Виталий Гладкий - Золото гетмана
В такие моменты Глеб благоразумно отходил в сторону и старался забыть увиденное. Этому его научил отец, сам не раз побывавший в подобных переделках.
«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…» – любил говаривать Николай Данилович. Он был большим поклонником Шекспира и, довольно часто наезжая в Лондон по приглашению аукционного дома «Сотбис», в котором подрабатывал по договору в качестве эксперта-консультанта, обязательно ходил на спектакли гениального драматурга в исполнении лучших английских актеров.
«Что мы вообще знаем о том мире, в котором живем? – риторически вопрошал Тихомиров-старший. – Ну да, мы добрались до генной инженерии, скоро сварганим человека, сложим его из кубиков, как детский конструктор. И даже запихнем в этого нового Франкенштейна суррогат души, ибо натуральная, по-настоящему живая, дается нам свыше; откуда? – поди знай. Все это примитивно и грубо. Мы осваиваем лишь физический, материальный мир. А вот его самую тонкую и важную духовную составляющую оставляем почти без внимания. Она не пускает нас в свои чертоги! Осмыслить ее пытаются – различные философские течения, религии и верования, – но это опять-таки все поверхностно, умозрительно, ориентируясь на придуманные догмы, а не на твердое знание предмета».
«Мы оторвались от земли, вот в чем суть проблемы», – отвечал Глеб.
«Именно так. Мы разучились понимать речь зверей и птиц (а ведь раньше умели! я в этом не сомневаюсь), не разумеем, о чем шепчутся деревья и травы; да что там мир дикой природы! Мы сами себя понять не можем. Цивилизация заменила естественные первобытные инстинкты набором искусственных правил и законов, которые противны самой природе человеческой. Мы стали глухи и слепы, наше обоняние уже почти не делает различия между вонью помойки и запахами цветущего луга. И как тогда, скажи на милость, мы сумеем отличить необыкновенное от обыденного? Как можем объяснить чудеса, встречающиеся на каждом шагу? (А в нашей профессии – тем более.) Все странности и необъяснимые явления ученые умники объединили в единое понятие – НЛО. И все. На этом точка. Что такое НЛО и с чем его едят, никто толком объяснить не может. Почему? А потому, что опять-таки рассматривается лишь физическая сущность проблемы…»
Сегодня Глеба будто кто подтолкнул под руку. Он уже собрался выходить из дому, но тут его взгляд зацепился за шкатулку, в которой лежали всевозможные мужские мелочи: запонки, несколько зажигалок разных конструкций и стоимости (одна вообще была золотой, фирмы «Зиппо»), маленькие ножницы, двое часов («Командирские», которые Глеб надевал, когда выходил в «поле», и швейцарский серебряный брегет XIX века; с ним Тихомиров-младший покорял дам, рассказывая небылицы, связанные с этими карманными часами), комбинированный перочинный нож с набором необходимых инструментов, браслет из нержавейки с гравированными на нем именем и фамилией Глеба, номером домашнего телефона и группой крови (весьма полезная и необходимая вещь при работе в «поле»), ну и еще много всякой всячины, а среди нее – оберег, подаренный Гошей Бандуриным.
Немного поколебавшись, Глеб, повинуясь предчувствию, нацепил на себя подарок Бандарлога. И вот теперь он подал ЗНАК.
Не отдавая себе отчета, Тихомиров-младший быстро нагнулся и поднял медальон с трехликим божеством, который лежал перед странным стариком. Он был и похож на тот, что висел под рубахой Глеба, и в то же время сильно отличался.
Во-первых, оберег был изготовлен из меди (возможно, с малой примесью других металлов), в отличие от Тихомировского. В свое время Глеб пытался сделать анализ сплава, из которого неведомые мастера изготовили пластину для медальона, но его приятель-инженер, специалист высокой квалификации, заведующий лабораторией металлографии, лишь развел руками – ни один самый современный прибор не мог этого сделать. Получалась какая-то невообразимая смесь металлов, которые в принципе не способны воссоединяться в сплавах.
Приятель, сильно заинтересованный необычными свойствами артефакта, хотел продолжить исследования, но Глеб не позволил. Он ведь знал, при каких обстоятельствах был найден этот оберег…
Во-вторых, по размерам медальон старика был несколько больше, а вместо языков пламени, обрамляющих трехликое божество, гравер изобразил остроконечные листья лавра. Они слегка напоминали пламя, но только если смотреть издали. Да и черты лица божества были не так суровы и жестко очерчены, как на обереге Глеба.
А в-третьих, вместо изящной, замысловато сплетенной цепочки, к которой крепился оберег Тихомирова-младшего, медальон странного старца был подвешен на кожаном гайтане, украшенном крохотными серебряными колечками.
И все равно оберег был старинным. В этом Глеб не сомневался. Он обладал удивительной способностью мгновенно отличать настоящие раритеты от подделок или имитаций.
