Чарльз Де Линт - Лунное сердце
— Но почему я только сейчас узнаю об этом?
— Время было неподходящее, Джеймс. Эти сведения раньше не принесли бы пользы. Так нас предупреждал Человек с Рогами. Лишь когда несколько дней назад к тебе явился Том Хенгуэр, мы поняли, что время настало, но в твою душу никак нельзя было проникнуть. Мы делали все, чтобы не дать Злу пробраться в Дом, но противостоять этому злу мы без твоей помощи не сумели.
— Это зло — Мал-ек-а?
— Мы боремся не с Мал-ек-ой, мы боремся со Злом, содеянным нашими предками, со Злом, которое обрело собственную жизнь. А Мал-ек-а — это и есть Том Хенгуэр; хоть они и были отделены друг от друга много столетий, все равно они одно целое, две половины души друида.
— Не может быть!
Дом вздохнул:
— Когда бард Талиесин превратил Томаса Хенгуэра в огромный камень, заключенной в нем оказалась лишь половина души Хенгуэра. Другая половина ускользнула, чтобы сеять в мире зло. Однако рано или поздно они должны были встретиться, и одной половине предстояло погубить другую, две половины одного целого не могут существовать в природе отдельно. Это нарушило бы равновесие. Человек с Рогами дважды пытался уничтожить злую половину Хенгуэра, и каждый раз она возрождалась заново — еще более злобная, чем прежде. Убить ее может только кто-то из нашего рода, Джеймс! Искоренить это зло может только тот, кто связан с ним кровно.
— Но…
— Мы должны остановить Зло, Джеймс, хотя из-за этого мы лишимся права попасть в Страну Лета.
— Остановить? — спросил Джеми. — Но как?
«Ну хватит!» — сказал себе Мал-ек-а. Пока волшебное кольцо не было полностью в его руках, пока рате-вен-а поддерживали душу Сары силами своих душ, противостояние затягивалось, а это было ни к чему.
И Мал-ек-а двинулся на рате-вен-а. Они попятились. Он потащил Сару за собой к дверям, где Байкер воевал с трагг-ами. Салли окликнула возлюбленного и, бросившись к нему, попыталась оттолкнуть его с дороги, прижать к стене. Байкер с горящими глазами повернулся к ней.
— Байкер, опомнись! — в ужасе воскликнула Салли, заметив слепую ярость в его глазах. Она отпрянула и увидела, как он сделал шаг к ней, занес руку для удара, зашатался и упал на пол.
Мал-ек-а приближался к дверям.
— Зло не должно выйти за мои пределы! — услышал Джеми голос Дома.
Однако Джеми больше ничего не воспринимал. Он понимал только, что должен действовать. Вместе с Домом он вызвал к жизни голубой огонь, который возникал в каменных подвалах, уходивших глубоко в землю. Там его рождали земные токи. И вот волшебный огонь, потрескивая, стал распространяться по Дому.
Мал-ек-а добрался до выхода, но дверь перед ним захлопнулась.
Свободной рукой Мал-ек-а схватился за медную ручку двери, и его опалило голубым огнем. Дом был слишком слаб, он не мог повредить Мал-ек-е, но, поддерживаемый стараниями рате-вен-а, он все же смог хотя бы задержать врага. Увидев, что Мал-ек-а не может выйти, Ха-кан-та и ее сородичи удвоили усилия, но Дух Тьмы оправился слишком быстро.
«Хватит!» — проревел сам себе во второй раз Мал-ек-а. Он злобно дохнул на маленькую руку, которую сжимал своей чешуйчатой лапой. Кожа на руке Сары начала чернеть и трескаться. Мал-ек-а решил оторвать кисть Сары от ее руки, а когда кольцо будет принадлежать только ему, Мал-ек-а разделается с этими барабанщиками.
С той минуты, как Мал-ек-а проник в мозг Сары, ею овладел ужас. Ужас и боль. Не зная, куда деваться, она глубже и глубже погружалась в себя, надеясь спрятаться от Мал-ек-и. Но свирепое чудовище безжалостно преследовало ее.
Оба уходили все дальше по темным извилинам ее мозга, устремляясь к слабо мерцающей вдали золотистой искорке. В ней, словно пламя оплывающей свечи, колебалось средоточие духа Сары. Они неслись к этой искре — Сара и вошедшее в нее Зло. И как в страшном сне, золотистая искра все удалялась и удалялась.
Боль, пронизывающая Сару, подстегивала ее, гнала вперед. И вот уже искра золотится совсем близко — на расстоянии ладони. Отвратительное дыхание Мал-ек-и обжигало Саре шею. Но еще миг — и Сара достигла сердцевины искры.
И здесь, в этом тайном прибежище, Сару встретила мелодия Лунного сердца. Лоркалон. Первый подарок Талиесина. Мал-ек-а еще не успел отнять это у нее. Да и зачем ему такая малость?! Но Сара сразу оттаяла, напряжение спало, она могла передохнуть. Один короткий миг звуки арфы ласкали ее душу, звуки мягкие, как летний дождь, глубокие, как эхо барабанного боя, спокойные, как гладь лесного озера, мерцающие, как звезды.
