Эва Хансен - Цвет боли: шелк
«Тренируйся до моего прихода. Посмотри видео».
Лучше бы она это видео не включала! То есть: сначала все было хорошо и понятно, какая-то красотка показывала, как мастерски облизывать и принимать член, получая при этом неземное удовольствие. Потом на ней же демонстрировали приемы с вибратором, убеждая, что один вибратор хорошо, два великолепно, а к ним еще и член во рту вообще класс!
Честно говоря, Фрида была готова с этим согласиться, хотя вчера они обошлись одним. Только успела подумать, что можно попробовать и так, как получила шок, от которого не смогла оправиться до самого прихода Густава.
Комментировала видео сама красотка, когда мужчина вставлял ей вибраторы, были видно только его руки, но когда девушка приняла член и камера показала удаление, Фрида безмолвно раскрыла рот от ужаса — мужчиной оказался… Густав!
Дольше смотреть она была не в состоянии, выключила видео и долго сидела оглушенная. Густав с какой-то красоткой!
Потом поднялась, рывком вытащила плаг, сняла зажимы и бросилась в душ. Мылась так, словно была испачкана в чем-то намертво прилипшем к коже. Терла и терла себя, споласкивала и снова терла. Вылила половину флакона геля для душа и столько же шампуня на волосы.
Но только холодный душ вернул ощущение чистоты.
К тому времени, когда Густав вернулся, Фрида уже была готова разговаривать с ним резко. Но делать этого не пришлось.
Когда Густав переступил порог, Фрида встретила его так же, как в предыдущий день он ее — стоя в прихожей со сложенными на груди руками. Она многое передумала за те пару часов, что прошли после отчаянного отскребывания в душе, и была готова объявить о том, что уходит и почему это делает. Возможно, стоило просто уйти, она даже порывалась сделать это, но в последнюю минуту передумала, оправдывая свою слабость тем, что хочет поставить точки над «и».
Много раз прокрутила в голове все, что скажет, была готова к этому, почти отрепетировала речь, готова ответить на любые его приказы и возражения, ко всему готова, кроме того, что произошло.
Густав не приказывал, не оправдывался, не объяснял, он просто протянул к ней руки:
— Иди ко мне.
— Нет! — Фрида даже отшатнулась.
— Фрида, я не сделаю тебе ничего, просто хочу обнять.
— Нет, мы должны поговорить.
— Поговорим, только иди ко мне.
Она замешкалась всего на мгновение и тут же оказалась в его крепких руках. Если бы Густав стиснул ее, попытался раздеть или даже просто поцеловать, Фрида бы вырвалась и все пошло иначе, но он лишь ласково привлек к себе, уткнулся носом в волосы:
— Ты так вкусно пахнешь… Тихо, тихо… постой так немного…
Не прижимая к себе, он все же не выпускал, и Фрида, замкнутая в кольце его рук, постепенно теряла уверенность и боевой запал. И все же она не собиралась сдаваться.
— Я посмотрела видео.
— Не сомневаюсь. Весь фильм?
— Нет, хватило части.
Густав тихонько рассмеялся, поцеловал Фриду в голову и сообщил:
— Значит, досматривать будем вместе.
— Вот еще! — Она вырвалась, стояла напротив возмущенная, готовая влепить пощечину, если он только попробует прикоснуться.
Густав опустил голову, чуть лукаво посмотрел снизу вверх:
— До моего появления на экране досмотрела, так?
— Да.
— Завело? Попыталась хоть что-то выполнить?
Она чуть смутилась:
— При чем здесь это?
— На дату посмотрела?
— Какую дату?
— Фрида, это снято за три года до нашего с тобой знакомства, если бы ты не была так возмущена или зачарована, то непременно заметила. Значит, начало понравилось. А потом ты поняла, что это я, и возмущению не было предела? Не досмотрела, готова расцарапать мне лицо и уйти, так? Не горячись, давай поужинаем и досмотрим вместе.
— Ужин на кухне, а смотреть, как ты…
— Понятно, без ужина меня не оставила, а любоваться моей тебе изменой не собираешься. Ну, хоть компанию составь? Пойдем?
Его обезоруживающая улыбка и миролюбивый тон, но, главное, взгляд, смиренный и одновременно зовущий, действовали расслабляюще. Ссориться уже не хотелось, вспоминать о видео тоже.
Они поужинали, Густав нахваливал ее кулинарные способности, намекая, что она хороша во всем. Долго пили кофе, сидя на кухне, просто Фрида понимала, что в спальне сопротивляться не сможет совсем, а потому тянула время.
