Карина Тихонова - Я и мое отражение
Тут часть меня, парящая в воздухе, внезапно обрушилась сверху вниз. И, уже теряя дар, который люди называют ясновидением, я услышала последние слова, прошелестевшие в неподвижном воздухе комнаты:
– Будь осторожна! Не верь…
Ноги мои подкосились, и я почти упала на кровать. Сжала обеими руками виски, разламывавшиеся от ноющей боли, тихо застонала.
Что это было?.. Никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного!
Озарение? Вспышка? Предчувствие?
Да! Все это вместе взятое и что-то еще… Что-то, заставившее мое сердце стучать сильней и тревожней. Что-то, не определявшееся словами.
Тут тишину прорезала крикливая птичья трель. Я вздрогнула и подняла голову. Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы сообразить: звонят в дверь.
Я торопливо поднялась с кровати. Нога в узкой лодочке на высоком каблуке неловко подвернулась и стукнулась об пол. Я тихо охнула.
Боль отрезвила меня окончательно. Я посмотрела в зеркало, но увидела там только себя.
Слава богу.
Поправила волосы, так, чтобы быть похожей на Женю, и пошла в коридор.
Включила не яркий верхний свет, а тусклое бра, висевшее над телефонным столиком. Посмотрела в глазок.
Елена Борисовна терпеливо дожидалась перед дверью.
Я улыбнулась. Интересно будет увидеть ее реакцию.
Я открыла замок и распахнула дверь. Свет длинной лампы, висевшей над лифтом, смешался со светом бра в моем коридоре. Елена Борисовна открыла рот, чтобы поздороваться, но тут ее взгляд упал на мое лицо.
Я не знаю, как описать ее реакцию.
Она…
Она… испугалась.
Да, именно так.
Холеное моложавое лицо гостьи покрылось меловой бледностью. Даже губы, и те не то побледнели, не то посинели… Кожа внезапно обвисла, из мертвых пустых глазниц на меня глянул ничем не прикрытый панический Страх.
– Женя? – прошептала она. И отступила назад.
Отчего-то мне тоже стало страшно. Я нащупала выключатель на стене и нажала на клавишу.
Вспыхнул яркий верхний свет. Ужас в глазах моей гостьи сменился облегчением.
– Это вы, Лера? – спросила она по-прежнему очень тихо.
– Я, – ответила я шепотом.
– Боже мой!
Елена Борисовна поднесла руку, отягощенную кольцами, к виску. Помассировала его указательным пальцем. Выдохнула воздух, скопившийся в легких. Подняла голову и снова посмотрела на меня.
– Боже мой! – повторила она уже другим тоном. – Это же надо! Я приняла вас за Женю!
И она весело рассмеялась. Она отлично владела собой. Но я не могла изгнать из памяти выражение ее глаз, минуту назад бывших мертвыми от страха.
Елена Борисовна шагнула вперед.
– Можно войти? – спросила она очень вежливо.
– Конечно, – ответила я. Хотя больше всего мне хотелось захлопнуть дверь перед ее носом. А потом открыть и убедиться, что мадам Володина мне приснилась. Как и все, что с ней связано.
Но тут я вспомнила про деньги, лежавшие в диванной подушке. Это воспоминание парализовало мою волю.
– Входите, – повторила я. И посторонилась.
Елена Борисовна вошла в коридор. Бросила на меня еще один короткий взгляд и сразу отвела глаза.
Интересно, почему она испугалась? С чего ей меня пугаться?
Чего может бояться дама, напоминающая готовый к бою авианосец?
Загадка…
– Не разувайтесь, – сказала я поспешно.
Елена Борисовна кивнула головой. Она окончательно взяла себя в руки.
– Спасибо. У меня чистая обувь.
Кто бы сомневался! Дамы, подобные ей, по грешной земле не ходят!
Елена Борисовна не стала терять времени на дальнейшие реверансы и направилась прямо в зал. Я пошла следом, вдыхая упоительный, чуть горьковатый аромат ее духов. Интересно, как они называются? Спрашивать неудобно…
В комнате Елена Борисовна сразу уселась в то же кресло, что и в прошлый раз. Выпрямила спину, сложила на коленях руки.
– Что вы надумали? – спросила она деловито.
Я помедлила, разглядывая остью.
Сегодня на Елене Борисовне был другой костюм, состоявший из короткого приталенного пиджака и узкой прямой юбки. Сшит он был не хуже, чем брючный, и сидел на мадам Володиной великолепно. Ей удалось сохранить фигуру в фантастической форме. Представляю, на какую спартанскую дисциплину обречена женщина, желающая так выглядеть.
– Вы приняли решение? – терпеливо повторила вопрос Елена Борисовна.
– Я согласна, – ответила я, бросаясь в воду с головой. Была не была…
Показалось мне, или ее лицо стало чуть менее напряженным?
