Евгения Грановская - Сон с четверга на пятницу
– Не знала, что ты такая чувствительная. Слушай, Насть, мы с тобой так и будем торчать на улице?
Настя передернула плечами.
– Не хочется домой. Давай покурим пару минут, ладно?
– Ты снова куришь?
– Да.
Настя достала из сумочки сигареты. Посмотрев, как она прикуривает, Светлана заметила:
– Я думала, ты перешла на здоровый образ жизни.
– А какой в этом смысл? – равнодушно проговорила Настя. – Алешка вон о здоровье заботился, из фитнес-клуба не вылезал, в бассейне каждое утро плавал. Ему это помогло? Нет. А мне?
Светлана молчала, не решаясь возразить. Тема была слишком взрывоопасная.
– Я перед тем как забеременеть, четыре месяца не курила, – продолжила Настя. – Отказалась от алкоголя и все такое. Хотела, чтобы ребенок здоровеньким родился. И чем все это кончилось?
– Ну, не знаю, – с робким сомнением в голосе произнесла Светлана. – Мне кажется, нельзя так говорить.
– Мне – можно, – сказала Настя. – Мне теперь все можно.
Она опустила со своей стороны стекло и выдула в окно струйку бледно-голубого дыма.
Проходившая мимо старушка остановилась, гневно посмотрела на Настю и вдруг громко проворчала:
– Сидят тут, курют! Совсем стыд потеряли, молодые шалавы!
Старушка сплюнула под ноги и заковыляла дальше. Светлана взглянула на Настю.
– Подруга, ты слышала? – усмехнулась она. – Нас с тобой обозвали молодыми шалавами.
– Угу, – в тон ей отозвалась Настя. – Даже не знаю, обижаться или радоваться?
– Конечно, радоваться. Меня уже лет десять так никто не называл.
– Вряд ли это был комплимент, – заметила Настя.
– Тем более приятно. Лет через семь-восемь мы с тобой уже и на «старых шалав» не потянем.
– Это точно!
Подруги переглянулись и прыснули от смеха.
– Уф-ф… – Настя смахнула с ресниц выступившие слезы. – Нельзя так много смеяться. Примета плохая.
– Тогда давай немного поплачем – чтобы уравновесить чаши весов, – весело предложила Светлана.
– Пошли уже домой, юмористка, – сказала Настя, отсмеявшись. – Напою тебя кофе.
– Договорились.
Вдруг улыбка покинула губы Насти, а лицо ее побледнело. Она вспомнила про погром, устроенный у нее в квартире. Светлана заметила перемену и участливо спросила:
– Что случилось? Тебе снова плохо?
– Нет. Все хорошо. – Настя через силу улыбнулась. – Слушай, я пойду. Спасибо, что приехала.
Она открыла дверцу и выбралась на улицу.
– Настен! – окликнула ее Светлана.
– Что? – обернулась Настя.
– А ты зачем меня вызывала-то? Из-за своего бывшего?
– Да.
Прозвучало это не совсем уверенно.
– Он и правда так опасен, как ты говоришь? – с сомнением уточнила Светлана.
Настя покачала головой:
– Нет. Не думаю. Это все из-за моей болезни. Приступ паники и все такое. Больше не буду тебя дергать по пустякам.
– Глупости, – сказала Светлана. – Дергай, сколько пожелаешь.
– Хорошо. Я тебе позвоню сегодня вечером.
– Буду ждать!
Настя махнула подруге рукой, отвернулась и зашагала к подъезду.
6
Вернувшись домой, Настя заперла дверь и первым делом изучила след, который обнаружила на кухне. Теперь уже она не была уверена в том, что это действительно след.
Настя выпила таблетку доктора Макарского, запив ее холодной водой из крана. Потом принялась за уборку и потратила на это больше часа.
После некоторое время отдыхала, сидя в кресле перед телевизором. На экране три женщины постфертильного возраста занимались сводничеством, навязывая тридцатилетнюю толстушку-хохотушку солидному, строгому мужчине в костюме и очках.
Настя долго, мрачно смотрела на экран, думая о своем, затем взяла телефон и набрала номер телефона доктора Макарского.
– Слушаю вас, Настя! – голос доктора был как всегда вежлив и приветлив.
– Андрей Петрович, я думаю, что у меня снова был приступ. Но я… я в этом не до конца уверена.
– Расскажите подробнее.
Настя рассказала, стараясь не упустить ни одной мелочи. Макарский внимательно выслушал, после чего уточнил:
– Давно вы с Виктором расстались?
– Давно. Так давно, что я уже забыла о его существовании. Пока он сам не напомнил.
– Из-за чего вы расстались?
– Из-за того, что он был свиньей.
– Мне бы хотелось знать подробности, – мягко проговорил доктор.
