Анна Малышева - Сфинксы северных ворот
— Послушай… — после паузы сказала Александра, окончательно удостоверившись в том, что знакомая самым опасным образом сосредоточилась на одной мысли и не воспринимает больше ничего. — Раз уж ты все равно не можешь тут жить и тебе мерещатся всякие ужасы, почему бы действительно не продать дом? Понимаю, что это хлопотно, невыгодно, но какой смысл иметь недвижимость, которой не можешь пользоваться?
Наталья, казалось, была поглощена созерцанием медленно текущей реки, но все же расслышала обращенный к ней вопрос. Не глядя на собеседницу, она негромко проговорила:
— Пока нет… Не могу.
— Почему?!
— Дело в том, что «клад полковника» действительно существует!
Александра едва могла поверить в то, что слышит это, но Наталья говорила совершенно серьезно, с глубоким убеждением:
— Клад существует, он спрятан где-то в доме или в саду. Именно поэтому мой сосед Делавинь не уезжает, остается рядом с домом, который свел с ума его жену… У него нет других причин тут оставаться!
Александра не верила своим ушам. Давняя московская знакомая, всегда такая рациональная, только что призналась в своем страхе перед призраками и всерьез говорила о некоем мифическом кладе! Художница, сдвинув брови, внимательно смотрела ей в лицо, а та, нервно оглядываясь (это движение Александра уже подмечала у нее), объясняла:
— Ведь полковник перед смертью жаловался, что у него украли золото, потом вдова на этой почве с ума сошла, все искала тайник… Один из них спрятал золото и забыл куда, понимаешь?! Наследники сперва сад перерыли, затем дом перестроили — не нашли ничего. Но золото осталось где-то рядом… В доме, если его спрятал сам полковник! Возможно, под полом! Или в стене! Безногому было не уйти далеко со своим сокровищем!
— Опомнись! — Не выдержав, художница схватила приятельницу за плечи и с силой ее тряхнула, так что та широко раскрыла глаза, словно очнувшись от сна наяву. — Какое сокровище, о чем ты?! Неужели ты веришь старой деревенской басне?! Ну, сколько он мог привезти тогда на себе, в поясе на животе?! Ведь он купил землю, выстроил дом, завел семью, понес расходы… Может, перед смертью у него помутился рассудок и он считал потраченные деньги украденными! Если что и осталось, то немного!
— Наверняка осталось все! Все! — Последнее слово женщина, вздрогнув, выкрикнула ей в лицо так громко, что под мостками, разбуженная, всплеснула большая рыба. По темной воде пошли желеобразно дрожащие круги.
— Что — все?! — Александра тоже невольно повысила голос. — О чем ты?!
— Да ведь речь не только о золоте, которое старый хитрец привез на себе… Потом, после постройки дома, прибыл и его багаж… А ты вспомни, откуда он вернулся! В каких роскошных усадьбах ночевал по дороге! К каким сокровищам имел доступ, находясь в таком чине! Полковник только прикидывался бедняком и простачком… Он был настоящим крестьянином, который больше всего боится, как бы кто не заглянул в его мошну и не догадался, сколько там денег!
— Замечательно… Чудесно! — Художница едва сдерживала рвущийся наружу нервный смех. — Очень поучительная история! Скажи, а вы с Дидье не без умысла оставили меня ночевать одну в этом доме? Ты вдруг уехала в Париж, он случайно положил меня на ночлег в той спальне… Вы что же, рассчитывали, что я буду иметь честь лицезреть призрак полковника, который откроет мне, где искать его клад? А то и высыплет мне на одеяло груду сокровищ, чтобы мы все разделили их?
Она говорила издевательским тоном, с затаенной болью наблюдая за тем, как сереет, становясь неузнаваемо чужим, лицо ее давней знакомой. Ядовитая ирония не пробивала эту броню. Художница, задыхаясь, умолкла, напрасно ожидая ответа.
— Вы все сумасшедшие! — решительно проговорила она, так и не дождавшись реакции. — Всех вас надо отвезти туда же, где находится бедная мадам Делавинь!
— Возможно… — Наталья провела рукой по лбу неуверенным жестом только что проснувшегося от тяжелого сна человека. — Если бы ты знала… Эта мысль о старинном кладе так завораживает… И потом, я ведь уже так давно все это терплю! Может, я свыклась с мыслью о том, что этот дом — часть моей судьбы… Я не могу его бросить.
Она сделала несколько шагов по берегу и остановилась прямо напротив места, где вода омывала остатки старых мостков. Александра следила за ней, еще не вполне веря во все, что увидела и услышала в это утро. Художница была так ошеломлена, что больше не делала попыток образумить давнюю приятельницу.
