Джон Локк - Прощай, любимая!
В глубине души я понимаю, что должен сейчас сделать что-то, чего мне делать очень не хочется. Нужно удостовериться в том, что это она. Я сую голову в багажник и ощущаю резкий смрад. Зловоние бьет мне в нос, обжигает глаза, вызывает рвотный рефлекс. Я чувствую, как желчь подступает к горлу, и у меня начинает сводить судорогой желудок. Я вынимаю голову из багажника, отворачиваюсь от него и упираюсь руками в колени, приняв классическую позу рвоты. В этот момент до меня доходит, что я стою на городской улице, спиной к открытому багажнику автомобиля, в котором лежит тело мертвой женщины. Я поворачиваюсь, опускаю крышку багажника и внимательно смотрю, не наблюдает ли кто-нибудь за мной.
Вокруг никого нет, не считая группы людей в парке, занятых своими собственными делами.
Я делаю глубокий вдох, приподнимаю крышку багажника на пару футов и всматриваюсь в лицо женщины. Это определенно Мэри, но фотография Рейчел, которую дал мне гангстер, совершенно убедила меня в ее подлинности, поэтому сейчас я не могу быть уверенным на сто процентов. К счастью, мне известен способ точной идентификации личности Мэри.
В прошлом году Мэри и Паркер собрали родственников, чтобы отметить десятилетний юбилей их брачного союза. Девушки и мать принялись хихикать по поводу того, что, по их понятиям, было настоящим скандалом: Мэри сделала себе татуировку. Разумеется, выслушав объяснение, они нашли это скорее романтичным, нежели вызывающим. По случаю круглой даты она и Паркер вытатуировали имена друг друга на безымянных пальцах.
– Это было чертовски больно! – заметила тогда Мэри.
Обручальное кольцо на пальце женщины в багажнике очень похоже на то, что носит Мэри. Я делаю еще один глубокий вдох, поднимаю левой рукой крышку багажника, сую внутрь правую руку и сдвигаю обручальное кольцо на пальце женщины до тех пор, пока под ним не открывается татуировка – «Паркер».
Мэри мертва.
Я захлопываю крышку багажника с такой силой, что в ней что-то ломается, и она слегка приоткрывается. Я наваливаюсь на крышку всем телом, упираясь в нее головой. У меня начинают трястись руки. Я прижимаю их к горячей крышке, чтобы унять дрожь. Раскаленный металл обжигает лоб. Удары сердца гулким эхом отдаются в ушах. Я пытаюсь подняться и чувствую, как у меня подгибаются колени. Меня тошнит, и на этот раз я уже не могу сдерживаться. Я стою сзади автомобиля Мэри, и мой желудок выворачивается наизнанку.
Внезапно что-то ударяет в заднее стекло, поверх моей головы, салон засыпают осколки, и раздается звук выстрела, а затем еще и еще! Я вскидываю голову и вижу четырех человек – не полицейских, не актеров, не гангстеров, а карликов, – которые бегут в мою сторону, стреляя на ходу.
Глава 15
ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
Я подбегаю к дверце водительского сиденья, роюсь в кармане в поисках ключа, и – бац! – стекло дверцы заднего сиденья со стороны улицы разлетается по салону градом осколков. Они всюду, даже у меня за правым ухом и на шее. Я включаю зажигание и выезжаю на улицу, задев заднюю часть припаркованного впереди автомобиля. Изо всех сил жму на педаль, но «Тойота Селика» Мэри – это далеко не мой «Ауди». Тем не менее я пулей мчусь по Рис-стрит в направлении изумленных членов съемочной группы и статистов, которые разбегаются в стороны. Резко торможу, чтобы никто из них не попал мне под колеса. Несколько выстрелов сливаются в автоматную очередь, и пули попадают во что-то металлическое сзади меня. Я бросаю взгляд на зеркало заднего вида и никого не вижу. Слыша еще одну серию громких металлических звуков, осознаю, что обязан жизнью тому, что сломал замок багажника несколько минут назад: его крышка поднялась и приняла на себя пули, летевшие мне в затылок. Снова ощущая радость удачи, я рвусь вперед и оставляю Сенека-парк позади.
Я еду по Рис-стрит в «Тойоте Селика» с мертвым телом Мэри в багажнике – открытом настежь! Мне совсем не улыбается встать в таком виде в транспортном потоке на оживленном перекрестке, и я снижаю скорость, поворачиваю направо на боковую улицу, проезжаю квартал, снова поворачиваю направо и еду обратно в сторону парка.
Никто не ожидает от меня такого, не правда ли?