– Да, простите. Он ревновал меня к каждому столбу. Напивался и устраивал мне сцены. А потом… – Настя сделала над собой усилие, чтобы закончить фразу. – …Он стал меня бить. В первый раз я его простила. Потом был второй раз. И тогда я от него ушла.
– На этом ваши отношения не закончились?
– С моей стороны закончились. А с его… Он преследовал меня. Даже когда я встречалась с Алексеем. А когда мы только-только поженились, Виктор подкараулил моего мужа возле подъезда и ударил его ножом в грудь.
Настя перевела дух. Воспоминания давались ей тяжело.
– Ранение было серьезным? – спросил доктор.
– Да. Лезвие ножа прошло всего в сантиметре от сердца Алеши. Он несколько дней провел в реанимации, а потом еще три недели в общем отделении. Виктора судили, дали ему шесть лет. А теперь он утверждает, что его выпустили досрочно за «хорошее поведение».
– И вы в это не верите?
– Нет. Мне кажется, он в этом как-то замешан.
– В чем именно?
– В убийстве моего мужа.
– Настя, мы же, кажется, определились, что ваш муж…
– Его убили, доктор, – твердо сказала Настя. – Теперь я в это верю. И никто не заставит меня думать иначе.
– То есть вы думаете, что Виктор Быстров сидел за рулем того черного «Шевроле»?
Настя молчала, прикусив губу.
– Почему вы позвонили мне вместо того, чтобы обратиться в полицию? – спросил Макарский, не дождавшись ответа.
– У меня нет доказательств, – произнесла Настя. – К тому же я – недавняя пациентка психиатрической клиники. Никто не примет мои слова всерьез.
– Но это не все причины, верно? Главная причина в том, что вы не уверены, что разгром в вашей квартире устроил именно Виктор. Я прав?
– Да. Вы правы.
– У вас есть основания полагать, что разгром в квартире устроили вы сами.
– Да. – На глазах у Насти выступили слезы. – Что мне делать, Андрей Петрович?
– Вот как мы поступим, Настя. Вы соберете все необходимые вещи и приедете в клинику. Здесь мы с вами…
– Я не лягу в клинику, – сказала женщина.
Он выдержал паузу, а затем негромко, но твердо произнес:
– А если я буду настаивать?
– Андрей Петрович, я не хочу с вами ссориться. Вы дружили с моим мужем, и я отношусь к вам как к родному человеку, но…
– Именно поэтому я настоятельно рекомендую…
– Но я не вернусь в клинику, – договорила Настя. – Если я вернусь, это будет значить, что я сдалась. Что я опустила руки. Что я признала себя сумасшедшей. – Она стиснула в пальцах телефонную трубку. – Я не вернусь в клинику, Андрей Петрович.
Макарский тяжело вздохнул.
– Хорошо. Но что же, по-вашему, должен делать я?
– Я не знаю. Но знаете… после того, как я все вам рассказала, мне стало легче.
– Настя, я не психотерапевт, я психиатр.
– Я знаю. И все же это так. Спасибо, Андрей Петрович! И я… Я вам еще позвоню!
Настя положила трубку на рычаг. После разговора с доктором она и в самом деле почувствовала себя немного легче. Ей удалось успокоиться и начать рассуждать холодно и здраво. Немного поразмыслив, она сделала то, что должна была сделать сразу после встречи с Виктором – сняла трубку и по памяти набрала номер телефона матери своего бывшего любовника.
Гудок… Второй… Третий… Наконец трубку сняли, и женский старческий голос негромко проговорил:
– Да.
– Анна Марковна, здравствуйте! Это Настя.
– Кто?
– Настя Новицкая. Мы с вашим сыном…
– Настя. Да, я тебя помню.
– Анна Марковна…
– Зачем ты звонишь? Что тебе от меня нужно?
Голос звучал не просто недовольно, а откровенно неприязненно. Насте пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.
– Я хотела узнать: у вас все в порядке?
– Какое твое дело – в порядке я или нет?
– Дело в том, что я… – (И вновь ей потребовалось усилие.) – …Я встречалась с Виктором. Пару часов назад.
Настя замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. Но теперь заговорила мать Виктора.
– Тебе не стыдно? – сипло произнесла она. – Ты разрушила жизнь моего мальчика, а теперь звонишь мне, чтобы поиздеваться?
Настя опешила.
– Я не…
– И как только тебя земля носит? – продолжала гневаться старушка. – Почему ты еще не в аду?
Настя едва не бросила трубку, но сдержала порыв и снова попыталась взять себя в руки.
– Анна Марковна, я понимаю вашу обиду. И я готова извиниться, хотя и не считаю себя виноватой. Я не хочу с вами спорить или ругаться. Просто передайте своему сыну, чтобы он от меня отстал. Если он продолжит меня преследовать, я позвоню в полицию. Так ему и передайте, ладно?
Настя хотела положить трубку, но тут старушка проговорила – четко и сухо:
