Терри Стюарт - Экспресс в рай
- Слушай внимательно, - сказал я ему, - за тобой увязались трое. Сделай вид, что собираешься уходить, а я прикрою тебя.
- Ничего не выйдет! - прорычал он. - Они никогда не выйдут из машины. Это не новички какие-нибудь, малыш! Они изрешетят меня, и ты ничего не успеешь сделать. Говорю тебе, что здесь ловить нечего. На меня уже начинают косо смотреть: из-за меня они не могут закрыться. Два часа подряд я поедаю одно за другим персиковое мороженое и запиваю молоком. Если выберусь отсюда, поноса не избежать.
- Выходи, - сказал я, - и ни о чем не беспокойся. У меня был свой план. Поскольку они ждали Фэтти, я должен опередить их. Остановившись на пороге ресторана, осмотрелся. Надо было использовать момент. Я взял свою пушку и двинулся вперед. Чтобы подойти к машине, мне нужно было пройти мимо той, в которой сидели гориллы Рэйнза. Я спокойно шел, не выпуская сигареты изо рта, и вдруг рраз!.. Я выпустил всю обойму, не останавливаясь... Бросился к своей машине, почти на месте развернулся и подобрал Фэтти! Он, слава Богу, сообразил, что к чему!
Бен затянулся и выпустил три ровных кружка дыма.
- Позднее, - сказал он, - мы узнали, что убиты были все трое. Больше всех радовался, конечно, Фэтти. Он буквально не знал, как меня благодарить, и говорил, что я замечательный парень, ну, и все такое прочее. Я на самом деле был доволен собой. И все-таки такая работа, на скорую руку, мне не очень понравилась, но пришлось сделать ее ради этого толстяка.
Сандра ждала нас и сильно беспокоилась. Она молча слушала рассказ Фэтти. Но ему не удалось рассказать до конца: в самый интересный момент ему приперло. Пришлось заканчивать мне. Сандра посмотрела мне прямо в лицо, как только она умела делать, и я снова подумал, что она мне нравится. Я не хотел думать о другом.
- Как это к тебе пришло? - вдруг резко спросила она. Я прикинулся идиотом:
- Что?
- Мания убивать.
Мне не хотелось говорить об этом, и я стал изворачиваться. Но она настаивала.
- Не знаю, как это пришло, - сказал я, пытаясь не раскрываться. - Мне кажется, для меня это естественно. Это, наверное, от рождения, как родимое пятно.
Вы, Маат, знаете, в чем дело. Это пришло тогда, когда я убил ту девчонку из моей деревни. До того момента я ничего не знал, находясь как бы в подвешенном состоянии. Возможно, мне этого не хватало. Но попробуйте объяснить это женщине, чтобы она не рассмеялась при этом.
- Ты получаешь удовольствие, - настаивала она, не оставляя своей мысли. Я сказал, что да.
- Настоящее удовольствие?
- Черт! - воскликнул я. - Лучше всего делают то, что любят.
- Больше, чем от любви? - продолжала Сандра.
- Я ничего не понимаю в любви, - ответил я грубо. Она удивилась, а в глазах мелькнуло любопытство.
- Возможно, тебя просто некому было научить, - сказала она нежно.
Тогда мне захотелось выложить, что ей этого знать не нужно. Она улыбнулась. Свет пробежал по ее волосам, как будто она вздрогнула:
- Нет, я должна знать. Мне достаточно видеть твои глаза. Ты смотришь, как змея. Твои глаза, как из камня, они холодные.
Меня вдруг разобрал смех, но я сдержался. У нее было свое объяснение. Если бы я рассказал ей все, как оно было на самом деле, она бы рассмеялась.
- Ты счастлив? - спросила она.
- Не знаю, - ответил я. - Я только чувствую в себе какую-то силу, и мне кажется, что это все.
- Но ты доволен?
Тогда я не сдержался: я одним духом сказал ей правду, как будто говорил не я:
- Нет, я не доволен. Это давит на меня. У меня всегда такое чувство, что в этот раз не удалось, и что в следующий раз... Боже мой! Это никогда не кончится! Мне всегда нужен следующий раз!
Я попросил оставить этот разговор. Мне не нравилось, что мы говорили обо мне. Мне казалось, что Сандра интересуется этим, вынашивая свою мысль.
- Бен, - сказала она, - я тебе нравлюсь? Скажи мне откровенно.
Я внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить. На ней было красивое зеленое платье с вышивкой на груди, как раз напротив сосков. Это платье очень шло ей и резко оттеняло кожу.
- Ты красива до невозможности, - выдал я, не останавливаясь.
- И тебя не тянет?
- Что не тянет?
- Ко мне не тянет?
Она стояла здесь, передо мной, приоткрыв рот в улыбке, с немного влажными губами. Грудь натягивала ткань ее платья. Это было любопытно... А ее шея, Маат! Она была красива, словно вырастала из воротника ее платья, как нежный цветок. Мои пальцы дрожали, как у алкоголика.
