А. Федоров - Масон
Опять нас пронзил пристальный взгляд следователя, но мы сидели, словно новорожденные на юбилее по поводу пятидесятилетия, внимательно слушая первый и самый длинный тост… Всему, конечно, можно при желании найти физиологические объяснения. Но моя мысль, обобщенная с лоскутами логики Олега, катилась, как голыш в стремнине горной реки. Она никак не хотела останавливаться, принимать окончательный вид, выстраиваться во что-то такое, что имеет округлые и тщательно отполированные края…
– Конечно, связать такое происшествие с вашим "домашним разгулом", если все делать по уму, очень трудно. Однако, следуя милицейским традициям, нельзя оставить такой факт без внимания. Старуха, страдающая бессонницей, к несчастью проживающая в вашем доме, видела, как Олег Маркович "кидал камешки" в окно квартиры, в которой вы официально не прописаны. Может быть, вы самовольно проникли в ту квартиру, не спросив разрешение хозяина, а похитив у него ключи. Правда, следов взлома на входной двери в квартиру не обнаружено… Но, самое главное, вредная старуха настаивает на том, что Олег Маркович прицельно мельтешил у сгоревшей вскоре машины богатого человека – ее родственника.
Опять этот "щекочущий нервы", обидный пристальный взгляд. Но следователя можно понять: я-то знаю, что не являюсь злоумышленником и на грабеж, убийство, поджег автомобиля никогда не пойду… Он-то не знает этого…
Впрочем… стоп! А почему же я так уверен в своей благонадежности?.. Я попробовал посмотреть на следователя, как на верблюда в Зоопарке. Вот он – монотонно жует собственные сопли и что-то, похожее на сено. А потом в самый неподходящий момент возьмет и плюнет тебе в рожу – неожиданно, сильно, коварно. Угроза такого действия никогда не исключается при общении со следователем – будь он даже святым человеком…
Вдруг следователь выстроит заурядную гипотезу… Полагаю, если основательно разобраться, то каждый из нас при определенных обстоятельствах способен пойти на крайние меры. Например, если меня тот неизвестный мне пока "новый русский" самым наглым образом загнал бы в угол, то я мог отреагировать актом мести. Такое возможно, если бы у меня не было выхода по личным мотивам из созданной им ситуации. Другой расклад: если бы тучи так сильно сгустились над головой моего друга – Олежека, моих родственников, то я стал бы действовать решительно и варварски… Следователь полагает, что много причин имеется у меня для того, чтобы засветить наглому новому русскому по башке "тяжелым, тупым предметом"… Стоп! Нет, наверное, я применил бы в таком случае "тонфу". Есть у меня в запасе такой "инструмент", и я очень хорошо умею им пользоваться… Однако, скорее всего, я предпочел бы пистолет с глушителем, и обязательно перед роковым выстрелом посмотрел бы подонку в глаза!.. Вот он "индивидуальный почерк" преступления, формируемый избирательностью психологических реакций. Все это сейчас и пытается разгадать следователь…
Когда я закончил душевную рекогносцировку и взглянул на Колесникова, то понял: он легко прочитал весь ход моих мыслей, а за одно и проник под свод черепной коробки своего собрата по восточным единоборствам. Там он тоже ничего не нашел успокаивающего для следователя!..
Только откровенность языка могла спасти от разоблачения наши тайные мысли: было ясно, что мы с Олежеком подчиняемся особому "Уставу" – суровому, почти как у тамплиеров! Сейчас надо было говорить и к тому же абсолютно честно и аргументировано.
– Павел Олегович, какие доводы вас устроят? – спросил я. – Давайте не будем темнить. Мы же понимаем, что вы профессионал высокой марки. Вам необходимо либо быстрее отвергнуть следственную гипотезу, либо ее доказать. Мы готовы в этой части к самому откровенному сотрудничеству с вашей логикой.
О,.. теперь я заметил, что люди, "выкованные из железа и стали", тоже подвержены искушению гордыней! Легкий румянец подернул щеки пинкертона. Я и не знал, что "бальзам признания" так сладок для сердца и души теперь уже не советской милиции.
– Понимаете, Александр Георгиевич, слова той бабки-свидетельницы можно как-то парировать. Но дело в том, что в это же время в доме напротив, во дворе из окна четвертого этажа парадной почему-то вывалилась и насмерть разбилась о мостовую пожилая женщина… Кто и за чем ее выбросил оттуда?..
Опять пошел театр, по-моему, Павел Олегович начинал входить в роль "змея-искусителя". Делал он это стремительно, как наиталантливейший актер – скажем, Андрей Миронов. В свое время я просто бы балдел от счастья присутствовать на таком спектакле!..