«Но что же делать?» Александра следила за течением реки, вялым и ленивым, за прутьями и сухими листьями, то и дело возникающими из-за поворота, который был скрыт зарослями ив. «Наталья не сошла с ума, конечно, но может быть, куда ближе к этому, чем мне кажется. Если она останется здесь, сейчас, одна, эти мысли полностью ее захватят, и вот тогда — держись! Может, позвонить в Москву ее дочери?»
Художница вспомнила свой визит в московскую квартиру, которую занимала замужняя дочь Натальи. Алине исполнилось всего двадцать лет, но замужем она была уже второй раз. Ни она сама, ни оба ее супруга не работали ни дня. Все расходы несла на себе Наталья, которая зарабатывала, пусть и от случая к случаю, немало. Она была одним из лучших и самых востребованных в Москве дизайнеров по свету. Наталья создавала не только эскизы эксклюзивных светильников и планировала схему их размещения, но и решала уже имеющиеся проблемы с искусственным освещением, подчас очень трудные. У нее была твердая репутация специалиста, который никогда не подведет и не ошибется. Ей доверяли.
…Всего несколько дней назад, следуя указаниям, полученным по телефону из Франции, Александра начала расформировывать собранную старой приятельницей коллекцию экспрессионистов. Часть раритетов следовало выставить на продажу, часть — привезти во Францию. С этой целью Александра и приехала на квартиру к старой знакомой.
Рады ей не были. Правда, Алина, уже посвященная в детали плана, составленного матерью, против вторжения гостьи не возражала. Она отперла дверь комнаты, которую занимала некогда Наталья и где теперь хранились коллекции… Но ее застывшее в неприязненной гримасе лицо, враждебный взгляд, тяжелое молчание ясно говорили о том, что она имеет свое мнение о происходящем, и это мнение резко отрицательное.
Сперва Александра занималась разборкой папок, стараясь игнорировать наблюдавшую за ней девушку. Но вскоре терпение художницы иссякло. Обернувшись, она прямо спросила Алину, так ли уж обязательно ее присутствие?
— Твоя мама мне доверилась, а ты меня прямо глазами ешь! — Она знала девушку с подросткового возраста и потому не церемонилась. — Неужели думаешь, я что-то украду?!
— Да нет. — Алина, поджав губы, скрестила руки на груди, словно демонстрируя свою готовность защищаться. — Про вас-то как раз я ничего такого не думаю.
— Так зачем следишь за каждым моим движением?!
— Я должна знать, что мама решила продать. Имею полное право, кажется?
Бледное лицо девушки выражало негодование и решительность. Опомнившись от удивления, художница проговорила:
— Не уверена, что ты имеешь такое право! Твоя мать сама заработала деньги, чтобы все это купить. Ты никогда не работала, она тебя полностью содержит. А ты ведь уже взрослая! Второй раз замужем… Погоди, твоего нынешнего ведь сейчас дома нет? Неужели он на работе?! Устроился, наконец?!
Против своей воли она говорила язвительно, прекрасно осознавая при этом, что наживает себе смертельного врага. И верно — едва заслышав мораль, Алина угрожающе переменилась в лице. Ее миловидность разом потускнела, взгляд сделался жестким, теперь девушка казалась намного старше своих лет.
— Не ваше дело, где мой муж и кто меня содержит, — процедила она. — Лучше бы вы поинтересовались, куда мама собирается деть деньги от проданных коллекций!
— Меня это не должно касаться. Ей требуются средства, вот и все.
— И все?! — воскликнула Алина. В ее зеленых глазах блеснули слезы. — Она купила там дом, квартиру в центре Парижа, бросила работать и живет в свое удовольствие так, будто завтрашнего дня нет! Вот на это ей и нужны средства! Когда она все проест и продавать будет нечего, она продаст эту квартиру и выбросит нас на улицу!
— Наталья бросила работать? — Из всей услышанной тирады, вызванной, несомненно, чисто эгоистическими интересами, Александра выделила самую важную для нее фразу. — Как бросила? Я думала, она выполняет заказы дистанционно, по Интернету, как многие сейчас…
— Ничего она не выполняет! — огрызнулась Алина. — Мне сюда, на стационарный номер, второй год звонят ее старые клиенты и спрашивают, все ли с мамой в порядке? Они ей звонили в Париж, она ведь, когда уезжала, оставляла всем координаты… Предлагали взять заказы. А она отказывалась! Говорила, что работать больше нет необходимости!
