Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин
Но Гривену, пожалуй, не стоило думать об этом: он накликал. Едва они свернули за угол, как вот, пожалуйста. И не было времени тормозить. Охранники сделали им отмашку, приказывая остановиться, но потом решили не связываться. Отскочили в обе стороны, отчаянно дуя в свои свистки.
— О Господи, ах ты, Господи…
Элио осатанело крутил баранку, а все вокруг уже было залито мечущимся из стороны в сторону светом. Но ворота становились ближе с каждой секундой, и вдруг передние фары выхватили из мрака безжизненное тело, валяющееся прямо на тропе. Передний бампер при торможении едва не врезался в… умершего папашу Жака? Нет, старик безмятежно похрапывал, его живот то вздымался, то опадал блаженными волнами прилива и отлива.
— Я ведь им объяснял! — Спрыгнув наземь, Элио забормотал что-то нехорошее про Ильзе и Монику, вспомнил, как убеждал их в том, что одной таблетки окажется недостаточно. — Старый козел, должно быть, лунатик.
Элио лихорадочно указал рукой в сторону ворот; шаги у них за спиной слышались не так уж далеко.
Гривен, выскочив из машины, отодвигал задвижку не запертого на ключ замка, оттягивал в сторону тяжелую железную решетку, Элио тем временем помогал Жаку подняться на ноги. Они поспешно забрались обратно в машину; сбежавшиеся охранники не могли разродиться ничем иным, кроме: «Стойте! Разбой!..» Патрон, будучи человеком чести, должно быть, и не предполагал, что охрану следовало хоть как-то вооружить. Хотя, конечно, в любом случае сторожа могли бы выступить на суде квалифицированными свидетелями. Один из них, узнав Элио, выкрикнул вслух его имя.
Возникла странная мучительная пауза, прежде чем Элио, сделав окончательный выбор, помчал королевский лимузин вперед, а преследователи превратились всего лишь в разносимые по ветру бранные выклики. Но где-то вдалеке раздавался сигнал тревоги, и во всем замке Сен-Жан в окнах зажегся свет.
— Вот и отлично, Карл. Надеюсь, ты счастлив. Ну, и куда нам теперь поехать?
Перед ними лежала тысяча ночных дорог, обещающая в сумме миллион поворотов не в ту сторону.
— На северо-восток. В сторону Саара.
— Чудесно. — В свете тусклой лампочки на приборном щитке черты Элио казались резкими, а само лицо оставалось в глубокой тени. — Этот старик на дороге, Жан-Поль Лефевр. Я крестный его старшего сына. Уссаться можно!
Но королевский лимузин, знай, наращивал скорость… Шестьдесят… семьдесят… восемьдесят… Показались железнодорожные пути, и Элио взял это препятствие, так сказать, с разбега. В машине они не ощутили даже толчка, огни не заплясали в зеркале заднего обзора, никто их не преследовал, но как же забыть о телефонной связи между Молсхеймом и всеми окрестными городами? — должно быть, во всей округе уже проснулись жандармы.
Километры набегали на километры, и вот на придорожной вывеске белыми буквами оказалось выведено название города — Луневиль.
— Молись, чтобы заправку не закрыли на ночь, — сказал Элио.
Город, казалось, готовился к воздушной бомбардировке — настолько здесь было безжизненно и темно.
— Мне это не нравится, Карл.
Но все же они отыскали какую-то старую таверну с бензоколонкой у входа. Владелец — или им только показалось, что он немного нервничает? — вручную закачал горючее в стеклянную емкость, а оттуда в бензобак лимузина. Чуть больше ста литров. Должно быть, беспокоился, не удерет ли Элио, не расплатившись.
Они выехали из города, так никем и не потревоженные, хотя на всякий случай придерживались здешних ограничений на скорость. Полицейских вроде бы не было. Королевский лимузин мягко перевалил через последнюю гряду холмов Вог, покатил по долине Мозеля и наконец повернул по направлению к Саару. Гривен сверял маршрут с запечатленной у него в сознании картой. Следующая остановка — в Сарребурге, там можно будет поесть и, может быть, малость поспать…
Но тут окрестности дороги претерпели последнюю метаморфозу, почва по обе стороны побежала ровная, — и все эти робкие, но заманчивые мечты как ветром сдуло. Оранжевые и алые огни замигали с крыш одной… двух… трех… четырех в общей сложности полицейских машин. Здесь были и другие машины; одна из них — марки «Бугатти»… люди выстроились в линию, столпившись за мощным деревянным барьером, перегородившим дорогу. Послышались малоприятные звуки — мелкие шаги из глубины толпы в первые ряды, стук тростей и дубинок, лязг передергиваемых затворов, голоса в мегафон, требующие остановиться, выйти из машины, поднять руки, никто вас не убьет, это гарантировано…
Но Элио не поверил им на слово. Лицо его оставалось совершенно невозмутимым. Маленький слоник помчался вперед, прямо на толпу с разинутыми ртами, прямо на барьер.