– Сколько? – долго не раздумывая, спросил Глеб.
– Положь… – раздалось в ответ.
На удивление, голос старца был сильным и густым. Он смотрел на Глеба из-под седых мохнатых бровей, как коршун на добычу, – не мигая. Глаза у него были янтарного цвета, слегка поблекшие от старости.
– Не понял… Вы ведь продаете эту вещь?
– Нет, не продаю.
– То есть, как… – удивился Глеб. – А зачем тогда выложили для обозрения?
– Гляделки есть не просят, – ответил дед. – Хай себе лежит…
– А может, сговоримся? Хорошую цену дам.
– Скилько? – Старик остро прищурился.
– Ну… пару тыщ, – ответил Глеб и тут же быстро уточнил: – Рублей.
– Гуляй, хлопче, – ответил дед и начал раскуривать трубку.
– Ну почему сразу – гуляй. Давайте поторгуемся. Товар ваш, а я купец. И стоим мы на рынке. Назовите вашу цену.
Старец пыхнул трубкой несколько раз, окутавшись клубами ароматного дыма, и озабоченно сказал:
– От бисова люлька… Пора менять. Шось там опять засорилось… – Затем он поднял глаза на Глеба и пробубнил: – У тебя столько денег не будет. Сказано же – не продается.
– Я дам вам двести долларов.
– Нет! – отрезал старик.
Глебу нужно было уйти, но он почему-то завелся:
– Пятьсот! Подумайте – пятьсот баксов за эту никчемную железку. – С этими словами Глеб полез в нагрудный карман за портмоне. – И это мое последнее слово. Больше вам никто в жизни не даст. Думайте. Да – да, нет – значит нет.
Перед тем, как достать портмоне из кармана куртки, Глеб наклонился и положил медальон на место. При этом движении оберег Бандарлога выскользнул из широкого выреза спортивной майки и закачался на цепочке прямо перед глазами старого упрямца.
Оберег произвел на него огромное впечатление. Казалось, что старика ожгли по спине нагайкой со свинцовыми наконечниками. Его лицо исказилось – но не от боли, а от какого-то иного, очень сильного и болезненного чувства, а в глазах полыхнул яркий огонь. Глеб даже опешил, ощутив на себе этот пламенный взгляд.
Он отшатнулся и произнес:
– Ладно, все, проехали. Нет, так нет. Торг окончен. Прощевай, дедушка. Может, ты и прав. Пусть эта вещица остается у тебя.
Ему вдруг расхотелось приобретать медальон. Мало того, в этот момент Глеб почувствовал даже какое-то отвращение к нему. «Тоже мне… спец! – подумал он со злой иронией. – Полтыщи зеленых тугриков за такой дешевняк. “В своем ли ты уме, младшой?” – вспомнил он отца. – Это какая-то подделка… или оберег-новодел, выполненный по сказочным мотивам и искусно состаренный. Такого добра сейчас навалом. Особенно много поддельных монет разных времен и народов».
Он круто развернулся, собираясь уходить, но тут же и остановился. Старик неожиданно резво вскочил на ноги, будто вспомнил молодость, цепко ухватил Глеба за рукав и потянул обратно.
«Блин! – раздраженно подумал Тихомиров-младший, вспомнив Шишкана. – Так мне эти базарные жуки все рукава пообрывают. А курточка, между прочим, новье, мне ее батя подарил, из Англии привез, и стоит она тысячу хрустящих бумажек с изображением королевы Елизаветы. Что нужно этому дедуле?»
– Один момент, – просительным голосом сказал старик. – У меня есть встречное предложение. Продай мне ту железячку, что носишь на шее. Я щедро заплачу.
Глеб невольно опешил.
– Вы шутите? – спросил он, вытаращив глаза. – Я ничего не продаю.
– Я вполне серьезно. Сколько ты хочешь?
– Нет!
– Слушай, сынок, давай сговоримся. Назови свою цену.
– Да отстаньте вы, наконец! – Глеб попытался вырвать рукав из цепкого захвата старика, но «запорожец» на самом деле оказался гораздо крепче, чем с виду. – У вас денег не хватит, чтобы купить этот амулет.
– Считай гроши в своем кармане. – На лице старика вдруг появилось надменное выражение, которое совсем не соответствовало его внешнему облику – Я могу предложить больше, чем ты себе представляешь. Смотри…
Старик полез во внутренний карман и достал оттуда тряпичный узелок. Когда он развернул его, то Глеб невольно поразился: на темной заскорузлой ладони «запорожца» лежал старинный золотой перстень с бриллиантом! Опытный взгляд Тихомирова-младшего сразу оценил изящную вещицу, явно сработанную средневековым западноевропейским ювелиром; перстень тянул минимум на десять тысяч долларов. Это если не учитывать исторической ценности вещицы.