Я останавливаюсь и паркую автомобиль Мэри рядом с пересечением Кэннонс-лейн и Рок-Крик, неподалеку от того места, где гангстеры припарковали свой лимузин сегодня утром. Я снимаю левый ботинок, затем левый носок, беру его в правую руку и протираю им все поверхности в салоне, к которым прикасался пальцами. Затем вылезаю из автомобиля и проделываю ту же операцию с крышей, крышкой багажника и внутренней поверхностью колеса, где хранится магнитная коробочка с ключом. Я даже протираю обручальное кольцо Мэри, прежде чем опустить сломанную крышку багажника.
Тут я слышу бормотание, напоминающее детский лепет, и вижу впереди, в тридцати ярдах, четырех карликов, только что стрелявших в меня. Смеясь и поздравляя друг друга, они садятся в ожидающий их лимузин и уезжают.
Что за чертовщина?
Я бы понял, если бы они ранили меня, убили или остановили. Но им удалось лишь напугать меня. Неужели они радуются этому? Но почему?
Я думаю, не поехать ли за ними на автомобиле Мэри, но потом решаю, что разыскать Карен важнее.
Надев носок и ботинок, я возвращаюсь на два квартала назад к своему «Ауди». На сей раз никто меня не блокирует. Я выезжаю задним ходом и направляюсь в сторону дома Карен.
Из-под водительского сиденья раздается резкий, пронзительный звук, и я едва не сваливаюсь в кювет.
Это звонит мобильник – не мой, имейте в виду, а другой, спрятанный под водительским сиденьем, в том самом месте, куда они спрятали фотографию Рейчел сегодня утром. Наверное, это самый громкий телефон в мире. Он мог бы разбудить мертвого.
Нажимаю кнопку ответа. Это гангстер.
– Ваша женщина у нас, – говорит он.
Они похитили Карен!
– Вы не поверите, если я скажу, где мы нашли ее… Эй, она, кажется, расстроена. Не хочет, чтобы я сказал вам, где мы ее нашли. Забавно, а?
– Оставьте ее в покое! – кричу я. – В чем дело, черт возьми? Что вам от меня нужно?
– Если хотите, можете поговорить с ней, но только пару секунд.
Я слышу приглушенные звуки, затем раздается крик.
– Сэм! О господи! Эти люди…
У меня возникает ощущение, будто я мчусь в вагончике по русским горкам со скоростью сто миль в час, а за рычагами управления сидит Стивен Кинг.
Голос принадлежит не Карен.
Я слышу истошный вопль.
…это кричит не Карен Вогель…
Рейчел.
Это кричит Рейчел. Они похитили мою жену.
– О господи! Пожалуйста! – кричу я. – Отпустите ее! Клянусь богом, все что угодно. Только отпустите ее!
– Сэм, судя по вашим словам, вы готовы разговаривать. Итак, от вас мне нужно, чтобы вы поехали к себе домой, зашли на – как это называется? – на свой сайт и ждали моего звонка.
– Послушайте, – говорю я. – Отпустите Рейчел, она вам ни к чему. Если речь идет о деньгах, я сделаю все, что хотите. Сообщу вам коды. Сообщу их прямо сейчас. Только отпустите ее.
– Вы знаете их на память?
– Да.
– Все?
– Все.
Пауза. Очевидно, он обдумывает мое предложение.
– Поезжайте домой, Сэм, – говорит он, наконец. – В скором времени мы позвоним вам.
До моего слуха доносится шум борьбы.
– Рейчел! – в отчаянии кричу я.
Слышатся несколько резких звуков, и моя жена испускает душераздирающий вопль, отзывающийся болью во всем моем существе. Я трясусь от ярости и беспомощности, представляя, как этот мистер Клин хватает своими грязными руками мою жену.
– Рейчел! – снова кричу я, но понимаю, что разговор окончен.
Глава 16
Я ощущаю себя попавшим в капкан кроликом. Неужели придется выдать коды этим самым опасным в мире людям, чтобы спасти Рейчел? Конечно, придется. Как кролику приходится отгрызать собственную ногу, чтобы освободиться из капкана.
Потому что с этой дьявольщиной необходимо покончить.
Я еду домой, по Уэстпорт-роуд, размышляя, там ли уже гангстер и мистер Клин с Рейчел. Гангстер несколько раз упомянул место, где они нашли ее. Скорее всего, это наш дом. В последний раз, когда мы разговаривали с ней, она собиралась на ланч. Я сказал, что нахожусь дома, и это, вероятно, показалось ей забавным. Она спросила, не заболел ли я, и, возможно, решила поехать домой, чтобы проведать меня, где и попала в засаду.
Возможно также, что она узнала о Карен и вместо ланча поехала к ней, а там ее поджидал гангстер.
Похитил ли он и Карен тоже?
Вряд ли. Он сказал бы об этом. Или об этом сказала бы Рейчел.
Так где же Карен Вогель? И почему ее сумочка лежала на полу кухни?