Но кофейные чашки небездонны, закончилось и это. На губах Густава играла легкая улыбка, хотя вел он себя весьма пристойно. Но только до той минуты, когда она, загрузив посудомойку, не освободилась наконец от домашней работы.
Повернувшись, Фрида оказалась в руках Густава. Его руки тут же потянули наверх футболку, освобождая ее от одежды.
— Густав!
— Я хочу тебя и буду брать столько раз, сколько захочу. А ты будешь с восторгом подчиняться!
Футболка уже полетела на пол, а джинсы начали сползать вниз.
— Терпеть не могу, когда на тебе столько одежды!
Она попыталась сопротивляться, его руки уже завладели грудью, а губы губами. Назвать это поцелуем можно едва ли даже с натяжкой, скорее он демонстрировал власть и здесь — не целовал, а закрыл рот так, чтобы Фрида задыхалась, за это время Фрида рассталась и с нижним бельем тоже.
Отпустив ее губы, Густав довольно заключил:
— Вот так лучше. У тебя прекрасная фигура, ни к чему упаковывать ее дома в несколько слоев ткани. Тем боле, так легче добираться до нужных мест.
Произнося эту тираду, он уложил Фриду на стол, поднял ее ноги в стороны и… принялся работать языком.
— Нет!
— Что такое? Неприятно?
— Приятно… но…
— Нет у тебя никаких критических дней, все ты врешь. И тебе нравится, когда я делаю вот так…
Густав довел ее до бурного оргазма, склонился над лицом:
— Ты все еще хочешь уйти или продолжим?
Ждать ответ не стал, слишком удобно Фрида лежала для другого действия. Не успев перестать вздрагивать от одного оргазма, она стонала от второго…
И все-таки он вынудил посмотреть видео, только выглядело это новым искушением:
— Смотри, ты же хочешь, чтобы я тебя вот так? Хочешь побывать на ее месте?
Она хотела и противиться желанию просто не могла, но утром, когда Густав заметил, мол, теперь, она будет представлять на месте той красотки себя, ответила резко:
— Наоборот, буду представлять на своем месте ее!
Густав мгновение помолчал, озабоченно глядя на Фриду, потом пожал плечами:
— Ну и глупо!
Глядя ему вслед, она заявила закрывшейся двери:
— Еще посмотрим, кто кого.
Критические дни не приходили… Что это, неужели она?.. Но это меняло все.
Линн возилась с дочкой. Мари уже довольно уверенно топала в ходунках, рановато, конечно, но со дня на день могла сделать и самостоятельные шаги. Линн очень боялась пропустить этот миг, а потому практически не отпускала малышку от себя. Первый шаг, первое слово… самые важные моменты в жизни малышки, мать обязательно должна это видеть.
С Мари не было проблем: крепенькая, здоровая малышка развивалась нормально, не болела и не требовала какой-то особенной заботы, зато радости приносила самим своим существованием столько, что Линн по праву считала Мари главным подарком жизни. Ларс тоже так считал, он обожал свою сероглазую принцессу и ее маму, отношения с которой складывались пусть не всегда легко, но которую он не променял бы ни на кого другого.
Стараясь дотянуться до зазвонившего телефона, она на мгновение выпустила ручку дочери, и та осталась без надежной поддержки. Не успела Линн схватить мобильник, чтобы вернуться обратно к девочке, как замерла, потому что Мари, потеряв опору в виде руки мамы, не упала и не растерялась, она схватилась за край дивана и не вполне уверенно, но все же двинулась вдоль него! Линн осталось только подстраховывать.
Ей было не до мобильника, потому даже не сразу вспомнила, что пропустила звонок. Скосив глаза, убедилась, что это не Ларс, и отложила телефон в сторону.
Но немного погодя тот зазвенел снова.
— Да, Петра, извини, что не взяла телефон сразу, вожусь с Мари.
Та ответила после мгновенной паузы:
— Линн, извини, что отрываю от интересного занятия. Просто я решила, что ты должна узнать об этом первой.
— О чем? — Линн даже насторожилась: неужели у бедной Петры что-то случилось? Ей так досталось за последние месяцы!
Петра явно глубоко вдохнула, прежде чем произнести следующую фразу:
— Я решила заявить свои права на наследство.
— Какое наследство? — не поняла Линн. Неужели с наследством Аники возникли какие-то проблемы? Флинт говорил, что существует завещание, по которому почти все достается Петре. Потом выяснилось, что завещания нет, но Петра имела право на половину как дочь Аники Флинт. У нее с Андреасом Флинтом, кажется, хорошие отношения, неужели начались трения?