– Самое странное, что другая старуха, не собиравшаяся вовсе вываливаться из окна, кое что видела. Она, опять-таки ввиду старческой бессонницы, прочно прилипла в ту ночь к стеклу оконной рамы своей маленькой комнатушки в отвратительной "коммуналке". Старуха засекла мужчину, очень похожего на Олега Марковича. Он вышел из парадного того же дома. Мужчина пересек двор и вышел на Гороховую улицу. Жаль, что старая женщина никак не может вспомнить, из какой все же парадной вышел мужчина. Она так же не способна соотнести тот визит и время падения из окна другой старухи…
Майор смотрел только на меня, но я-то понимал, что боковым зрением он фиксирует любой колебание мимической мускулатуры лица Олега. Такой поворот событий был просто ударом "серпа по яйцам". Только нужно разобраться – по чьим яйцам?
Ну, просто совершенно не кстати вспомнился анекдот: "У нового русского сын вернулся из школы с очередной двойкой. На разборе полетов выяснилось, что полкласса получило двойки, не сумев ответить на вопрос: У кого, дети, самые большие яйца? Папу тот же вопрос задел за живое, и он отправился к учительнице биологии. Чтобы смягчить ортодоксальность вопроса и подвигнуть обстановку к доверительности, богатенький папаша принес молодой наивной женщине огромную коробку шоколадных конфет и коньяк "Кремлевский" в оригинальной упаковке. Замечено, что практически все люди дарят именно то, к чему сами тяготеют, либо что им совершенно не нужно. Учительница была польщена вниманием. Новый русский попросил ее открыть тайну: Хоть мне скажите: У кого же самые большие яйца? На что получил ответ: У страуса!.. Вот теперь я понимаю, – отвечал задумчиво папа, – почему он всегда писал такие медленные вальсы!" В данном случае было необходимо уже обращаться к преподавателю русского языка того папы… Нас же с Олегом сильно беспокоили вопросы следователя, его авторитетное мнение.
– Олежек, я и не знал, что ты так люто ненавидишь петербургских старух, страдающих бессонницей, а потому совершающих ночные полеты без сна, то есть наяву.
Мою шутку Олежек воспринял стоически, но поразил меня своим ответом:
– Ты понимаешь, Саша, я действительно заходил и выходил из двора дома, что расположен на другой стороне твоей улицы, но в то время никто не выбрасывался из окна. Во всяком случае, я этого не заметил и не представляю из окна какой парадной, собственно говоря, вылетело старушечье тело…
Мы внимательно переглянулись с Павлом Олеговичем… Нависло гробовая тишина, только вдалеке, за окнами журчали двигатели стареньких милицейских "козлов", да в коридоре перебрасывались фразами сотрудники 127 отделения милиции. Наше молчание затянулось… Тогда я взял слово:
– Олежек, получается какое-то мистическое чревоугодие фактов: ты пригибался, почти нырял под днища автомобилей, расположенных во дворе того дома, где состоялась наша встреча, чтобы подобрать камешки нужной величины. Ну, ты же не хотел высадить стекла в квартире Владимира" Это же ясно и понятно! Ты забавлялся, как ребенок, естественно, совершенно не подозревая, что по твоим следам идет "заплутавшая смерть" какой-то старухи. Я не заметил, что в твоих действиях тогда был хотя бы малейший намек на попытку быстрее скрыться с места преступления. Кстати, я забыл тебя спросить, а почему ты так неожиданно явился ко мне на конспиративную квартиру, даже не удосужившись сперва позвонить?..
– А что, для друзей это разве обязательно – предварительно звонить? – уточнил Олежек.
Я взорвался: он же рушил всю мою сложнейшую диспозицию психологической разведки с целью изыскания хотя бы корявого алиби!.. Надо же понимать друга с полуслова. Даже наш доброжелательный следователь давно вычислил мои старания, следственные потуги. А Олежек – прямо, как конь неподкованный!..
– Дурачок, если бы ты позвонил мне предварительно, то я успел бы для тебя подготовить еще парочку трупов: мужика-алкоголика, да вздорной старухи, которой страшно надоело жить впроголодь и собирать милостыню, мало для тебя одного!.. А взрыв автомобиля "нового русского" – просто не в счет. Это же всего лишь детские шалости…
– Так ты не ответил мне, почему ты перся ко мне с Петроградской стороны среди ночи?
– Во-первых, я перся сперва из Колпино, где пообщался со своей супругой и чуть ее не убил при этом за вульгарные выходки…