– Прекрасно, – сказала гостья. Поднялась с кресла и направилась к двери. Я на мгновение замешкалась от удивления, но тут же пришла в себя и последовала за ней.
– Уже уходите? – спросила я.
Елена Борисовна обернулась. Ее глаза еще раз быстро обшарили мое лицо.
– Вы очень похожи на нее, – сказала мадам Володина суеверным полушепотом.
– Я вижу, – отозвалась я.
Все-таки странная реакция…
– Мы выезжаем завтра, – поставила меня в известность нанимательница.
– Как? – вскрикнула я. – Завтра?! Уже?!
Елена Борисовна нетерпеливо пожала плечами.
– А чего тянуть? – сказала она. – Решение принято!
– Между прочим, я сегодня составила завещание, – заявила я небрежно. – И оставила в домоуправлении заявление о том, что никакие сделки с квартирой проводить не собираюсь.
Подумала и добавила:
– На всякий случай.
Мгновение Елена Борисовна смотрела сквозь меня, чуть приподняв брови. А потом рассмеялась. Смеялась она долго, негромко и от души. Затем вспомнила о времени, оборвала смех, откашлялась и деловито сказала:
– Самолет в четыре. Я заеду за вами в час дня. Будьте готовы.
Открыла входную дверь, вышла в подъезд и закрыла ее за собой.
А я осталась стоять на месте.
Сказать, что я чувствовала себя глупо, значит ничего не сказать. Странная женщина, чтобы не сказать сильнее…
Кто-то легко дунул мне в лицо. Я зажмурилась, но сразу же открыла глаза и оглянулась.
Пусто.
– Не верь, – шепнул смутно знакомый голос.
– Кому? – спросила я громко.
Тишина. Пустота. Только мое сердце отчего-то выбивало тревожную барабанную дробь.
Нужно ли говорить, что ночью я почти не сомкнула глаз?!
Читатели, очевидно, и так сделали все нужные выводы: барышня я малохольная, легко поддающаяся эмоциям, особенно отрицательным, и склонная к депрессии.
Что ж… не могу с ними не согласиться.
Ночью я ворочалась с боку на бок и строила различные предположения относительно моего будущего. Не все они были безоблачными. Скорее наоборот.
Голос, послышавшийся мне в трансе (иначе я не могу назвать то состояние), не давал мне покоя.
«Не верь…»
Кому? Чему?
Ничего не понимаю!
Короче говоря, ночь не принесла покоя и отдыха. Она истерзала меня не хуже ревнивого мужа. Хотя откуда мне знать, как терзают своих жен ревнивые мужья? Насколько я помню, мужа у меня не было, нет и не предвидится, а мои немногочисленные поклонники никогда не опускались до того, чтобы меня поревновать.
Первые рассветные лучи, пробившиеся сквозь плотную штору в спальне, я встретила как освободителей. С радостью и облегчением.
Поднялась с кровати, напялила на себя рваный махровый халат и отправилась в ванную. Долго стояла под обжигающе-горячим душем, долго растиралась жестким полотенцем.
Немного пришла в себя.
Выпила чашку крепкого горячего кофе и вернулась назад, в спальню.
Распахнула створки гардероба и застыла в задумчивости, оглядывая ряды немногочисленных вешалок.
Что брать с собой?
М-да… У девушки по имени Женя не может быть таких убогих тряпок. «Бедная Женя! – отчего-то подумала я. – Бедная богатенькая сиротка, которую никто не любит!» Интересно, утешают деньги в подобном несчастье или нет? Как было сказано в одной книжке: «Лучше быть несчастной с деньгами, чем без них».
Что ж, может, и верно. Вопрос в другом: что брать с собой в неожиданный вояж.
Я подумала и решила ограничиться безликим минимумом. То есть джинсами и несколькими майками. Прихватила демократичный легкий пуловер, на случай, если пойдет дождь.
Да. Это правильное решение. Джинсы есть в гардеробе любого современного человека, независимо от уровня его доходов. Демократичная форма одежды, вроде старой школьной формы, уравнивающая богатых и бедных. Кстати, отличная была форма. Непонятно, почему ее упразднили.
Я быстренько уложила немногочисленные вещи в старую спортивную сумку. Застегнула молнию, подняла сумку, прикинула на руке вес.
Очень легкая. Просто до неприличия.
Я снова расстегнула замок и добавила к тряпкам пару баночек крема, щетку для волос и дезодорант. Сумка чуть потяжелела, но не намного.
Тогда я пошла в зал, пошарила взглядом по книжным полкам, отобрала пару детективов и прибавила томики к своему немногочисленному багажу.
Взвесила сумку и удовлетворенно вздохнула.
Вот так. Теперь я не выгляжу совсем уж нищей.
Итак, половина дела сделана. Осталась вторая половина: положить пять тысяч долларов на кредитную карту.