В последний момент королевский лимузин, совершив дикий прыжок, свернул на обочину, огромные передние колеса взмыли в воздух и зависли над… чем? Тьма, сиденья трясутся так, словно хотят катапультировать седоков. Интересно, понравилось бы Люсинде такое зрелище? Или многочасовое сидение в зале кинотеатра отполировало его ягодицы, придав им крепость бронзы? И вот все четыре колеса одновременно ударились о землю (и Гривен чуть не откусил себе язык), уперлись в твердую почву, швырнув их на какие-то камни, куда-то к обдирающей кожу с их тел сосне.
Элио издал клич, вовсе не победный, руль завертелся у него в руках. Королевский лимузин, оставляя за собой борозду, которая могла бы поспорить с тракторной, помчался своей дорогой, а за плечами у них кривились изумленные лица и раздавались недоуменные возгласы. Еще один, уже последний, поворот — и они вновь очутились на шоссе и покатили с такой легкостью, что минувший эпизод мог показаться всего лишь галлюцинацией.
К несчастью, полиция придерживалась на сей счет другого мнения. У них за спиной, возле барьера, который они объехали полем, толпа зашевелилась тысяченожкой, завыли сирены, из облака поднявшейся пыли вдогонку им бросились лучи прожекторов. Один из зевак — или из участников засады? — отделился от остальных и, вскочив в машину, бросился в погоню. Маленький гоночный «Бугатти» — Гривену в свете щербатой луны был виден силуэт машины и даже фигурка гонщика, сгорбившегося за рулем. Гонщик был в очках, его волосы развевались на ветру. Сам Патрон? Маловероятно, конечно, но и все события этой ночи перехлестывали через любую вероятностную кривую.
Лимузин выжимал из себя все, что мог, но маленькая машина неуклонно выскакивала из-за каждого поворота. Малютка-пони по сравнению с гигантским жеребцом. Но вот мимо пронесся дорожный указатель «Сарребург — 10 км», а сразу за ним — развилка двух дорог, одна из которых — государственное шоссе — тянулась блаженно прямо, что позволило Элио развить настолько сумасшедшую скорость, что белые поперечные полосы слились в сплошное белое пятно.
Неужели второй, маленький, «Бугатти» и машины, мчащиеся следом за ним, сбавляют ход или просто-напросто отстают? Нет, решил Гривен, они всего лишь перенеслись в другое измерение, из которого преследователи кажутся им поспешающими со скоростью улитки.
Но Элио отказывался осознать, что погоня прекращена. Глядя вперед стеклянным взглядом, он мчался в Сарребург на сумасшедшей скорости, не убирая руку с клаксона, сдвоенные трубы которого подняли невероятный шум, когда лимузин дважды пронесся кругом по городской площади. Сжав руки в кулаки, он бешено погрозил уже невидимым преследователям.
— Видал, Карл? Им это понравилось!
Он улыбнулся, дернул головой в сторону, и тут впервые дало о себе знать приобретение, полученное в ходе безумной гонки. На голове у Элио, возле правого виска, черными и фиолетовыми красками расцветала шишка величиной с голубиное яйцо.
Барьер на дороге, вот где это должно было случиться. Этот прыжок, этот полет по воздуху — и форсированная посадка. Элио, казалось, сейчас тоже впервые заметил, что с ним произошло. И вид у него при этом был удивленный.
— Да все в порядке! Я абсолютно… — И он рухнул на руль как раз в тот момент, когда они проезжали по главной улице города.
Гривен начал судорожно отпихивать его руки и ноги, перехватывая ручки и педали управления, и в конце концов ему удалось остановить машину — «Бугатти» въехал на тротуар, длинный капот замер всего в нескольких дюймах от стекла витрины.
Элио, по-прежнему не приходя в себя, откинулся на спинку сиденья. О Господи, он же практически ничего не весит! И даже стал как-то меньше, стал похож на тряпичную куклу. Гривен без малейшего напряжения мог бы отнести его к доктору, в больницу, даже не поморщившись. Но сирены полицейских машин опять взвыли, причем всего в нескольких кварталах отсюда.
Соединив перепутавшиеся проводки, Гривен вновь включил мотор, прежде чем здесь успела собраться толпа зевак. Он поехал по самым темным улицам города, по задворкам, среди каких-то лачуг, мимо свалки, и вот уже никакого Сарребурга больше не было, а впереди простиралась пыльная дорога. Вдалеке от городских огней Гривен обнаружил ручей, на берегу которого густой рощицей росло несколько деревьев. Здесь вполне можно было спрятаться. «Разбить лагерь». Что, в первую очередь, означало — перенести Элио на огромное заднее сиденье, обтянутое шелком и черной кожей. Здесь вполне хватало места, чтобы провести операцию на головном мозге, если бы Гривен, конечно, обладал соответствующей квалификацией.
