Марина Серова - Тройная месть
Дальше предстояла нудная работенка, надо было обойти все центральные поликлиники и осмотреть таблицы расписаний приема врачей-терапевтов, сверив их с фамилиями десятиклассников по списку. К счастью, мужчин-терапевтов у нас не так уж и много, к тому же фамилий при женитьбе они не меняют, поэтому довольно быстро я раскопала, что в поликлинике номер два Октябрьского района лечил народ Дмитрий Михайлович Лобанов, он же бывший ученик 10 «А» класса девятнадцатой школы. Значит, анализ скорее всего делался в здешней лаборатории.
Я отправилась прямиком туда. Пять лет — большой срок. Вероятность того, что результат разыскиваемого мною анализа сохранился, была практически нулевой. Хотя в регистрационном журнале по идее должны были фиксироваться все анализы, сделанные в этой лаборатории.
Я зашла без стука.
— Здравствуйте.
— Мы уже не принимаем, на время посмотрите! — возмутилась рыжеволосая «пышечка».
— Я не для того, чтобы анализы сдавать, а по другому вопросу, — уверенно приближаясь, сообщила я.
— Что же вы хотите?
— Понимаете, я вас очень прошу помочь мне. Размер благодарности определите сами.
Хорошенькая молодушка насторожилась, она смотрела на меня несколько испуганно, но не выпроваживала — уже это было совсем неплохо.
— Пять лет назад у вас наблюдался мой дядя, его карточку, к сожалению, найти не удалось. Ему в этой лаборатории сделали анализ крови, результат анализа меня и интересует.
— Но это слишком давно, если бы месяц или два назад, а то пять лет, — она отрицательно помотала головой.
— Пожалуйста, поднимите архивные данные. Я очень щедро оплачу ваши хлопоты, даже в том случае, если вы и не найдете. Этот анализ очень важен для дяди, — я шла напролом, состроив страдальческую мину.
Она колебалась, надо было назвать цифру.
— Двести рублей вас устроят?
— Хорошо, постараюсь помочь.
Мы долго копались, чихая и кашляя, среди пыльных стопок журналов. Листая их, бегло просматривали длинные столбцы фамилий. Больше всего я боялась пропустить нужную, так как голова уже кружилась от напряжения. Только по прошествии двух часов каторжного труда я отыскала Белозерцева и, не поверив своим глазам, попросила лаборантку прочитать мне фамилию, сославшись на то, что неразборчиво написано. Все во мне ликовало, пока миловидная «пышечка» переписывала на листок результат. Я, как и обещала, отблагодарила ее, щедро накинув еще полтинник. Она осталась очень довольна.
* * *Мне не терпелось узнать, что же я с таким трудом заполучила, и я решила проконсультироваться у Наташи Штерн. Наташка была дома, готовила ужин, замотанная, взбудораженная, разнервированная. Что делают семейные хлопоты с женщиной! Три года назад, до замужества, она была эдакой холеной племенной кобылкой, поджарой, ухоженной, теперь же больше походила на колхозную дойную коровенку, из которой выжато все, что только можно. Даже больше. Я сидела на кухне и смотрела, как хозяйка суетилась у плиты.
— Ты извини, я тороплюсь, скоро Владик придет — он ждать не любит, — оправдывалась моя бывшая соседка.
— Не волнуйся, доваривай свой плов. Я не Владик — я подожду, — немного неудачно отшутилась я.
— Нет, если у тебя что-то срочное, я все брошу, — Наташка повернулась ко мне лицом, отодвинув в сторону миску с морковью.
— Да нет же, — попыталась угомонить я суетливую подругу. — Ты пока можешь просветить меня относительно лейкоза. Что это за заболевание, как оно протекает, ну и все такое…
— А лейкоз случайно не у тебя? — тут же встрепенулась Наташка.
Откуда что взялось! Только что передо мной стояла измученная бытом женщина, кухонных дел мастер. И сразу — проницательный взгляд, подобралась: крепко в мединституте деонтологию в будущих врачей вдалбливают — «не навреди» в действии, одним словом.
Сразу стало ясно, что диагноз страшный, ведь Наталья — классный врач, к ней раньше на прием за месяц вперед записывались, без веских причин она бы так не реагировала.
— Не беспокойся, нет у меня никакого лейкоза. На мне можно воду возить еще лет сто. Можно шампанское…
— Точно?
— Точнее не бывает.
— Допустим, — сказала доктор Штерн. — А на ком нельзя возить шампанское? Кто больной-то?
— Да вообще никто. Могу я, как частный детектив, расширить свои познания в смежных областях знаний?
— Можешь, конечно, хотя интерес твой подозрителен. В общем, дай честное слово, что ты ни при чем.
