересовались, но решение принимал не я. Я подчиняюсь Мелмоту и, если уж на то пошло, остальным попечителям тоже. — Горечь в этих словах звучала неприкрыто.
— Хотите сказать, Клэрион вам навязали?