Из глубины своего укрытия Сара всматривалась в лицо Мал-ек-и, в лицо монстра, которого совсем недавно знала под другим именем — под именем Тома Хенгуэра. Звуки Лунного сердца всколыхнули ее тающие силы, Сара напряглась и, когда Мал-ек-а загнал ее в самый дальний уголок ее души, метнула свои мысли в мозг Мал-ек-и.
Атака Сары удивила Мал-ек-у, но не нанесла ему ни малейшего вреда. А Сара в это мгновение узнала о Мал-ек-е главное. И тайна, которую Дом открыл наконец Джеми, открылась теперь и ей. Они одной крови. Она и этот монстр. Она — его потомок.
По ее жилам текла кровь этого чудовища, кровь, которая питала Зло. Выходит, уже еле живой Мал-ек-а проглотил душу Томаса Хенгуэра и похоронил ее в омуте собственной злобы. Разделенные на две половины, они стали единым целым. И это ее предок! Это ее кровь! Сара вспомнила слышанную когда-то фразу о детях, которые расплачиваются за грехи родителей… Она обречена! Она проклята, ибо в ней кровь Мал-ек-и.
«Томасин Хенгуэр-т-хап» — вдруг прошелестело у нее в душе — вот Сара и узнала подлинное имя Мал-ек-и.
И пока его рука мертвой хваткой сжимала руку Сары, душа монстра рвалась похитить ее душу. Сара даже не пыталась бороться. Она ждала смерти как избавления.
И вдруг она услышала голоса. В последнюю минуту, балансируя между жизнью и смертью, увидела проступающие сквозь демоническую маску ее мучителя лица друзей.
Она увидела, как Пэквуджи, обратив лицо к небу, взывает к Матери Луне.
— Ты видишь ее, Мать Луна? Она твоя дочь, эта малышка, не имеющая рогов. Но недолго ей оставаться безрогой!
Мать Луна! А потом между нею и Мал-ек-ой промелькнули, крутясь, костяные диски. На одном была изображена четвертинка луны, а на обороте — оленьи рога. Из-под них вдруг выглянула голова, и голос, показавшийся Саре знакомым, хотя она не поняла, откуда его знает, прошептал:
— Что, если она сойдет с Пути, а ты так и застрянешь здесь на веки вечные? Что, если она не выстоит в испытаниях? Что тогда поддержит тебя?
И тут на месте оленя возникло лицо Талиесина.
— Моя любовь! — ответил он.
Но лицо барда затуманилось, и перед Сарой возник морской берег и одинокие деревья на высоких утесах; ветер, шумевший над ними, вопрошал:
— Что ты здесь делаешь… так далеко… от родных мест?
— Жду, — отвечал человек-олень. — Жду, когда будет исправлена древняя несправедливость.
— Посмотрим, — засвистел в ответ ветер. — Посмотрим! Посмотрим!
«Они говорят обо мне», — поняла Сара. О том, что ей предстоит сделать, но они возлагают на нее слишком большие надежды. Они же не знают, что такое Мал-ек-а, как он мучает ее. Ей хотелось одного — умереть. Она вспомнила сон, который снился ей, казалось, давным-давно, когда она лежала в своей комнате, на своей кровати, — кошмарное чудовище тянулось к ней и челюсти его готовы были сомкнуться у нее на шее.
— Нет! — закричала Сара.
И между ней и Мал-ек-ой вспыхнул магический огонь, отбросивший чудовище в сторону. Сара снова услышала бой барабанов, ощутила помощь, которую посылали ей рате-вен-а.
— Имя! — выбивали дробь барабаны. — Если бы мы знали его имя!
Вот как? А ведь она знает настоящее имя Мал-ек-и! Но ее губы не успели его произнести, как Мал-ек-а рванулся к ней, и волшебный огонь погас под натиском тьмы.
— Это так? — вопросила Мал-ек-у Сара. — Это все, что им надо, — узнать твое имя?
Но Мал-ек-а заглушил голос ее души.
— Да, — отозвался Мал-ек-а. — Мы одной крови. Недаром ты так живуча, тебя никак не одолеть. Ты — кровь от моей крови! Когда твоя кровь сольется с моей… когда я проглочу тебя — о, тогда я обрету такую мощь, какой не смогли бы меня наделить все кольца, выкованные Гвин ап Наддом!
«Мне все это чудится! Этого не может быть!» — твердила Сара.
— Еще как может! — прошипел Мал-ек-а. — Еще как может, сейчас увидишь!
Барабаны гремели, пылал магический огонь, но ничто не могло сломить защитного поля Мал-ек-и. Рате-вен-а продолжали бороться с ним, но Киераном овладело отчаяние. Он не видел почти ничего из того, что разыгрывалось вокруг. Едва обратил внимание на бешеную схватку Байкера с трагг-ами, лишь мельком заметил, как откатился к стене Такер. Однако, когда вдруг вновь вспыхнул голубой огонь и захлопнулась дверь перед рвущимся на волю Мал-ек-ой, в Киеране на миг проснулась надежда. Им поможет сам Дом! Но тут же он понял, что Дом способен только приостановить Мал-ек-у. Когда же тот завладеет кольцом, его ничто не удержит. Ни Дом, ни барабаны — ничто на свете.