- Да, тянет, - сказал я быстро. - Ты не можешь себе представить, как я хочу тебя.
Она сильно побледнела. Рукой она прикрыла шею, как в первый раз, когда мы оказались лицом к лицу. Возможно, она не узнавала мой голос. О, Маат, мне казалось, что я схожу с ума! Как с другими... Мы думали не об одном и том же...
- Ты пугаешь меня, - сказала она тихо. Она встала из кресла и налила мне чего-то выпить. Я хорошо понимал, что она пытается вытащить меня...
Она была смелая, моя Сандра.
- Не думай больше об этом, - добавила она еще. - Есть много вещей, о которых ты не знаешь и которые не так уж неприятны.
Она села на диван рядом со мной. Это было очень смело. Она не знала, что такое моя сила. Если бы знала, Маат, она бы убежала и закрылась на ключ в своей комнате.
Сандра взяла мою левую руку в свои и легонько сжала.
- Эта рука, Бен?
- Откуда ты знаешь?
- Она дрожит. Это заметно. Остерегайся своей левой руки, когда это находит на тебя. Она может выдать тебя. И запомни, что легавые очень наблюдательны.
- Я буду осторожен, - пообещал я. - Хорошо, что ты предупредила меня.
Она была права. Затем налила мне еще бурбона. Полный стакан. Я не хотел пить, но из вежливости выпил.
- Бен, - сказала она, - ты красивый малый. Ты хорошо сложен, и ты нравишься мне, ты сдержан и нежен, когда захочешь. Это редкость. Мне будет неприятно, если с тобой что-нибудь случится. С твоими привычками ты встал на дорогу, которая приведет к электрическому стулу. С тех пор, как ты здесь, у меня было время убедиться в твоей смелости. То, что ты сделал сегодня для Фэтти, немногие смогли бы. Это риск. Видишь ли, Бен, я знала много мужчин. Все они хотели обмануть меня, одни потому, что хотели меня, другие - потому что хотели мои деньги. И они втягивали меня в свои грязные истории исключительно из жадности. Ты, я уверена, никогда не сделал бы этого.
Я действительно не собирался делать ей ничего плохого. Как можно такое предположить! Услышав это, она наклонилась ко мне и поцеловала.
Бен повернул голову в сторону Маата и самым естественным тоном продолжал:
- До чего же она была упряма! Я не препятствовал ей. А почему, если это ей нравилось?
- Твои губы такие холодные! - сказала она. Мне так не казалось, но она, наверное, знала лучше меня... Все это осталось в моей памяти, как будто разговор с Сандрой происходил вчера. А ведь это, Маат, было давно. Может быть, времени с тех пор прошло не так уж много, но ничего не поделаешь: вся моя жизнь уложится в несколько месяцев. Даже года не будет, если все сложить. И несмотря на это я многое знаю, Маат. Я знаю больше, чем старик, который вкалывал всю жизнь и до самой смерти копил жизненный опыт. Он с грустью засмеялся и добавил для себя:
- Все это очень глупо.
Дверь в коридоре открылась. Раздались шаги и голоса.
- Сегодня день пастора, - сказал Маат. Бен выпрямился, опершись на кулаки. Темное облако пробежало в его глазах. Маат вышел из камеры.
- Не оставляйте меня, Маат! Не оставляйте меня одного!
- Я сейчас вернусь, Бен. Это недолго.
Бен бросился к решетке и ухватился за нее. Процессия прошла перед ним, Маат - впереди. Четверо надзирателей окружали пастора О'Хиггинса, который продолжал читать свою толстую книгу. Казалось, он похудел, и брюки на нем обвисли. Проходя мимо, он поднял глаза и посмотрел на Бена, заложив страницу пальцем.
Он бросил Бену:
- Не создавайте для себя мир в последние дни. Нет наказания слаще, чем смерть.
Наклоняя голову, Бен ударился о решетку. Фаланги его пальцев побелели.
- Маат, - пробормотал он, чувствуя себя совершенно потерянным.
Он не видел, как свет стал желтым. Он почувствовал это спиной, как будто кто-то дотронулся холодной рукой. Он стоял к ослабевшему на миг свету спиной, потому что знал: лицо не выдержит этого ока смерти. Ресницы причиняли ему боль, он с силой прижимал их к белкам глаз.
Когда Бен снова открыл глаза, все уже было по-прежнему. Он вытянулся на животе. Незнакомый огонь жег его мысли, огонь очистительный и добрый.
Маат бесшумно вернулся, прислонился к решетке. Бен лежал без движения, и Маат с любопытством смотрел на неподвижное тело, освещенное резким светом лампы. Бену навязывали другую правду, и Маат не завидовал ему.
- Все кончено, - сказал он, стараясь быть спокойным.
Бен медленно перевернулся на спину, пошарил рукой по одеялу, нашел сигареты. Маат дал ему прикурить.
- Спасибо, - выдохнул Бен.
Он с жадностью втягивал в себя дым, стараясь, чтобы эти сизые клубы успокоили его.