— Честное слово.
— Ну хорошо. Только придется прочесть тебе маленькую лекцию. Выдержишь?
— Если что, слиняю с четвертой пары. Валяй!
— Слушай. В организме человека есть различные клетки крови: эритроциты, лейкоциты, тромбоциты.
— Это даже я знаю.
— Ты скорее всего другого не знаешь. Все эти клетки получаются из одной, из стволовой клетки костного мозга. Проходя цепь последовательных превращений, клетка эта дифференцируется и становится высокоспециализированной. Понятно?
— Понятно, — сказала я не очень уверенно.
— Ничего тебе не понятно. Погоди. У меня где-то были пустые бланки анализов крови.
Наташка вышла в прихожую и принялась копаться в ящиках комода.
— Все никак не соберусь порядок навести. То одно, то другое…
Моя рука потянулась к карману, но остановилась на полдороге.
— Как назло! — продолжила доктор Штерн. — Когда нужны бланки на кровь, попадается то моча, то яйца глист. Ага, вот они!
С пачкой серо-желтых бумажек Наталья гордо возникла передо мной.
— Cмотри, — сказала она. — Видишь, на пустом бланке надписи: «эритроциты», «тромбоциты», «лейкоциты».
— Вижу.
— Под надписями цифры. Это — норма.
— Поняла, — отреагировала я. — При лейкозе эта норма нарушена, чего-нибудь не хватает. Верно?
— Чуть-чуть сложнее. Количество кровяных клеток может быть в норме, а может даже и возрасти. Но эти клетки — незрелые. Например, незрелый эритроцит плохо переносит кислород, возникает анемия, малокровие. Незрелый тромбоцит не выполняет свою роль в свертывании крови. Отсюда — кровотечения. Поранишься — кровь не сворачивается, ударишься — здоровенный синяк, гематома. Маточные кровотечения у женщин. Кровотечения внутренние. Причем это как бы надводная часть айсберга, видимая. Есть еще масса нарушений на клеточном уровне — невидимых, но еще более опасных.
— Ясно.
— Остались лейкоциты. В нормальном анализе крови есть разные лейкоциты, их количество врач-лаборант определяет в счетной камере. Палочкоядерных нейтрофилов должно быть один-шесть процентов, сегментоядерных сорок пять — семьдесят процентов. Лимфоцитов — от восемнадцати до сорока, моноцитов два-девять. А вот так называемых юных форм (миелоцитов, метамиелоцитов) в нормальной лейкоцитарной формуле вообще быть не должно. При лейкозе же они появляются. Значит, защита организма от инфекций — а это главная функция лейкоцитов — страдает тоже.
— И что дальше?
— Лейкоз не лечится. То есть развитие болезни можно задержать, притормозить — пересаживая костный мозг, используя цитостатики, препятствующие клеточному делению. Но конец все равно один. Простонародное название лейкоза — рак крови. Этим все сказано.
— Понятно, — сказала я и достала листок с результатом анализа. — Так… Палочкоядерные, сегментоядерные… Эозинофилы какие-то. Вот! Промиелоцит — один. Миелоцитов — два. Что и требовалось доказать!
— Таня! Ты что? Это ТВОЙ анализ?!!
— Наташа, не сходи с ума! Это анализ моего клиента.
— Плохи его дела. Нужна срочная помощь. Он и года не протянет!
— Уверена? Этот анализ был сделан пять лет назад, и он еще жив.
— Быть того не может!
— Может, еще как может — заграница нам поможет, — срифмовала я, смеясь.
— Это другое дело. Там, конечно, помогут. Сразу бы сказала.
— Наташа, я тебя еще чуть-чуть помучаю — болезнь Паркинсона?
— Дохлый клиент у тебя нынче пошел! Заболевание веселенькое. Насчет происхождения этого заболевания — мнения ученых, как говорится, разошлись. Ясно, что поражаются подкорковые ганглии. Клиника очень занятная — для всех, кроме больного, разумеется. Во-первых, у больного возникает симптом счета денег — постоянные движения пальцами. При ходьбе — больной не может начать движения и не может закончить.
— Не начать, не кончить? Просто порнуха какая-то!
— Таня! Я про другое. Больной сначала не может расходиться, а после остановиться не в силах. В общем, человек нуждается в уходе. Из дома лучше одного не выпускать. Да и дома — раз в неделю обязательно грохнется — с таким-то нарушением координации.
— Тот, про кого я спросила, вообще-то финансовый директор в одной фирме.
— Значит, у него начальная стадия. Ну и препараты противопаркинсонические принимает, должно быть.
— А в финансисты пошел, чтобы симптом «счета денег» зря не пропадал?
