Джеймс Чейз - С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король
Посмотрев еще раз на медаль, я снова прошел через комнату Воткинса, выскользнул из окна и обошел вокруг дома, чтобы попасть в него нормальным путем.
Подойдя к входной двери, я нажал на звонок. Мне было слышно, как перестал работать телевизор, в доме воцарилась тишина. Я обождал несколько минут, потом снова позвонил. После довольно продолжительного ожидания дверь открылась и Воткинс посмотрел на меня.
— Хэлло, мистер Воткинс, — сказал я, — Дирк Уоллес.
— Да, — сказал он, загораживая собой вход. — Боюсь, мистер Уоллес, ваш визит неудобен. Может быть, завтра?
— Очень сожалею, но не завтра. Я должен поговорить с вами о вашем сыне.
Я увидел, что он окаменел. Дверная лампа не горела, так что его лицо оставалось в тени.
— Мистер Уоллес, — заговорил он нерешительно, — помнится, я говорил вам, что мой сын больше меня не интересует. Если вы собираетесь мне что-то сообщить, с этим можно подождать и до завтра. Вы должны меня извинить.
Он начал закрывать дверь. Я шагнул вперед.
— К сожалению, мистер Воткинс, это полицейское дело. Вполне возможно, что вы тоже будете вовлечены Нам лучше поговорить.
— Полицейское дело?
Он отодвинулся в сторону, я вошел в коридор и закрыл дверь.
— Совершенно верно. Мне действительно очень жаль, но мы должны поговорить.
Он определенно колебался, потом покорно кивнул головой и распахнул дверь в гостиную.
— В таком случае вам лучше войти, мистер Уоллес.
Я вошел в удобную, очень уютную гостиную. Стол был сервирован для обеда двух человек.
— Надеюсь, это не займет много времени, мистер Уоллес, я собирался обедать.
Ему очень не хотелось, но старомодное гостеприимство заставило его вежливо осведомиться:
— Может быть, хотите выпить?
— Спасибо, нет.
Я подошел к шезлонгу и сел.
— К сожалению, я должен сообщить вам, что у вашего сына серьезные неприятности. Он возглавлял банду торговцев наркотиками прямо здесь, в Сирле. Точнее сказать: возглавляет.
Я внимательно наблюдал за его лицом и увидел, как оно вздрогнуло.
— Мой сын? Здесь?
Он подошел к стулу и тяжело опустился на него.
— Ничего не понимаю. Сид здесь?
— Не в Сирле. Он проживает в Парадиз-Сити под именем Герберта Стобарта. У него дом стоимостью в полмиллиона долларов и несколько машин. Вместе с Гарри Везерспуном они организовали весьма доходное «кольцо» по сбыту наркотиков. За год они зарабатывали порядка трех миллионов.
— Гарри Везерспун?
Старик окончательно растерялся.
— Разрешите внести ясность в дело, мистер Воткинс. Большая часть того, что я собираюсь вам сказать, основана на догадке, но у меня есть доказательства правильности моих предположений. Все началось во Вьеттнаме. Везерспун был там агентом по наркотикам, работающим в армии. Положение в армии было скверное. Везерспун узнал, кто поставляет наркотики солдатам. Такой толкач должен был иметь контакты с кем-то, достающим эти наркотики. Везерспун обнаружил, что таким лицом был ваш сын. До того, как успели арестовать толкача, коим был Митч Джексон, тот пал в бою. Везерспун, должно быть, вспомнил, какие огромные деньги можно заработать. Он был жадным до денег человеком, поэтому он связался с вашим сыном, и они быстро нашли общий язык. Когда их демобилизовали, они уже обмозговали план использования банок с консервированными лягушками для того, чтобы снабжать героином богатых дегенератов. Наркотик находился в маленьком мешочке, который якобы содержал порошкообразный соус особого состава, с которым едят лягушек. Идея была великолепная, главным образом безопасная. Ваш сын постепенно собрал внушительный список лиц, желающих по почте получать такого рода «консервы». Таким способом раз в месяц они получали наркотик. Везерспун занимался изготовлением «консервов». Ваш сын — клиентурой и получением героина. Потом что-то случилось. Что именно — сказать не могу, но только Везерспун решил выйти из игры. Он заработал, как теперь стало известно, около полумиллиона и подумал, что с него довольно. Возможно, он поссорился с вашим сыном. Не знаю. Да это и не имеет значения. Как большинство других торговцев, пожелавших отказаться от рэкета, он умер. Его фабрику только что приобрел мексиканец, Эдмундо Рейз, которого финансировал ваш сын. Эта пара воображает, что смогут продолжать дело, но у меня достаточно доказательств для того, чтобы упрятать их за решетку на пятнадцать лет.
Несколько минут Воткинс сидел неподвижно, потом поднял глаза на меня.
— Я вам уже говорил, что не желаю иметь ничего общего с моим сыном. То, что вы сообщили мне, кошмар, и я надеюсь, что Сид получит по заслугам. Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас за то, что вы меня предупредили; но я не вижу, каким образом это касается меня. Конечно, мне больно, во Сид всегда причинял нам боль. Вы что-то сказали о моей причастности к этой истории?
Он прямо посмотрел на меня.
— Я причастен?
Я проигнорировал его вопрос, не желая позволить ему взять себя в руки.
— Очень странно, как все происходит, мистер Воткинс. — сказал я. — Около десяти дней назад наше агентство получило просьбу от покойного Фреда Джексона разыскать его внука. Поскольку он послал нам сто долларов в качестве задатка, мы взялись за его поручение, но только потому, что Джексон напомнил полковнику Парнеллу, что его сын Митч, который служил во Вьетнаме в полку Парнелла, был награжден медалью Почета. На поиски Джонни отправили меня… Проводя расследование, я натолкнулся на эту банду торговцев. Это выплыло, как побочная задача, хотя и весьма важная. Я все еще не нашел Джонни. На этих днях я спросил вас, не встречались ли вы с ним недавно. Вы ответили, что нет. Тогда у меня создалось впечатление, которое теперь укрепилось еще больше, что вы не сказали мне правды. Поэтому я снова спрашиваю вас: видели ли вы недавно Джонни?
Он смотрел на свои руки и молчал.
— Видели ли вы недавно Джонни Джексона? — повторил я снова.
Я видел по мученическому виду его лица, что он заставляет себя снова солгать, но в этот момент дверь распахнулась и в гостиную вошла Ви-Ви.
— О’кей, змея, убирайтесь отсюда! — закричала она. — Проваливайте!
Я посмотрел на нее. Она была одета в трикотажную тенниску, которая подчеркивала ее груди, и туго обтягивающие джинсы. Ее длинные черные волосы были шелковистыми, они достигали ей почти до пояса. Красивое маленькое личико было твердым, как из камня.
— Конечно, — сказал я, поднимаясь, потом посмотрел на Воткинса, — Мистер Воткинс, вы все еще не ответили на мой вопрос.
Ви-Ви подскочила ко мне, схватила меня за руку и развернула кругом.
— Убирайтесь! — закричала она.
Я посмотрел на нее, и все понял.
— О’кей, я иду.
Она подбежала к двери и распахнула ее.
— Убирайтесь отсюда.
Проходя мимо нее, я захватил целую горсть ее шелковистых волос и сорвал с головы парик. Она вскрикнула и протянула руку, чтобы отнять его, но я схватил ее за запястье.
Я посмотрел на ее светлые волосы, коротко подстриженные «под мальчика».
Я улыбнулся ей.
— Хэлло, Джонни Джексон! Наконец-то я вас нашел.
Урчание тяжелых грузовиков на шоссе было единственным звуком в этой чистенькой уютной гостиной.
Волли Воткинс как бы окаменел, Девушка тоже не двигалась. Она смотрела то на меня, то на него. Я тоже не хотел нарушать тишины. Первым вкрадчиво заговорил Волли:
— Я думаю, Джонни, детка, мы должны объяснить мистеру Уоллесу…
— Ради бога! — воскликнула она и выхватила у меня из рук парик. — Скажите ему!
Она выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Воткинс внимательно посмотрел на меня.
— Может быть, вы составите мне компанию, мистер Уоллес? Возможно скотча, а? И если вас это не затруднит, смешайте напитки. Мое колено отчаянно заболело.
— Конечно, но как обед?
Я прошел к маленькому бару и приготовил два бокала с содовой.
— Очень сожалею, что так получилось, мистер Воткинс.
— Ох, обед подождет. Ничего особенного.
Он приподнял бокал, посмотрел его на свет и одобрительно кивнул:
— Именно то, что требуется, мистер Уоллес.
Я снова уселся в кресло.
— Вы не должны мне ничего объяснять, мистер Воткинс. Я нашел Джонни Джексона, мое задание выполнено.
— Я бы не хотел, чтобы все было так просто, мистер Уоллес. Сначала выслушайте историю Джонни, тогда вы отнесетесь к ней с большим пониманием и сочувствием.
Я закурил сигарету и принял более удобную позу.
— Хорошо, я слушаю.
— Постараюсь быть максимально кратким. И Китти, и я были с самого начала в курсе этой печальной истории. Наш сын принес нам лишь разочарование, я не стану говорить об этом еще раз. Мы любим детей. Когда Джонни появилась в Сирле и пришла в наш магазин, мы оба приняли в ней горячее участие. Разумеется, мы считали ее мальчиком. Нам было известно, как живет старый Фред, поэтому предложили ему, если он хочет, приезжать к нам принимать ванны. Ведь Фреду все это казалось чудачеством, в его доме и помыться-то было негде. Она с благодарностью приняла предложение. Таким образом мы виделись с ней регулярно и постепенно все сильнее привязывались. Сейчас, мистер Уоллес, я отношусь к Джонни как к собственной дочери. Когда ей исполнилось лет четырнадцать, Китти заподозрила правду, что она не мальчик, а девочка. К тому времени она нас тоже полюбила, но все же не так сильно, как этого грязнулю и грубияна Фреда. Однажды вечером, когда она приехала к нам принять ванну, она нам призналась.
